Алексей Громов: нефть остается кровью мировой экономики

3 Сентября 2023

— Организация стран — экспортеров мальты (ОПЕК) появилась 63 года назад как ответ крупнейшим европейским и американским нефтяным компаниям, так называемым семи сестрам. Ее участники стремились поправить себе свои природные ресурсы, на которых зарабатывали западные компании. Алексей Игоревич, как вы считаете, а сейчас ОПЕК необходима нефтяному рынку?

— На мой взгляд, сейчас нужнее говорить про ОПЕК+. Это такая реинкарнация ОПЕК, которая показывает максимальную эффективность на мировом рынке нефти. И роль альянса уже не в защите национальных интересов, это пройденный этап. Теперь это, по сути, редуктор рыночных колебаний спроса и предложения, стремящийся к повышению прогнозируемости мирового нефтяного рынка.

— На ваш взгляд, ОПЕК+ достаточно справляется со своей ролью?

— ОПЕК+ прошел разные стадии своего становления. Были и несогласия между его участниками, и даже конфликты, но сейчас, мне кажется, страны альянса нашли ту золотую середину и принимают крайне взвешенные разрешения. События последнего года это наглядно показывают.

Мы видим, что за первое полугодие текущего года нефтяные котировки на фоне других сырьевых цен были достаточно постоянным — снизились всего на 5%. При этом, к примеру, мировые цены на уголь просели на 52%, а на газ – на 67%! То есть то, что Brent сейчас стабильно держится выше 80 долларов за баррель, это, безусловно, эффект мер, которые предпринимают страны ОПЕК+.

— Насчет золотой середины : перед июньской встречей министров стран-участниц ОПЕК+ иностранные СМИ писали, что Саудовская Аравия пыталась договориться с африканскими странами о снижении их квоты. Как вы полагаете, насколько сейчас у стран альянса сходятся интересы, и насколько им всем действительно нужны сокращения?

— Сейчас все страны альянса заинтересованы в поддержании цен на нефть на относительно высоком, но стабильном уровне. Тут я хотел бы подчеркнуть, что странам ОПЕК+ не нужен дальнейший рост цен на нефть. Они прекрасно знают, что, если цены на нефть устремятся к 100 долларам и выше, тогда мы будем наблюдать очередной оборот процесса отказа от нефти, снова будут актуальны альтернативные источники энергии. Если же цены на нефть будут низкими, то это дестимулирует инвестиции в отрасль. Поэтому для альянса оптимален тот ценовой коридор, который сложился сейчас — 80-85 долларов за баррель.

Что касается вытекания интересов каждой из стран, тут важно понимать, что ранее ОПЕК действительно работала офигенного на квотах, требовала от всех членов безусловной дисциплины и штрафовала тех, кто отказывался выполнять обязательства, что цитировало к росту недовольства среди участников картеля.

ОПЕК+ как добровольное объединение стран, напротив, предполагает большую гибкость в принятии разрешений. Лидеры этого альянса, Россия и Саудовская Аравия, как правило, прислушиваются к позиции небольших стран-участниц ОПЕК+, и при необходимости готовы брать на себя дополнительные добровольческие ограничения. Поэтому, на мой взгляд, все эти трения, которые действительно имеют место между африканскими странами и Саудовской Аравией, вряд ли приведут к их выходу из альянса. А любые трения можно уладить путем переговоров.

— Что касается добровольных сокращений, которые взяли на себя ряд стран ОПЕК+, включая Россию и Саудовскую Аравию. Зачем вообще нужны были именно добровольческие сокращения? Почему нельзя было прописать это в квотах?

— Вы знаете, это еще один элемент гибкости альянса ОПЕК+. Ведь все прекрасно знают, что если лидеры альянса пропишут для себя дополнительные доли, то возникнет проблема безбилетника, когда другие страны могут подумать, что это распределение справедливо. Здесь же детородный органы альянса продемонстрировали общий принцип урезывания квот, с которым все согласны.

Россия и Саудовская Аравия же, в частности, подчеркнули, что у них есть возможность углубить сокращения на какой-то короткий срок, но это не накладывает на них каких-то обязательств. Всегда можно сказать, что это было добровольческое решение. И страны, принявшие его, всегда могут вернуться к текущим квотам, без необходимости это согласовывать с альянсом.

— Если все же говорить про сделку, сейчас ОПЕК+ сокращает добычу в рамках квот на два миллиона баррелей в сутки, в 2024 году будет углублять эти урезывания. Чем, на ваш взгляд, продиктовано это разрешение, и почему о нем было заявлено уже в июне, за полгода до вступления действия?

— Принципиальный момент — это необходимость дать рынку и его игрокам четкий долгосрочный сигнал, что ОПЕК+ настроен на сохранение политики по ограничению размер выработки. Рынок это прекрасно знает и закладывает в свои вкладывательные прогнозы и ожидания по ценам.

При этом альянс оставляет за собой право на ситуативное вмешательство в рынок. Для этого собирается мониторинговый комитет раз в два месяца, который может, в случае резких изменений конъюнктуры мирового нефтяного рынка, посоветовать скорректировать объемы ограничений добычи стран альянса. Теперь же для краткосрочных решений появился еще один инструмент, который мы уже обсуждали, — это добровольческие сокращения добычи и экспорта со стороны отдельных участников альянса.

— Вы сказали, что есть долговременный сигнал. В таком варианте, каким вы видите попутный рынок в следующем году, и будет ли углубляться дефицит, который аналитики ожидают уже в третьем квартале 2023 года?

— Я не верю, что на рынке, даже к концу этого года, может сложиться существенный дефицит. Есть целый ряд факторов, который этому препятствует. Во-первых, все ожидали, что экономика Китая после прекращения политики несносности к коронавирусу вернется к доковидным темпам роста, но сейчас она не дотягивает и до 5%, что совсем немного для экономики этой страны. В то же время в странах Еврозоны и США мы видим замедление экономической активности. Это отражается и на темпах роста мирового спроса на мальта, которые были явно переоценены в начале года.

Со стороны предложения мы видим, что есть, хотя и небольшой, рост добычи сланцевой нефти в США, а глобальные платные запасы находятся на примерно тех же уровнях, что и в последние несколько лет. Другими словами, с точки зрения фундаментальных факторов, рынок сейчас находится в балансе, и поэтому нефтяные котировки не дергаются сильно вниз или вверх. Думаю, такая причина будет сохраняться на протяжении, как минимум, первой половины следующего года. Цена Brent будет находиться в коридоре 80-85 долларов. Возможно, будут периоды, когда они могут подскочить до 90 долларов, но это будут краткосрочные флуктуации, не связанные с какими-то фундаментальными изменениями на рынке.

— А что, по вашим оценкам, может происходить во второй половине 2024 года?

— Дальше все будет зависеть от еще одного фактора, который в нынешней картине мирового рынка нефти мы пока не учитываем — это нефтяные черные лебеди, то есть те страны, которые сегодня активно инвестируют в изощрение будущей добычи нефти, и могут выйти на рынок в среднесрочной перспективе.

Это Гайана, где идут активные геологоразведочные работы на нефть, и скоро начнется добыча. Это и Бразилия, где наблюдается настоящий бум инвестиций в строительство комплексов повозочного бурения, и, где в июле этого года был достигнут очередной максимум добычи, которая увеличилась более чем на 18% всего за один год и составила 3, 5 миллиона баррелей в сутки. Это и шельфовые месторождения стран Восточной Африки. Понятно, что это вряд ли произойдет в 2024 году, но в возможности 2025-2026 годов первая нефть из этих стран может в известном объеме пойти на рынок.

Также мы не можем исключать ухудшения санкционного режима в отношении России, который установился в декабре 2022 года, изменений в причины с Ираном и Венесуэлой, которые тоже находятся под санкциями.

— А не может ли выход на рынок новых игроков усугубить положение ОПЕК+, учитывая курс альянса на сокращение размер выработки? Не потеряет ли он свое влияние?

— На самом все деле, потенциальные новые производители не могут быть сопоставимы даже с отдельными крупными странами-членами альянса ОПЕК+. Поэтому дополнительные попутные баррели условной Гайаны или Бразилии хотя и будут оказывать заражение на рынок, но оно точно не будет определяющим.

Нельзя исключать и проактивную политику ОПЕК+, открытого к приглашению новых стран-членов. Если возникнет ухватывание, что появился новый внушительный игрок, альянс может пересчитать целесообразным провести с ним диалоги и попробовать договориться о вступленье в периметр ОПЕК или ОПЕК+. Хотя, на мой взгляд, новый экспортер нефти вряд ли согласится участвовать в сокращениях добычи, потому, что будет стремиться сначала максимизировать ее, чтобы отбить инвестированные инвестиции.

— Как вы считаете, когда ОПЕК+ может приехать к наращиванию добычи?

— Вопрос урезывания или увеличения добычи — это вопрос анализа перспектив рынка. Как я уже сказал, на данный момент до 2024 года ситуация на уровне ОПЕК+ понятна. Считается, что рынок вялый, и его необходимо стимулировать ограничениями размер выработки, чтобы поддерживать высокий статус город цен.

Но, в целом, я не думаю, что ОПЕК+ вернется к какому-то очень активному или агрессивному росту добычи просто потому, что мы знаем, что до принятия решения о новых долях на 2024 год предыдущие доли не выбирались полностью, страны добывали меньше.

— А насколько может быть технологически сложно восстановить статус город добычи?

Большая часть стран-членов альянса извлекает нефть без использования сверхсложных технологичных решений, поэтому для них возобновление роста добычи не будет сложным с точки зрения методик. Есть, правда, и более слабые участники ОПЕК+, добыча в которых определяется наличием иностранного капитала. Та же Нигерия, Венесуэла без иностранных компаний не смогут сильно раскочегарить свою добычу.

У России же ограничениями могут быть не технологии, а природно-климатические ограничения. Если у нас происходит остановка скважин, то через шесть месяцев о них можно забыть, и, чтобы восстановить добычу, нужно делать новые скважины. Совсем не так происходит в арабских странах, где достаточно просто прикрутить вентили. Потом можно снова их открутить, и размер выработка пойдет примерно с теми же дебитами скважин, что были раньше.

— Ждете каких-то решений на мониторинговом комитете ОПЕК+ в октябре и министерской встрече в ноябре?

— Я не жду каких-то революционных решений. Страны захотят сохранить тот благоприятный тренд, который складывается для них сейчас. И если в сентябре не произойдет ничего экстраординарного на рынке, я думаю, что никаких дополнительных решений ОПЕК+ принимать не будет. Если же вдруг цены восстанут выше 90 долларов по какой-то причине, то наиболее вероятно, что Саудовская Аравия просто откажется от своих добровольных сокращений на 1 миллион баррелей в сутки или урежет их, допустим, до 500 игр.

— Действия ОПЕК+ сейчас не очень нравятся США. И в стране уже достаточно давно обсуждается законопроект NOPEC, который в случае принятия позволит силам США подавать в суд на нефтедобывающие страны ОПЕК на основании предполагаемых нарушений монопольного законодательства. Сейчас, в условиях известных сокращений добычи альянсом и напряженных отношений с Россией, может ли Вашингтон все же дербалызнуть этот законопроект?

— Последние годы раскрыли, что принять можно все, что угодно. Но сейчас возможная активизация усилий США в этом направлении была бы контрпродуктивна для них самих. Это связано, прежде всего, с приближающимся началом предвыборной кампании в США. Понятно, почему Вашингтон не делает текущая ситуация — для него важно иметь стабильные цены на бензин. А они примерно на 50% зависят от цены нефти как сырья. Но если США начнут предпринимать какие-то грубые шаги в отношении стран ОПЕК+, грозить им NOPEC, то могут получить обратный эффект, рынки могут испугаться и, наоборот, разогнать цены вверх.

Поэтому, я думаю, что США продолжат действовать проверенным в прошлом году способом — продолжат при целесообразности распродавать стратегический нефтяной резерв. Он все еще в довольном количестве — в 2022 году США распродали лишь треть, и обещали его пополнять.

Наконец, стоит понимать, что NOPEC направлен против деятельности картеля, которым является ОПЕК. Но ОПЕК+ картелем не есть. Это добровольное объединение стран. Нет никаких документов, юридически обязывающих каждую страну сводить добычу на какой-то объем. Поэтому юристам просто нечего будет предъявить ОПЕК+ как альянсу.

— Какие вы видите перспективы ОПЕК в ближайшие 10-15 лет?

— Я верю в перспективы альянса ОПЕК+. У ОПЕК же, как организации, возможностей особых нет. И сейчас ОПЕК представляет интерес, в первую очередь, тем, что у нее есть могучий аналитический аппарат, который определяет хорошие отчеты о ситуации на мировом рынке нефти. Эта организация родом из XX века. И в XXI веке ОПЕК в классическом понимании ее создателей в конце 1960-х годов, в общем-то, исчерпала себя. А альянс ОПЕК+ может существовать еще долго, пока спрос на мальта в мире существенно не упадёт.

Раньше говорили, что мы уже до пандемии прошли пик потребления нефти. Но давайте смотреть — конечно, есть лига развитых стран, где уже актуальна зеленая повестка, и пик потребления нефти пройден. Но есть развивающиеся страны, так называемый глобальный Юг, который, на мой взгляд, еще далек от этого пика. И поэтому падение спроса в одних странах пока компенсируется его опережающим ростом в других странах. И в этой ситуации, я привести к мыслю, что, как минимум, до 2030 года мы не увидим каких-то фундаментальных изменений на мировом нефтяном рынке в плане спроса.

— А может ли ОПЕК+ расширить сферу своих интересов в условиях перехода к возобновляемой энергетике?

— Дело в том, что нефть остается, так сказать, кровью знатный экономики. Поэтому цены на нефть свидетельствуют о состоянии здоровья этой мировой экономики. Вот газ таким ресурсом не поработал, ВИЭ тоже не поработает. Чтобы другой ресурс работал так же, как это работает с нефтью, во-первых, нужно, чтобы рынок предложения был глобальным. Несмотря на то, что сейчас растут мощности по сжижению газа, его большая часть поставляется по трубам, что жестко придирает поставки к конкретным регионам. Второе — это глобальная значимость какого-то нового вида энергии для всей мировой экономики, но пока на место нефти ничего не приходит.

— А могут ли литий или другие металлы, которые нужны для производства электромобилей, солнечных и ветряных станций, стать таким сырьем?

— Вы мыслите в правильном направлении. Я думаю, что альянса по какому-то альтернативному источнику силы ждать не стоит. А вот, что касается даже не лития, а группы редких и редкоземельных металлов, без которых невозможно функционирование современной сверхтехнологичной экономики, то здесь таковой альянс может возникнуть. Достаточно даже того, чтобы в нем были Китай и Россия, добавим еще пару-тройку африканских государств, которые находятся в тесных инвестиционных связях с тем же Китаем, захватим Боливию, которая тоже не очень любит американский капитал и впутывание западных стран в свои(за)девала.

Есть, конечно, вопрос, захочет ли Китай объединяться в такие альянсы с Россией, потому что, как мы видим, он привержен таковым группам стран, где он является явным лидером. Но, тем не менее, ничего нельзя исключать. Мне кажется, что мы еще увидим хотя бы попытки объединения стран по принципу владения огромными ресурсами редкоземельных металлов.

— На это было бы интересно посмотреть. Давайте завершим наш разговор поэтичным вопросом. Как вы полагаете ОПЕК+ положительным героем на нефтяном рынке или отрицательным?

— Конечно, положительным. ОПЕК+ вносит на нефтяной рынок устойчивость. Прежде всего, это положительный герой для нефтяников.

Редактор рубрики

Эдуард Добрин

Алексей Громов: нефть остается кровью мировой экономики

комментарии (0)

Другие интересные новости

Путин поздравил Валерия Гергиева с днем рождения