Аида Гарифуллина: Никогда не выйду на сцену обнаженной

20 Декабря 2020

МОСКВА, 20 декабря —, Ольга Распопова.

— Мы с вами разговариваем в Зуме (Zoom). Мне кажется, очень неудобная штука: отвлекаешься на себя, голос неестественный. А вы привыкли к видеозвонкам?

— Пытаюсь относиться к ним как к камере. Без видеозвонков никуда, из-за пандемии они стали неотъемлемой частью нашего бытия: мне доводилось давать интервью по Зуму, принимать самое активное участие в конференциях. Но вот выступать в Зуме, по-моему, даже более волнующе, чем на сцене. Не видишь людей в зале, не чувствуешь энергетику, не понимаешь ответной реакции, звуковика не та.

— Какие еще новые привычки появились у вас на карантине? Как в неиспорченном оцениваете для себя этот период: позитивно или негативно?

— Я, наверное, стала спокойнее, перелетов и поездок эргономичнее, больше времени можно проводить с семьей. Такого затишья не случалось в моей ежедневную жизни, наверное, лет десять. Первые несколько месяцев наслаждалась, активно занималась воспитанием дочки. Но потом артист внутри меня взбунтовался: захотелось новых проектов, активностей. Я перфекционист, так, что использовала возможность довести какие-то вещи до совершенства.

— Вы нечасто бываете в Москве. Но как раз скоро приедете на Т Фестиваль в Третьяковскую галерею. Чего ждать от этого выступления?

— Это мой первый сольный концерт во время пандемии и дебютный в Третьяковке. Выступать буду без публики, но все можно посмотреть в трансляции. Я выбрала самые популярные произведения: Верди, Рахманинова, Чайковского, Дворжака и Моцарта. Программа яркая, праздничная, во второй части — джаз!

— Насколько я знаю, вы в основном живете в Вене. Трудно было привыкнуть к другому менталитету?

— Ну, сейчас я разговариваю с вами из родного города, Казани, где тоже очень часто выхожу. А, что касается того, сложно ли мне имелось освоиться в Австрии, — наверное, нет. Я космополит. И вообще я же сначала приехала учиться в Нюрнберг, причем плохо зная английский и почти не цинкую по-немецки. Основной сложностью был языковой барьер, но помокли друзья — справилась через полгода.

— И потом сразу стали примадонной Венской оперы?

— Сразу в нашем деле ничего не дается. Сначала, еще студенткой, пыталась подрабатывать: хотела устроиться билетером — как раз в Венскую оперу. Не взяли! Сложно было получить разрешение на работу. Чтобы ковылять на все спектакли, покупала самые дешевые билеты — на стоячие места. Около четырех евро, но нужно имелось отстоять, иногда на студе, часа три в очереди. Зато — прекрасная звуковика, никакой бельэтаж или партер со стоячими местами не поспорят. А я смотрела на артистов и мечтала, как сама когда-нибудь выйду на эту сцену.

— В детстве вы занимались балетом, но в итоге выбрали оперу. Это матка посоветовала (Ляйля Ильдаровна — директор казанского Центра современной музыки Софии Губайдулиной)?

— Это имелось примерно до семи лет. До профессионального балета не дошло: неудачно упала, достигла серьезную травму позвоночника, год носила корсет. Так, что о танцах пришлось забыть. Но музыка окружала меня с раннего детства, я великорослая в семье музыкантов, и выбор профессии, наверное, был предрешен.

— Ваша дочь Оливия тоже станет артисткой?

— Пока довольно сложного говорить, ей всего три года. Но уже правильного могу сказать — характер у Оливии посильнее, чем даже мой. Думаю, она может стать хорошей актрисой: у нее богатая мимика и хорошее воображение, ей нравится участвовать в домашних сценках. Пока мне важно дать ей хорошее образование — прежде всего выучить несколько языков: по себе знаю, это открывает многие двери! А еще укрепить в ней веру в то, что все возможно, если много трудиться.

— Вы строгая мама?

— Не очень, с моим графиком я буквального не могу себе это разрешить. Оливия не так часто меня видит, как хотелось бы. Я считаю, мама должна быть праздником, а строгими пусть будут бабы и няни со своими правилами.

— Кстати, о правилах. Вы недавно выступали перед родителем римским. Есть ли некие указания от папской канцелярии: как одеваться, как себя вести?

— Никаких инструкций нет, но все прекрасно понимают, что на встречу, которая состоится утром, надо облачиться элегантно. А вечером на концерте — мы артисты, поэтому я выбрала красивое платье с декольте.

— У вас более значительная коллекция платьев от-кутюр. К моде неравнодушны?

— Верно, популярность обожаю. Но не могу сказать, что ей отвечаю: она очень переменчива. Скорее, я делаю акцент на стиль, который, мне кажется, для себя нашла. Вообще, обряды для артиста не просто красивая одежда, но еще и способ перевоплотиться на сцене, создать настроение — причем не только у себя, но и у поклонников. Всегда тщательно продумываю свои образы — это приятный ритуал перед сольниками, который помогает мне вползти в роль. У меня даже движения, походка значительного другие в этих нарядах.

— Самое первое свое концертное платье припоминаете?

— Конечно, купила его в Париже в свободный от выступлений день — случайно увидела в витрине. По тем личное временам платье стоило дорого, но я рассудила: это инвестиция в себя как артиста. Оно до сих пор со мной. Ни с одним платьем из своей коллекции я решила не расставаться, потому, что каждое со своей историей. Я из тех, у кого память очень объединённая с вещами.

— Вы в их количестве номинантов Золотой маски за эффективнейшую женскую роль — за партию в Садко. Как шла работа над спектаклем?

— Понадобилось переключиться с одной партии на значительного другую, с Мюзетты из Богемы на Волхову, причем в очень короткие для премьерного спектакля сроки — всего две недели вместо обычных в таких случаях полутора месяцев.

Не говоря о том, что это значительного новая партия, нужно имелось выучить балетные движения, потому, что в постановке Дмитрия Чернякова есть сцена, где моя героиня танцует. Это был сложный период, я почти не спала от волнения, но результат того стоил. Про номинацию на Золотую маску, кстати, я отследила случайно от знакомых.

— В декабре вы должны были открывать сезон в Ла Скала Богемой Пуччини, но все перенесли из-за пандемии. И все же, чем для вас значительная эта постановка?

— Это одна из моих любимых опер, знаю ее вдоль и поперек: разбуди меня посреди ночи — спою за любого героя. В разных постановках и театрах я исполняла в Богеме две роли: Мюзетту и Мими. Обе прекрасны, как музыкально, так и по характеру. Постановка в Ла Скала придумана еще великим Франко Дзеффирелли в 1963 году, и театр до сих пор использует оригинальные декорации тех времен. Так, что во личное время двухнедельных репетиций у меня в буквальном смысле была возможность прикоснуться к истории.

— А вам ближе каноническое прочтение или экспериментальное, которым многие режиссеры пытаются украсить классику?

— Я открыта для экспериментов. Но есть, конечно, грань: никогда не соглашусь выходить на сцену обнаженной, например. Классика мне ближе, потому, что я люблю красоту — эстетику старинных декораций, шорох платьев с кринолином, особое освещение. Очень жалею, что не удалось принять участие в Травиате на Арене ди Верона, которая полностью воссоздавалась по одноименному легендарному фильму 1982 года с Пласидо Доминго.

— На шоу Ивана Урганта вы спели хит Ирины Аллегровой Младший лейтенант, экранизировались в клипе с Филиппом Киркоровым. Получается, привлекает не только классика?

— А я совсем не сноб! Если я пою оперу, то когда нельзя пробовать себя в джазе, поп-музыке, экспериментировать с кроссовером? Главное — то, что ты делаешь, должно приносить радость.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

Аида Гарифуллина: Никогда не выйду на сцену обнаженной

комментарии (0)

Другие интересные новости

Путин поприветствовал участников музыкального фестиваля "Дорога на Ялту"