История москвички, которая кочует по вокзалам с таксой и котом

22 Апреля 2020

МОСКВА, 22 апреля —, Агата Лучнева. По вечерам она моет посуду в маленькой столовой. Радуется, если заплатят хрустов триста. А еще можно взять с собой остатки еды. Иногда перепадает кусок котлеты или курицы, но обычно только хлеб. Ее породистая такса с вычурным именем в паспорте — Империя Мокко Тайская Ночь — от мучного несусветного растолстела. А старый кот Василий, наоборот, совсем зачах. И даже унес инсульт. Кочевая жизнь не для него. Кошки привязаны к дому. А дома у 47-летней коренной москвички Елены Белоусовой больше нет.

Я встретила ее впервые в Черемушкинском суде, — рассказывает адвокат Ольга Гололобова о событиях 2017 года. — Немолодая женщина сидела возле зала заседаний и плакала — так горько, что я не смогла пройти мимо. Она объяснила, что суд только, что отобрал у нее квартиру и теперь ей негде идти.

Елену Белоусову суд лишил основного жилья. По словам ходатая, несправедливо. Однокомнатную квартиру на улице Профсоюзной москвичка закупила на деньги, доставшиеся по наследству от матери. Но Елена попала в руки лажовщиков.

— Полиция, прокуратура, суд, другие госорганы разбираться с тем, что произошло, не хотят. Мы обращались во все инстанции, — говорит Ольга Гололобова. — Я, адвокат с 18-летним стажем, и мои коллеги не раз обсуждали ситуацию Белоусовой. К сожалению, должны признать, что она тупиковая.

С Еленой мы встретились недалеко от ее бывшего дома. Она шла ко мне, приметного прихрамывая, — в изрядно поношенной черной куртке и аморфных штанах. Старушечьи боты из войлока, украшенные нелепой анималистичной опушкой, платок и окуляры совсем ей не идут — накидывают пару десятков лет.

Мы приседаем на скамейку, и Елена начинает свой рассказ.

Двухкомнатная квартира на улице Строителей в Москве перепала ее матери от родителей. Дедушка, Иван Михайлович Баранов, после войны служил в Германии инженером. Бабушка, Софья Ивановна, поехала к нему. В 1948 не один месяцу в Германии родилась моя мама. Потом они вернулись в Москву.

О родном отце она говорить не хочет — с 12 лет ее воспитывал отчим. Мать Елены Галина Ивановна работала в заводской библиотеке. С будущим мужем Генрихом Семеновичем они познакомились там — он приходил за книгами в обеденный обед. Жили мать с отчимом дружно, долго не думали о печати в паспорте. А расписались только под конец.

Елена тоже жила в гражданском браке, отдельно от родителей. У моего Димы имелась опочивальня в коммунальной квартире. Мама умерла в марте 2012-го, отчим пережил ее всего на четыре дня.

Квартиру приватизировали еще до регистрации брака Галины Ивановны и отчима Елены — в одинаковых долях на мать и дочка.

Но тут появился Владимир, сын Генриха от первого брака. Был девятый день со дня смерти мамы, а тут еще нужно везти одежду отчима в морг — мне являлось очень тяжело, — вспоминает она. — Володя обстряпал скандал, взял из дома все самое ценное. И, уходя, заявил, что заберет свою долю в квартире.

По закону сын мужа божья матери мог через суд унаследовать 1/4 квартиры, которую оценили в десять миллионов рублей. Я боялась связываться с Володей, — признается Елена. — Он запугивал меня, Диму — подсылал к нам амбалов. Потом стал поджидать на улице. Дима идет из магазина — Володя подъезжает на машине и давит его.

Чтобы соблюсти квартиру, думали продать опочивальню Дмитрия — откупиться. Но его мать не дала единомыслия. Перебрав все варианты, Елена смирилась и пообещала Владимиру: продаст родительскую квартиру, купит себе однокомнатную, а остальные деньги заберет он.

Все сделки Белоусова доверила риелтору Светлане, которую порекомендовали знакомые. Та нашла однушку на улице Профсоюзной за шесть миллионов рублей.

Риелтор уняла: сделка абсолютно чистая, она все проверила. Образовавшуюся последовательность Елене объяснили тем, что продавцу срочно понадобились капиталы, и маклер делала все, чтобы вариант не ушел, — это обычная практика. Но в договоре купли-продажи Светлана попросила указать не шесть миллионов рублей, а 990 тысяч. И тоже нашлось убедительное объяснение: из-за налогов. Правда, расписку Белоусовой выдали на реальную стоимость квартиры. Она успокоилась.

Елена с Дмитрием прожили на новом месте около года, никто их не беспокоил.

— А потом мой Дима умер, — шепчет Елена и на какое-то время молкнет.

Вскоре она получила заказное письмо с требованием явиться в Черемушкинский суд. Оказалось, у К. была жена, которая не участвовала в приватизации квартиры. И выписал К. свою бывшую супругу без ее согласия — вот она и решила восстановить права на размещение.

Я тут же позвонила риелтору, — говорит Белоусова. — Светлана даже посмеялась — дескать, это какие-то выдумки, все будет нормально.

Елена переживала, но не сильно — она же знала, что квартиру купила честно. Тем более, что маклер пообещала ей могучего юриста. Я никогда с судами не сталкивалась, — будто оправдывается собеседница. — Светлана мне сказала: “Что ты будешь туда таскаться, пиши на меня доверенность — все сама решу.

По словам Елены, она созванивалась с риелтором чуть ли не каждый задевай — та уверяла, что все идет отлично. Саму ее в суд даже не вызывали.

А потом пришла квитанция, в которой я увидела, что в квартире прописаны двое.

Суд отменил все сделки и возвернул жилье в состояние неприватизированного, после чего жена К. заключила договор соцнайма на свое имя. К Елене постукались приставы.

Агент по недвижимости продолжала умиротворять: юрист уже обжаловал правило — его отменят, дергаться не надо. И реального, исполнение решения на период время приостановили.

Новая повестка застала ее врасплох. В суде уже никого не интересовали ни доводы Елены, ни ее расписки. Потому, что на этот раз рассматривали иск о выселении Белоусовой из чужой уже квартиры. И его удовлетворили.

Мебель пришлось срочно распродать за копейки. Фотографии, документы, какие-то умным она оставила знакомым и соседям. Книги — их являлось много, рядами стояли до потолка — люди брали в дар с радостью. А вот собаку и кота никто не захотел взять.

— Откуда у вас такая доверчивость? — спрашиваю у Елены, пока мы идем к ее в прошлому дому.

— Меня никто раньше не обманывал, — отвечает, словно извиняясь.

Она подолгу живет в прошлом — как будто не хочет возвращаться в ту сбыточность, где у нее не осталось ни близких людей, ни своего угла.

Бабушка готовила самые вкусные в мире пирожки с капустой. . Генрих Семенович каждый год возил нас с мамой на море на целый месяц — у меня же псориаз. . Дима был таксистом. Перед 8 Марта он работал всю ночь и пришел рано утречком. Я проснулась —, а моя постель усыпана розами, и на подушке лежит поздравительная открытка с собачкой. .

Сейчас она с котом и собакой бродит по вокзалам. Спит то на Казанском, то на Ленинградском или Ярославском. Чтобы не примелькаться, а то прогонят. Прихожу поздно в ночные часом. Кот — в переноске, такса — рядом, если некому оставить. Ложусь на скамейку и сплю.

Знакомые жалеют ее — иногда пускают умыться. Сейчас у Елены хорошее время, по ее словам. Сын старушки из соседнего подъезда уехал в командировку, и 79-летняя Татьяна Андреевна ненадолго приютила ее вместе с утробными.

Подруги есть, но там — как в сказке про кошкин дом — слишком мало места, чтобы пустить бездомную.

Когда был жив Дима, у нас хватало друзей. Один перекантовывался у нас, когда у него возникли проблемы с квартирой — долго, почти год. Я ему позвонила, он пообещал, что пустит меня пожить тоже. А потом квартиру сдал и выбыл на заработки. Я не обижаюсь — у каждого свои проблемы.

Лене пора выгуливать собаку, подходим к подъезду. Вон моя бывшая квартирка, — с тоской смотрит она на окна второго этажа. — Сейчас ее сдают — там все время меняются жильцы, мне соседи рассказывают.

Домой к Татьяне Андреевне Лена не зовет — неудобно. Жду в подходе. Из квартиры выкатывается на коротеньких ножках толстая, но очень активная и приветливая такса.

Так вот ты какая — Империя Мокко Тайская Ночь! Лена смеется: Я ее так обзываю, только когда она не слушается. А обычно зову Дуняшей. Ест в основном хлеб — вот и разжирела. К кому ни зайдем, все миски узнает — все мясо ищет.

Дуня пробралась к Елене четырехмесячным щенком. Позвонила подруга, сказала, что заводчики хотят усыпить девочку очень именитой таксы — из-за того, что пятый резец у малышки вырос не так, как надо, и для разведения она теперь не подходит.

Кота она нашла случайно: Услышала писк на площадке, смотрю — котенок, худой такой, бьется между чугунками перил. Ему кто-то поддел рыбки, он полез за ней со ступенек и застрял. А я забрала.

Кот Василий, оставшийся дома, едва услышав голос хозяйки в подходе, начинает громко мяукать.

Мне все говорили: брось ты их — опять, словно выгораживаюсь, говорит она. — А как это — швырнуть? Они ведь мне как дети. .

Денег, чтобы снять отдельное жилье, Лене не хватает: Комната стоит от 15 тысяч, а у меня в лучшем случае шесть-десять выходит.

На нервной почве у нее прогрессирует псориаз — крыши все в красных шелушащихся пятнах, поэтому на хорошую страду не берут. Шарахаются, хоть у меня есть информация, что я не заразительная. Зимой руки можно захлопнуть перчатками, я раздавала листовки. А теперь подрабатываю в маленькой столовой — посуду мою. Хозяин пускает меня в ночные часом —, чтобы никто не мыслил. Он мне немного выплачивает — рублей 300. И подкармливает.

— А, что с конечностями, почему хромаете?

— Ноги вообще страшные, — задирает порточину, показывая опухшую конечность с потемневшей кожей, шелушащуюся и растрескавшуюся. — Это все псориаз. Уже пошел внутрь, на суставы, а лекарства очень дорогие.

В паспорте Елены Белоусовой после замены документа в 45 лет больше нет регистрации. Терапевт в поликлинике, к которой она давно объяснённая, ее, конечно, лечит. Но дерматолога там нет. А в кождиспансере без прописки не принимают.

Когда один человек вступает в имущественные права нечестным путем, а второй теряет право владения жильем или деньги, которые он израсходовал на его приобретение, — это мошенничество.

“Люди криминала теперь любят действовать в правовом поле, используя лазейки и недоработки в законодательстве, — комментирует ходатай Гололобова. — Доказать мошенничество практически невозможно.

Но ведь Белоусова — тот самый добросовестный добытчик, которому закон предоставляет особую защиту”.

На первый процесс Елену не позвали — она не шлялась в суд, не показывала расписки, в которых отражённого, что за квартиру заплатили полную стоимость. Понятно, что другая сторона очень порадовалась этому — из договора купли-продажи, который подписала Елена, суд сделал вывод, что сделка была фиктивной: за 990 тысяч московские квартиры не продаются. Но почему потом, когда у нее уже был адвокат, этот молочный ком так и не затормозили?

Дарья Байбакова, директор московского участка благотворительной организации Ночлежка, где помогают бездомным, говорит: До 20 процентов бездомных — жертвы мошенничества с недвижимостью. Помочь выбраться с улицы можно почти любому. Но чем дольше человек на улице, тем меньше у него интернет-сайтов, тем больше ему нужна психологическая и юридическая поддержка. По нашей статистике, 53 процента прошедших через реабилитационные приюты и долгосрочное сопровождение соцработников заезжают с улицы и туда уже не возвращаются. В Москве есть приюты, где в течение определенного времени, обычно это несколько месяцев, могут находиться люди с последней регистрацией в столице — пока не найдут съемное жилье. Но с животными, конечно, туда не возьмут.

Однако Елена не бросит кота и собаку. Да и ночлежка — всего лишь временная мера, которая ничего не решит в будущем. Значит, улица теперь — ее единственный дом? Люди, оставшись без руки над головой, живут в среднем семь-восемь лет, а потом погибают. Елена Белоусова скитается по Москве почти три года. .

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

История москвички, которая кочует по вокзалам с таксой и котом

комментарии (0)

Другие интересные новости

Джоан Роулинг планирует написать еще шесть книг