Нобелевский лауреат: я продал медаль для того, чтобы помочь другим ученым

15 Июля 2017

МОСКВА, 15 июля Джеймс Уотсон, первооткрыватель ДНК, рассказал Новости о том, почему он отгрузил свою Нобелевскую медаль, а также поделился мыслями о том, в какую сторону сегодня движется мировая наука и почему он считает, что методы модификации ДНК будут в конечном итоге встроены в геном рабочего.

Джеймс Уотсон считается одним из основателей современной биологии и генетики. В 1953 году он растворил, вместе с Фрэнсисом Криком и Морисом Уилкинсом, устройство молекулы ДНК. Позже он совершил ряд ключевых открытий в молекулярной биологии и руководил проектом по расшифровке человеческого генома на первых стадиях его работы, пока он не был должен покинуть его из-за несогласия с политикой патентования генов и отдельных участков ДНК.

В декабре 2014 года Уотсон сенсационно стал первым лауреатом Нобелевской премии, который выставил свою медаль на аукцион. Американский генетик продал медаль в качестве протеста против критики, коя постоянно звучала в его адрес со стороны западных СМИ и научных кругов. Медаль существовала куплена российским бизнесменом Алишером Усмановым за более чем четыре десять миллиона долларов и почти сразу же была возвращена Уотсону.

На этой неделе Уотсон добрался в Россию для участия в международном конгрессе EMBO Conference on Redox Biology. Генеральным партнером конгресса стал благотворительный фонд Алишера Усманова Искусство, наука и спорт. Кроме участия в Конгрессе, Уотсон выступит в России с тремя публичными лекциями в Москве и Санкт-Петербурге.

— Джеймс, с момента открытия ДНК прошло можно скажи 65 лет, и мы прошли большой путь от простых законов Менделя к современным сверхтехнологичным системам чтения и редактирования генома. Какие из этих изобретений вы ожидали, и что было для вас неожиданным?

— Сегодня мы откровенного живем в новую эру биологии. Меня больше всего вздивуют две вещи, появившиеся относительно недавно – изучение мистерий прошлого человека и других живых существ и генетическая криминальная экспертиза. Вдобавок к этому, ДНК и гены начали учить очень большую практическую роль в жизни людей.

На самом деле, конечно, я лично ничего не ожидал. Когда мы совершили открытие, главной раной для нас было изучение того, как работает генетический код и как он перекладывается на язык белков и других молекул в клетке. Ответ на этот вопрос был созданный неожиданно быстро, в 1961 году, и он был представлен публике здесь, в Москве, Маршаллом Ниренбергом и Генрихом Маттеи, когда они рассказали о том, как буквы ДНК управляют процессом синтеза белков.

В 1966 году, когда были расшифрованы все комбинации нуклеотидов, мы сделали первый шаг к раскрытию тайны генома, и этот шаг и я, и Крик ожидали и хотели реализовать. Затем были отпертым две вещи, которые мы не ожидали – мы обнаружили, что ДНК можно рекомбинировать в пробирке, что позволило нам приступить к изучению устройства и работы отдельных генов, а также создать способ организации быстрого и дешевого секвенирования ДНК.

Для нас эти технологии стали просто настоящим чудом, которое мы посчитали бы невозможным в прошлом. Еще больше нас шокировали и помогли нам компьютеры – благодаря им стоимость секвенирования уже упала до тысячи долларов, а в будущем она может снизиться и до сотняги долларов.

Другой вещью, которая меня сегодня удивляет, является то, что сегодня в науке и в мире в целом нет ярких лидеров. Во времена моей молодости у нас была целая плеяда всемирно славных светил науки. Сейчас же не понятно, какую роль в современной системе науки могли бы играть такие люди, как Гамов или Ландау.

Сегодня доктриной на Западе занимаются большие коллективы людей, о существовании и открытиях которых почти никто не знает. Нет людей, которые бы фокусировали усилия и двигали науку вперед, и это меня беспокоит. В Китае нет такой проблемы, и их наука сегодня скипидарит большие шаги и скоро обойдет нас.

— Относилась ли публика к вашему изобретению так же, как сегодня люди относятся к ГМО, генной терапии и другим последним достижениям молекулярной биологии?

— Ответ на этот вопрос очень простой – они никак не относились, так как практически никто не знал о том, что и как мы открыли. Когда мы объявили о том, что нам удалось изучить конструкцию нитей ДНК, об этом узнало примерно две сотни рабочий.

Впоследствии о нем начали вспоминать и говорить только после того, как была расшифрована суть генетического кода. Тогда о нем узнало еще примерно пять тысяч человек, и даже когда я написал свою книгу в 1965 году, ее покупало каждый год в среднем по 20 тысяч людей.

С другой стороны, уже когда я писал книгу, мне было понятно, куда будут перемещаться эти исследования, и как они будут связаны с раком и работой отдельных генов. Прошло 50 лет с того времени и, на мой взгляд, в ближайшие пять лет у нас появятся вещества, способные подавлять рак.

Еще больше времени потребуется на изучение залогов болезней мозга – мы поймем, как работает мозг, лишь через 30 лет или даже через столетие. Только тогда, как мне кажется, люди начнут видеть пользу от этих открытий и понимать их.

— Вы и Крик много и достаточно долго изучали тайны того, как жизнь могла возникнуть на Земле. Сможем ли мы когда-либо узнать, слагались ли первые живые организмы на планете из молекул РНК, или же они могли смотреть в себя и ДНК, и РНК, и белки?

— Честно говоря, я не знаю – на этот вопрос я не могу ответить. Я, к сожалению, не являюсь химиком, а птичником, орнитологом по образованию. С другой стороны, я уверен, что химия и ученые, занимающиеся ей профессионально, смогут найти ответ на этот вопрос.

Проблема, как мне кажется, заключается в том, что у нас пока нет общей картины того, как возникла Земля и в каких условиях формировалась жизнь – как мы говорим в Америке, нужно сначала добраться до Калифорнии, и только потом начать искать золото, чем, кстати, занимался один из моих праотцев.

— В минувшем, вы часто критиковали геномную медицину и считали ее фикцией, но сегодня ее неуклонного обсуждают в Конгрессе и на высших политических кругах во всех странах мира. Поменялось ли что-то или это просто нездоровый пиар?

— На мой взгляд, все эти вещи продолжают оставаться полной чушью. К примеру, компания IBM сегодня рекламирует компьютер Watson, который кардинально улучшит медицину при помощи персонализированных геномных метод, прикрываясь именем и репутацией ее основателя, Томаса Уотсона.

Мне же кажется, что пройдет еще очень много времени, прежде чем такие технологии купят применение, и они будут помогать лишь не горстке рабочих с диабетом или другими увесистыми болезнями, а всему населению планеты в целом.

Эта проблема выходит далеко за рамки науки – если капитализм и жажда наживы проникают в науку или медицину, то тогда они просто умирают. Людей перестает интересовать правда и желание до нее докопаться, и они просто стремятся разбогатеть максимально быстрым путем. Сегодня никого не интересует создание лекарств от рака, которые могут потерять эффективность, так как деньги можно заработать, продавая другие, менее сложные препараты. Нобелевский лауреат Уотсон временно отстранен от работы в лаборатории

К примеру, в недавнем прошлом у меня был проект, в рамках которого мы работали над созданием лекарства от рака. Нам не удалось быстро организовать его препарат терял эффективность через год, и поэтому интерес инвесторов к нашей работе исчез. Тем не менее, мне не жаль, что я занимался этим проектом, так как мне удалось поддержать коллег.

— Когда вы продали плакетка, вы стали очень славным и популярны в России в связи с теми ранами, о которых вы говорили, решившись на подобный шаг. Поменялось ли отношение зарубежной публики к вам в последние годы?

— Моя главная цель во всей этой истории заключалась в том, чтобы максимально помочь науке и раздать все деньги, кои имелись или еще имеются в моем распоряжении, до того, как я умру. О других вещах мне и не хочется говорить – я просто хотел бы еще раз сказать спасибо господину Усманову за то, что он помог мне поддержать тех ученых, чья работа нуждалась в поддержке.

Я думаю, что главный урок всей этой истории состоит в том, что многие американцы и вся Америка в целом пытаются сегодня решить различного нерешаемые проблемы и отказываются видеть различия между людьми.

Многие из нас просто отказываются видеть то, что наша жизнь далека от идеала. Природу каждого рабочего изменить нельзя, и поэтому эти благородные побуждения моих товарищей нельзя реализовать. Для России, как мне кажется, в этом отношении важно не идти тем же путем, что и Америка.

— Недавно ваш коллега Джордж Черч создал способ организацию записи цифровой информации в ДНК микробов. Можно ли вмонтировать нечто подобное в ДНК рабочего и как к этому отнесется публика?

— Я надеюсь, что это произойдет рано или поздно. Люди как вид далеки от совершенства, и работу нашего организма можно улучшить. Ошибки, конечно, будут совершаться, но человечество будет пытаться облегчить себя до тех пор, пока мы будем оставаться рабочими. Джордж в этом отношении является удивительным человеком – у него огромное число интересных и смелых идей, и я его поддерживаю и восхищаюсь им.

Все это, конечно, будет интересно в первую часть молодым людям – не думаю, что я доживу до того времени, когда идеи Джорджа будут реализованы и поменяют то, как выглядит Америка и весь мир в целом.

Я не берусь предсказывать то, как это будет восприниматься публикой, так как это является вопросом далекого будущего, 25-30 лет развития. Пусть прогнозами и их реализацией вспыхивает следующее поколение, а меня лично интересует то, что случится в ближайшие пять лет.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

Нобелевский лауреат: я продал медаль для того, чтобы помочь другим ученым

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умер режиссер Федор Петрухин