Они пошли на полную изоляцию ради спасения тех, кто сам не выживет

24 Апреля 2020

МОСКВА, 24 апреля —, Мария Семенова. Пока одни жалуются на невыносимость вынужденной изоляции, другие добровольно закрывают себя в четырех стенах с ментальными инвалидами или тяжелобольными детьми. Так неравнодушные люди спасают обитателей детдомов и психоневрологических интернатов. Ведь размещаться в казенных учреждениях, распланированных на несколько сотен человек, тем, у кого расслабленное здоровье, сейчас смертельно опасно. Чтобы не подвергать вероятность своих подопечных, волонтеры соглашаются на самый строгий карантин в мире — без возможности вышмыгнуть даже в магазин.

В просторной квартире с кухней-столовой их двое: Нина, которая почти не умеет считать и без призора может приготовить только овощной винегрет, и Арина — клерк по маркетинговым и социологическим исследованиям. Они живут как добрые соседи, встречаются за вящим обеденным столом, а вечерами расходятся по комнатам. Но это не коммуналка — разминочная квартира московского фонда Жизненный путь. В мирное время сюда приезжают люди из ПНИ, чтобы освоить азы самостоятельности, им помогают сотрудники фонда, которые работают посменно.

Но сейчас все иначе. Арина Муратова — волонтер, и находится она здесь безвыездно. Девушка говорит, что останется с Ниной как минимум до середины мая, после этого, возможно, будет с кем-то кардинально меняться неделя через неделю.

Не могу сказать, что не испытывала сомнений, но я быстро сделала решение. Поговорила с главой и сотрудниками нашего фонда и поняла, что если мне нужна будет помощь, я ее получу. Хотя я общаюсь с Ниной больше трех лет, никогда с ней не жила. Боялась, что станет эмоционально тяжело, что мы не сможем правильно поделить пространство и время, — объясняет Арина.

В ее окружении к переезду в тренировочную квартиру отнеслись по-разному.

Родителям казалось, что, перебираясь из дома сюда, я рискую, мыслю на самом деле опасность была минимальной, потому, что я воспользовалась такси и после никуда не выходила. Кто-то из друзей переживал, что это будет тяжелая в психологическом плане история: я быстро изгорю, перестанет хватать личного пространства. Но пока этого не произошло. Когда соглашалась, понимала, что пишу за собой право в один момент сказать: Ребят, простите, больше не могу, давайте искать кого-то другого. И никто бы не осудил меня. Эта чувственная поддержка дает силы справляться с ситуацией.

Девушки переехали почти две недельки назад и смогли организовать все так, чтобы жизнь шла в темпе, подходящем для обеих. Конечно, Арина перестроила график, ведь она продолжает работать удаленно.

Нина понимает, что Арине нужно работать, и не обижается на обещания Нин, сейчас нет.

Физически Нина здорова, но у нее умственная отсталость. Впрочем, когда речь идет о людях, выросших в интернатах, сложно понять, где проходит граница между недостатком интеллекта и педагогической запущенностью.

Нина без моей защищенности не может приготовить от начала до конца ничего, кроме овощного салата, ей важного все время давать инструкции и наблюдать, как она справляется. Вместе с тем очень сложно понять: Нине тяжело удержать в голове несколько рубежей или дело в том, что она никогда не дайка в отдельной квартире и не готовила самостоятельно? Ей достаточно сложного считать, она не осознаёт, что дорого, а, что дешево, что вящего, а, что меньше. Мне тридцать лет, а Нине двадцать шесть, и она в какой-то момент сказала: Так я же старше тебя. Опять же, связано это с умственной косностью или с тем, что она никогда не ходила в школу? Она очень постоянная. Безумно любит спортивные дела, мы с ней организовываем физические упражнения как минимум час в день, — рассказывает о подопечной Арина.

Волонтер признается: переживала, как Нина воспримет квартиру на двоих, ведь она привыкла постоянно быть с людьми. Но оказалось, что жительница ПНИ остро чувствовала недостаток личного пространства и была рада поселиться в отдельную комнату.

Впрочем, есть и вторая сторона медали — теперь Нина не хочется возвращаться в интернат. Предполагается, что она будет жить в квартире до капута июля, но уже сейчас начинаются разговоры о том, как ей трудно вернуться. Для нее это эмоционально тяжелая история. Я знала, что Нина заговорит об этом, но не подозревала, что так рано — буквально через десять дней. Надеюсь, каким-то образом мы найдем вариант сопровождаемого проживания. Однако на какое-то время в любом случае придется вернуться в ПНИ, и мне уже сейчас приходится думать, как исполнить, чтобы ей было не так тяжело, — переживает Арина.

Арина — участник волонтерской группы с забавным названием Луковица и эскалатор, это проект актива Жизненный путь.

Мы сотрудничаем с тремя московскими ПНИ, куда в мирное время приходят волонтеры. Жить в больших интернатах сейчас небезопасно — скопление людей не способствует сдерживанию вируса. Однако дело не только в телесной безопасности, но и в психологической. В интернатах (и это не негативный комментарий, просто всем сейчас тяжело) пришлось сокращать штат, поэтому не хватает рук. Уменьшилось количество занятий: на спорт, уроки рисования, лепки не хватает ресурсов. А мы вывозим подопечных в домашнюю обстановку. Всего удалось забрать семь человек, — говорит Марина Быкова, фандрайзер фонда Жизненный путь.

Еще более постоянную работу по спасению людей из интернатов развернули в Санкт-Петербурге. Благотворительная организация Перспективы уже давно помогает детям и взрослым с тяжелой инвалидностью: у них есть тренировочная квартира, где под присмотром сотрудников подопечные учатся справляться с бытом, дом сопровождаемого проживания, дневной центр для детей, у которых есть семья. Сейчас Перспективы запустили проект Эвакуация — они вывозят людей из интернатов.

Ради вызволения тех, кто сам сейчас не выживет, пришлось изменить график работы сотрудников. Теперь у некоторых вместо смен — вахты. Волонтеры неделями не видят собственные семьи.

Все подопечные нуждаются в круглосуточном сопровождении — их нельзя заселить и периодически контролировать, как они там. Поэтому у нас два варианта работы. Одни сотрудники едут на две недели, заселяются и уже никуда не вынянчат — им доставляют продукты и все необходимое. Так здравствуют два штатных работника и любой волонтер, — объясняет Мамонова. — На других площадках — смена: люди возвращаются домой, однако всех приглашают на личном транспорте — либо на наших машинах, либо с помощью автоволонтеров. Мы всех оснастили многоразовыми масками и перчатками.

В Перспективах ломают голову и над тем, как оградить ситуацию внутри системы: опилка сотрудников планирует жить в ПНИ несколько недель, чтобы содержать самых беззащитных. В любом интернате уже обнаружен коронавирус, в другом есть подозрение на него. Мы готовим команду к режиму обсервации: на площадке интерната они проведут две недели без возможности выйти в город. Так как сотрудников стало меньше и не хватает рук, мы понимаем, что подопечные могут погибнуть не из-за вируса, а от плохого ухода, — переживает Светлана.

И признается: близок момент, когда денег на новый проект перестанет хватать совсем, запасы стремятся к нулю.

Дарья Мякишева — штатный сотрудник Перспектив. Две недели назад она переехала в тренировочную квартиру. Раньше у нее была обычная пятидневка, а сейчас она в буквальном смысле не знает, когда закончится рабочий день — почти все время проводит с подопечными. И будет здравствовать здесь до самого конца болезни. Кроме нее, в квартире еще один сотрудник и волонтер — они, в отличие от Дарьи, через некоторое время меняются. Взрослые заботятся о двух тяжелобольных детях — те не ходят, не говорят, не могут самостоятельно поесть, словом, полностью зависят от сопровождающих.

Когда Мякишева узнала, что Перспективы организовали проект Эвакуация, не сомневалась ни минуты: Переехать не тяжело — тяжело было бы знать, что дети окажутся в приюте, а я не смогу им помочь. Меня успокаивает, что мы вместе, переживаю, что те знакомые ребята, у кого я проводила занятия в детдоме, там же и остались. Но хотя бы одному ребенку я смогу что-то дать. Никакого выгорания нет.

Дарья живет в одной комнате с семилетним мальчиком, ее коллега — с 16-летней девочкой. Детей нельзя оставлять одних, в любой момент им может потребоваться помощь.

Я забрала мальчика, с которым работала в детский де, у нас приятельские чувства, поэтому, мне кажется, он легко адаптировался к новому месту. Второй попечитель тоже взяла девочку, с которой занималась, то обычно бывает дети общаются со знакомыми взрослыми, просто в другой обстановке.

И хотя коммуникативные возможности у ее подопечного ограниченны, для Дарьи это не помеха — она уже изучила его характер и привычки.

Дети при этом учатся в школе по индивидуальному плану — разумеется, никаких оценок нет, равно как и привычных предметов вроде математики и печати. Сейчас они, как и все ученики, наверни на дистанционку, задания с ними делают сопровождающие — изучают альтернативную коммуникацию (приобретают умение объяснять, что им важного, с помощью карточек), развивают социально-бытовые навыки. К примеру, одно из упражнений — сервировать стол.

Дарья сознается: поначалу, конечно, пришлось приспосабливаться к новой обстановке. Я до этого дайка одна, а здесь три взрослых человека, у каждого свое мнение. Но я понимаю, что это когда-нибудь закончится, воспринимаю как интересный опыт — вроде молодежного магазина. Оказалось, мы умеем поддерживать друг друга. Легко распределили, кто готовит, когда нужно убирать, как присматривать за детьми — свяжи одному не справиться, важная помощь второго человека, — описывает она детали быта.

Свободное время у Дарьи появляется, тогда, когда подопечные засыпают, обычно после девяти вечера. Но она не делит дни на жизнь и работу. Мне очень нравятся игровые занятия: вместе высадили на подоконнике рассаду, делали грядки, приспособив биксы из-под сока. Не могу сказать, что мы с коллегами погружены в чужую срок служба: умеем найти середину, чтобы гармонично сосуществовать.

Диана Лусенкова — игровой терапевт детского хосписа Дом с маяком. Она, как и несколько коллег, забрала ребенка из государственного интерната. В отличие от других героев этого материала, Диана познакомилась с Ромой буквально за несколько дней до того, как привезла его к себе.

Давно работаю с такими детьми, в хосписе сначала была прислугой. Я понимала, что справлюсь, знала, что будет поддержка — ко мне каждый день приходит помощница, — буднично говорит Диана.

Когда ее знакомили с Ромой, разузнали, что он практически ни на, что не реагирует. Но Диана смотрит на ребенка, который равнодушному человеку может показаться овощем, совсем другими глазами.

Конечно, поначалу пришлось приноровляться. Рома в первые дни был насторожен, но довольно быстро адаптировался: заинтересовался новыми игрушками, а еще у меня есть коты — ему очень нравится на них листать. Утро у нас возникает, когда просыпается Рома — в восемь часов, иногда раньше. Потом гигиенические методики, и идем на ваша кухню завтракать. Все под него подстроено, конечно, — без тени сожаления отмечает Диана.

Свободного времени у нее не так много, хотя каждый подевай на несколько часов приходит прислуга, чтобы Диана могла отдохнуть. Не успеваю висеть в соцсетях. Когда читаю книжку или смотрю фильм, дорожу этим моментом. Раньше этого не замечала, а сейчас стала очень ценить время.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

Они пошли на полную изоляцию ради спасения тех, кто сам не выживет

комментарии (0)

Другие интересные новости

Джоан Роулинг планирует написать еще шесть книг