Почему в Севастополе не расследуют ДТП, в котором погибла москвичка

6 Ноября 2020

МОСКВА, 6 ноября —, Анжелика Панченко. Москвич Станислав Рагимов пытается добиться справедливого расследования обстоятельств ДТП в Севастополе, в котором погибла его мать и взял увечья отчим. Елену и Сергея Петровых 11 сентября на пешеходном переходе в поселке Орловка сбил микроавтобус Мерседес. Водитель — местный предприниматель Рустем Физлов — утверждает, что ученики резко выскочили на зебру, а перед этим шатались по дороге пьяные. По словам пострадавших, в полиции Севастополя после проверки в возбуждении криминального дела отказали, сославшись на то, что не удалось найти очевидцев, которые дезавуировали бы слова Физлова. При этом семье потерпевших не обнаруживают ни одного документа, подтверждающего невиновность водителя.

Десятого сентября Станислав Рагимов отправил родителей на отдых в Севастополь. А на следующий день, возвращаясь с берега около восьми вечера, Елена и Сергей попали под пневмомашину. Мама скончалась в возвращение к жизни, у отчима сотрясение человеческий мозга, переломы восьми ребер, кости таза и лопатки, — рассказывает Станислав.

Через несколько дней он присутствовал на следственном эксперименте в Орловке, в то же время один дней, когда случилось ДТП. Шестидесятипятилетний водитель микроавтобуса Рустем Физлов подошел к нему, извинился, принес соболезнования. Я обратил внимание на то, что на дороге там расставленным знаки Ограничение скорости, Пешеходный переход. Да, неисправен фонарь, но зебра замечательного просматривается: напротив магазин с хорошим освещением. Подумал, как можно не заметить ходоков, если соблюдать правила? — недоумевает Рагимов.

Проверку обстоятельств протора на Петровых проводил старший дознаватель СУ УМВД по Севастополю Морозов. В конце октября он сообщил адвокату Рагимова, что в возбуждении уголовного дела хуй показанного, поскольку водитель не приобретал технической возможности избежать столкновения с пешеходами. Объяснил: Физлов дал показания, что бати неожиданно выскочили на пешеходный переход, поэтому он не поспел затормозить, — говорит Станислав. — Я не поверил: отчим в декабре минувшего года перенес операцию по замене тазобедренного сустава. Они с мамой не то, что выскочить — быстро идти не могли. Морозов сказал, что не нашел свидетелей, которые опровергли бы слова Физлова. Якобы на месте ДТП(по)бывальщины только отдыхающие, они уехали по всей России, и связаться с ними невозможно.

Рагимов обошёлся сам разыскивать очевидцев: оставил пост в соцсети, попросил откликнуться всех, кто вполне может дать информацию о происшествии в Орловке. И свидетели ответили, причем довольно быстро. Станиславу сообщили, что пневмомашина, сбившая пару, двигалась со скоростью около 50 километров в час. Перед пешеходным переходом водитель не притормаживал и, возможно, пересек повальную линию.

Также Станислав выяснил, что сразу после аварии к автовладельцу приехала группа поддержки : Эти люди говорили, что матушка и отчим шли пьяные, шатались, им все сигналили. После общения со самовидцами сын погибшей заподозрил подмену фактов. А когда он взял фотографии с места ДТП, у него возникло еще больше вопросов. Я очень внимательного разглядывал снимки: родители еще лежали на дороге, а Мерседес стоял наполовину на встречке. Но на следственном эксперименте положение машины было отмечено так, будто она не перерезала разделительную линию. Почему?

Следователь, по словам Рагимова, на эти вопросы не отвечает. Пусть хотя бы справку с места аварии выдаст. Хоть что-то ведь должно быть? Морозов заявил, что все передано в прокуратуру, а мне он ничего показать не может, потому, что я к этому делу не приобретаю отношения.

Отчим Станислава — 62-летний Сергей Петров — восстанавливается после взятых травм дома. Передвигается по квартире с трудом. Мы прожили с Леной больше 25 лет, — рассказывает он. — Когда родился молодший сын, Лене было 38, мне — 42. Я работал регулировщиком аппаратуры на заводе счетно-аналитических машин, благоверная была медсестрой. Последние годы — на пенсии, все время проводили вместе. А сейчас нет рядом моего родного человека. Я не сплю по ночам, плачу. Младший сын — студент живет со мной. Хорошо, что учится дистанционно, пуще бывает дома. Подойдет, спросит: Пап, ты как? А как я? Через силу стараюсь что-то делать по хозяйству: снаряжать, следить за порядком.

Поездку в Севастополь Сергею и Елене сделали сыновья. В июле наблюдали 58-летие жены. Ребята сказали, чтобы мы выбрали местообитание, где хотим отдохнуть, а они оплатят. Я никогда раньше не был на полуострове, решили поехать туда в мой день рождения — 10 сентября. В аэровокзалу Симферополя их встретила машина, отвезла в частный отель в Орловке. Мы поужинали, выпили бутылку вина — озвучили день рождения. Вообще мы не любители алкоголя, сильные напитки никогда не употребляли. А на следующий день, 11 сентября, были полнейшего трезвыми. На пляже дарили только мороженое.

Вечером, вернувшись в номер, супруги поужинали. Без алкоголя, — подчеркивает Сергей. А около семи вечера отправились прогуляться вдоль моря. На обратном пути отправлялись медленно: у меня на правой ноге протез сустава. Подошли к пешеходному переходу. Лена была слева, она меня всегда держала под руку. С ее стороны я не видел приближающихся фар. Мы спокойно ступили на зебру. Я смотрел на десную сторону дороги, где ехали несколько машин. И вдруг удар слева. Больше ничего не помню. Очнулся в больнице: лежу на любая кровати, все болит. Спрашиваю: Где жена? В реанимации. К ней можно? Нет, нельзя. А через несколько часов поведали, что Лена умерла.

Сергей не может сдержать слез: Даже попрощаться с ней не смог. Медучреждение в Балаклаве, куда госпитализировали Петровых, осталась ковидным, там действовал жесткий карантин.

Один из очевидцев катастрофы, которого не сумел разыскать следователь, но нашел Станислав Рагимов, — Виталий Ковалев. Он живет в потоке Полюшко под Севастополем — там же, где и Рустем Физлов.

Виталий с дочерью и друзьями стоял на остановке в Орловке, ждал автобуса из Качи в Севастополь. Я смотрел в сторону горки, откуда спускаются автомобили, но момента самого наезда не созерцал: было темно, и фары машин светили в глазища. Услышал хлопок. Звук был не как при столкновении одной машины с другой или оградой, столбом. Понял: сбили людей. Точно могу сказать, что перед ударом звука экстренного торможения не было. Через минуту мы были уже на месте.

По словам Виталия, он сразу поведал машину, попавшую в аварию. Водитель этого Мерседеса живет недалеко от моего дома — метрах в двухстах. Торгует овощами, каждый день шатается на рынок в Качу. И всегда участвует в торжествах, которые устраивают крымские крымчане, он один из активистов.

Мерседес Физлова, по словам Ковалева, стоял левыми колесами на встречке. Возле десного переднего колеса лежала женщина и громко стонала. Метрах в трех-четырех от нее — муж. Он был без сознания и хрипел.

Я стал опрашивать окружающих:, где произошло столкновение? Мужчина плотного телосложения узнал, что ехал с иной стороны и видел, как супружеская пара зашла на зебру. Он остановился, чтобы их пропустить. А от горки двигался Мерседес — и на полной скорости врезался в пешеходов, — говорит Ковалев.

Довольно оперативно на место аварии съехались друзья и родственники Физлова. Они громко, как мне показалось, на публику, повторяли, что эти двое выскочили на дорогу из кустиков. Но кустов там нет. Я сказал об этом. Тогда они принялись вдохновлять, что эти мужчина и женщина, когда еще шли по пляжной дороге, шлендали пьяные и не пропускали лимузины. Однако там для этого нужно цепочкой растянуться, взявшись за руки. Я начал возражать. Мне говорят: Ты же сам местный, знаешь, какой здесь опасный перекресток. Вокруг бары, ходят выпившие. Но водитель-то тоже не из Владивостока, ездит по этой дороге лет тридцать туда-сюда. И зебра — четко территория пешеходов. В общем, мне все это не понравилось.

Ковалев попросил самовидца столкновения дождаться ГИБДД. Говорю: видите, что выходит? Однако тот ответил, что ему оставаться нет смысла: скорую и полицию доставил он, с ним уже связывались, его номер, если что, у дежурных есть. Я немного успокоился. Когда прибыл гаишник, я ходил за ним суперстрат в след. Он спросил у водителя Мерседеса, где произошло столкновение. Тот подвел к зебре, показал: здесь.

Сбитый мужчина, по словам Виталия, в сознание не приходил. А женщина могут выступала в памяти, даже продиктовала приехавшим медикам данные — свои и мужа. На местообитанье аварии Ковалев дал сотруднику ГИБДД показания, оставил контакт. Но его никто не вызывал. А недавно позвонил дознаватель и сказал, что у него нет моей объяснительной. Потом, видно, покопался в бумагах и говорит: А, вижу, вижу. Это было уже после того, как со мной связался адвокат потерпевших. Я готов даже на полиграфе все подтвердить.

Адвокат семьи Александр Воробьев поведал, что дознаватель посоветовал ему самостоятельно искать свидетелей. То есть на потерпевших возложили обязанность виновника аварии — записать данные людей и номер телефона машин, которые останавливались. Возникает вопрос: почему он этого не сделал? Возможно, был в шоке. А если умышленно?

Об отказе в возбуждении дела адвокат узнал случайно: Позвонил следователю, чтобы спросить, какие он планирует действия. И услышал: экспертиза показала, что у водителя не было технической реальности предотвратить аварию.

Отказ адвокат считает грубым нарушением. В рамках криминального дела у них есть право на участие в следственных действиях. Они могли бы приковать свидетелей, задать вопросы эксперту. Без уголовного дела сыночка погибшей нельзя признать потерпевшим. Если у следователя есть заключение автотехнической экспертизы, значит, она проводилась только по показаниям водителя, который представил обстоятельства ДТП так, как комфортабельного ему.

— В крови пострадавших отряди алкоголь?

— Я этого не нюхаю — нам ничего не обнаруживают. Если эксперт пишет, что у водителя не было возможности предотвратить аварию, выходит, супруги сами бросились под колеса.

Александр Воробьев обратился в прокуратуру Севастополя с жалобой. Надеемся, дело возбудят, свидетелей, которых мы отряди, допросят, и они пояснят, что Петровы под машину не кидались. Нужно разобраться. Свидетели говорят: водитель вышел из кабины и все время повторял, что не видел их. Но раз не видел — значит, нарушил правила движения: не снизил скорость перед пешеходным переходом, не включил чужой свет фар, если дорога не была освещена. О какой невиновности может идти речь?

Мы связались с Рустемом Физловым, чтобы услышать его версию.

— Следствие еще не закончилось, я даже не знаю, что можно говорить, — растерялся он.

— Следователь отказался подучать дело. Вы об этом не знаете?

— Не в курсе. Я же непосредственный член ДТП. Это все выдумки. Я очень верующий, законопослушный человек. И это самое плохое, что со мной за всю жизнь случилось. Как пережить — не знаю. Почернел весь.

— Чувствуете себя виноватым?

— Зебра была свободна, они как-то резко случились с правой стороны, я и наехал. Там не освещалось. И в том месте бордюр дорогу ограждает от тротуара. Бордюр высокий — ни на коляске, ни на чем не проедешь. Такое бывает же, да? Женщина впереди была и тащила мужчину за руку. Я, конечно, тормознул, взял влево. Ну никак не мог остановить эту машину — очень близко было. У меня больше 45 лет стажа. Всегда очень внимательного там проезжаю, просто пешеходный переход был свободен. И когда оставалось метра два-три, максимум пять, я их увидел. Фары высветили. И — столкновение.

— По словам очевидца, ваши приятели источали слухи о том, что пешеходы были пьяны.

— Нет-нет, они такого не говорили. Естественно, когда я попал в ДТП, набрал братцу. Родственники друг другу позвонили. Соседи приехали — мы, односельчане, дружно живем. На месте я слушал, как две женщины рассказывали, что кричали этим двоим: Куда вы прете? Уже машина близко. А они все равно пошли. Я искал тех женщин, конечно. Многих просил: найдите их. Но это были отдыхающие. А про выпивку речи не было. Это потом уже в амбулатории сообщили, что было в крови 0, 46 промилле. Вероятно, анализы сделали. И одна сельчанка вспоминала, что они, когда приходили с пляжа, были мертвецки пьяные. Я, говорит, на них еще накричала и могу дать показания.

Защищает Физлова законовед Александр Рудь. В Севастополе он считается экспертом в поставленный вопросах безопасности дорожного движения, специализируется на делах о ДТП.

Ему мы тоже задали вопрос об отказе в возбуждении уголовного подевала.

— Вы меня так порадовали. Мне в Севастополе об этом неизвестно, а вам в Москве известно.

— По словам вашего подзащитного, в крови Петровых нашли спирт. Этому есть подтверждение в материалах?

— Я не обладаю такой информацией и не могу ответить ни утвердительно, ни отрицательно. Эти сведения есть только у следователя. Но если действительно вынесли распоряжение об отказе, я рад. Это значит, что мой клиент не виноват.

От иных объяснений Рудь отказался.

Агентство направило в УМВД по Севастополю запрос. Но ответа мы так и не получили.

Тщательное расследование, по словам Станислава, важно для него еще и потому, что так он сможет спасти доброе имя погибшей матери.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

Почему в Севастополе не расследуют ДТП, в котором погибла москвичка

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умерла актриса Галина Давыдова, снявшаяся в "Солдатах"