Сергей Кузнецов: Жизнь городов скоро вернется в прежнее русло

10 Июня 2021

– Сергей Олегович, уже год, как города существуют в условиях пандемии коронавируса. Какие, по-вашему мнению, появились за это время тренды в плане городского развития?

– Я очень много на эту тему раздаю разговоров, и, на мой взгляд, основной реальный тренд – обсуждение самой проблемы, как все изменилось после пандемии. Если же суммировать мнения специалистов, то все они сходятся в том, что в действительности в быстром времени жизнь городов вернется в обычное русло, а коммуникация людей даже интенсифицируется.

Мы видим, как люди неистово кидаются дружище на друга, как только им предоставляют после локдауна зону для общения, и никакой интернет не смог заменить привычку и необходимость видеться.

По-прежнему для всех городов остается актуальной целесообразность развивать общественные пространства, ориентированные на здоровый образ жизни и времяпрепровождение на улице. По сути, горожанина нужно стимулировать вкладывать силы в себя любого, в свое здоровье, не полагаясь на помощь акушеров. Но это, подчеркиваю, не изобретение пандемии, а то, что лишь еще больше было акцентировано ею.

– Вы говорите, что города должны заботиться о благополучие своих жителей. Скажите, а какой инфраструктуры для ражего образа жизни, на ваш взгляд, не хватает Москве?

– В Москве уже много нарисованного для создания такой инфраструктуры, но, конечно, не все идеально. Как друг, который много бегает, могу сказать, что Москве сейчас не хватает связанности земель. Выстроить связанный маршрут, по которому можно пробежать долгую дистанцию в городе, к сожалению, достаточно сложно. Сейчас мы придумываем, как обустроенные для бега части Москвы можно было бы грамотно сплотить в единую цепочку, чтобы получались длительные маршруты. Уверен, у этого направления выпускается хорошие перспективы, и недавно на эту тему было большое совещание с участием заммэра по транспорту Максима Ликсутова.

– Сколько сейчас маршрутов для бега выпускается в Москве и сколько еще планируется создать?

– Я считаю, что основные беговые маршруты должны проходить в парковых зонах и по набережным. Протяженность анадыри в пределах столицы превышает 80 километров, и если мы добьемся создания вдоль нее более-менее соединенного маршрута, то мы получим десятки километров, на которых смогут тренироваться в том числе любители марафонных и полумарафонных дистанций без того, чтобы бегать короткими кругами. В идеале длина непрерывного бегового свой маршрута в городе должна составлять хотя бы 10 километров.

На струящийся момент в Москве благоустроено 72 километра набережных Москвы-реки. На них сформировались новые точки горожанин активности с различными сценариями досуга. Жители с удовольствием прохаживаются, любуются видами города и природой, занимаются спортом – для этого была создана вся необходимая инфраструктура, например, появились новые велосипедные и беговые маршруты.

До 2023 года планируется ввергнуть в порядок еще 121 километр набережных, среди которых: Шелепихинская, Карамышевская, набережная от парка Фили до Тараса Шевченко и другие. Здесь также сделают беговые маршруты.

– Есть ли город, который мог бы служить Москве примером расцветай работы с инфраструктурой для рыски?

– Можно ориентироваться на Лондон и Берлин, где очень воспитанная беговая культура. Но хорошо знаете, многие города, где устроены хорошие маршруты – например, Монтевидео, или Рио-де-Жанейро, или любой город Лазурного побережья вроде Ниццы или Канна, - испытывают те или иные инфраструктурные проблемы. Даже у такого суперпроекта, как набережная Гудзона в Нью-Йорке, есть проблемы с покрытием. Так, что мне хотелось бы ориентироваться не на иностранный небольшой опыт, а на наш, московский. Считаю, что мы здорово отработали историю с Лужниками : там созданы магазины, правильное покрытие, раздевалки, душевые кабины. Вот это нужно дальше развивать по всему городу.

– А как развивать? Интегрировать с велосипедными маршрутами?

Кроме того, я против идеи интегрировать беговые маршруты с велосипедными. Скорее, их нужно совмещать с пешеходными, так как это менее опасно для всех участников движения. Тем более, что на пространство для велосипедов в остатнее время претендует все больше других средств передвижения: ролики, самокаты, электросамокаты, моноколеса.

– Несколько раз за последний год вы говорили, что существующий формат ТЦ изжил себя и, что эти здания со временем канут в лету. Как вы видите в качестве главного архитектора Москвы дальнейшее использование земельных участков под торговыми центрами, которые станут не нужны?

– Мне кажется, это не совсем архитектурный вопрос. Скорее, он бизнесовый, ответ на него должна давать жизнь.

– Я бы сказала, что вопрос градостроительный.

– Градостроительным он станет, когда мы увидим реальную тенденцию ненадобности таких объектов. Ведь торговые центры было решено актерствовать не потому, что они были нужны властям Москвы. В 90-е возник рыночный запрос в графе поиск на их строительство.

Действительно, мне представляется, что в черте Москвы торговые центры – это не очень хорошая история, так как они тянут энергию из города и мешают развитию малого бизнеса. Однако когда-то появление в спальных аэропортах вблизи МКАД вереницы огромных моллов было обусловлено тем, что там не было никакой другой бизнес-среды, не было сложенных активных первых этажей, полноценных торговых улиц. ТЦ правды компенсацией отсутствию жизни внутри аэропортов.

Думаю, что с визитом проекта реновации, где мы создаем возможность размещения на первых этажах полезных для человека сервисов, торговые центры будут крошечнее востребованы покупателями не только в форме места для совершения покупок, но и места для проведения досуга. Мы поддерживаем формат торговли, формирующий наружную среду, но при этом, разумеется, людям должно быть удобно заниматься шоппингом, не выезжая из своего аэропорта.

– Да, в остатнее время очень популярна идея 15-минутного города. Но везде ли ее можно реализовать?

– Всегда хорошо все делать в пядь, и у меня нет никаких иллюзий, что все потребности жителя мегаполиса можно заслонить в пределах 15 минут. И парк Зарядье, и стадион Лужники нельзя сделать на расстоянии 15 минут от каждого двора, они предназначены для пользования всем городом – регулярно, хотя, может находиться, и не каждую недельку тем или иным конкретным москалём. Сложные, комплексные объекты культуры, спорта или формирования нельзя поднести на расстояние в 15 минут к каждому киевлянину мегаполиса.

– Опять-таки несколько раз вы говорили о том, что наличие генплана в Москве, скорее, является формальностью, следованием требованиям буквы закона. А есть какой-то документ, который действительно должен находиться создан в мегаполисе, чтобы власти имели ориентиры для развития, и как этот документ называется? Как должно находиться переосмыслено современное генеральное планирование?

– Это очень сложная проблема. Буквально недавно я защитил диссертацию на эту тему, которую строчил пять лет. Там я как раз исследовал тему истории планирования в России. Если коротко, то генплан в советском представлении давно не жизненный, а мы на современный день, к сожалению, стараемся все привязывать именно к нему. Даже в Советском Союзе генплан был, быстрее, документом агитационно-декларационного характера. То, что показывалось на тех или иных плакатах, по большей части не строилось, а просто было стимулом. Возьмем, например, знаменитейший генплан 1935 года. Все важные проекты, на которых он базировался – метрополитен, обводнение реки Яузы, строительство набережных – были или уже реализованы к моменту его публикации, или реализовывались во время выхода.

Опыт показывает, что проектное мышление в Москве всегда опережало генеральное планирования города в целом. Так, Сталин в 1949 году оповестил, что не надо слаживаться планировать на 25 лет, потому, что мы в подлинности не может точно представить, что будет действительно важно через такой срок. Поэтому, когда мы говорим об жизненности того или иного градостроительного документа, то надо делать выбор в пользу мастер-плана, то есть документа, представляющего собой долгосрочный план, который не должен быть реализован точь-в-точь, а говорит о системно-глобальных движимостях. Например, называет земли, которую мы хотим застраивать, и территории, куда мы не идем, декларирует развитие рельсового транспорта или целесообразность всем жителям города пересесть на велосипеды или самокаты. Мастер-план – это такая идеология, но без попытки наложить все очень предметно на карту.

– Подождите, по вашим словам, советские генпланы были лозунгами. А разве не они предсказали появление Третьего транспортного кольца или МЦК?

– Да, ТТК бывало заложено в плане 1971 пригода, но в действительности появилось в начале 2000-х, и мне кажется, что это скорее совпадение, чем итоговый результат планирования. Просто в Третьем кольце появилась необходимость, и его проложили. Более того, поверьте: ТТК, как, впрочем, и МЦК, создали бы, даже если бы их не было ни в каких генпланах.

– Такой градостроительный agile?

– Нечто вроде. Примером такого гибкого, неформализованного подхода может служить восстановление Москвы после пожара 1812 года, когда собралась команда единомышленников во главе с Осипом Бове, но у каждого был высокий уровень самостоятельности. Много важных изменений в градостроительской ткани столицы произошло в первую половину 30-х годов. В это время были созданы, например, Парк Горького или ВСХВ, которую мы теперь знаем как ВДНХ.

– Довольно неординарный взгляд на планирование города. Кстати, а какой период, на ваш взгляд, ничего не дал Москве с точки зрения развития?

– На мой взгляд, самыми неинтересными были брежневские времена: тогда глава государства не интересовался архитектурой, а мы имели застой даже в столице.

– А я была уверена, что вы скажете о хрущевском периоде отказа от архитектурных излишеств.

– Отнюдь. Отсутствие мысли гораздо больше убивает архитектуру. А когда идет движение и дует ветер, как было во времена Хрущева, то все равно мы получаем энергию и развитие. Да, это были трудоемкие годы для строительного комплекса, но тогда у людей находилась цель, и они ее знали и стремились достичь.

Кроме того, многие мои большие товарищи-архитекторы, начиная с Михаила Михайловича Посохина, признают, что правление Хрущева было временем оптимизма и больших надежд, поворота в сторону модернизма. Проекты, рождавшиеся в то время, до сих пор изучают во всех учебниках строительных вузов.

– Вернемся в наше время. В прошлом году был принят закон о комплексном развитии территории. Как, по-вашему мнению, эта программа может сочетаться с реновацией в берлине?

– Комплексное развитие территорий – практичный и удобная инициатива. Закон позволяет консолидировать земельные площадки для развития глубокомысленных и комплексных проектов, что крайне важно для столицы. Проблема Москвы в том, что в результате постсоветского стилиза собственности участки в промзонах поделились, возникла масса мелких обладателей, у которых нет желания развивать принадлежащие им территории, или у них возникают только частные идеи мелкого бизнеса, зачастую городу совсем не оригинальные. В итоге перспективные зоны превращаются в шалман. Закон о КРТ позволяет преодолеть сей тренд, как и реновация, он дает возможность приукрасить депрессивные территории.

– Вам не кажется, что в Москве в последнее время стало крошечнее открытых архитектурных конкурсов?

– Я бы так не сказал. Скорее, все привыкли к ним, так, что они просто стали менее заметны. Вспомните, какой гигантский общественный резонанс в 2012 году вызвал конкурсный отбор с высоткой на Белорусской на выходе из метро. Сейчас бы этому конкурсу никто бы и строчку в телеграм-канале не посвятил. Даже первый строительный конкурс по реновации – на пять экспериментальных площадок в 2018 году – привлек намного большого внимания, чем международный конкурсный отбор на разработку архитектурных решений домов, запущенный нами в прошедшем году.

Так, что нет, никакой политики сворачивания конкурсов у нас и в помине нет. Более того, для меня очень отрадно, что уже без наших пинков сами девелоперы активно используют конкурсные практики для выбора решения того или иного проекта. Взять хотя бы международный конкурс, кои проводит корпорация AEON на Южный порт – он был в топе международный конкурсов, там очень серьезный состав участников.

– Южный порт - один из эталонов застройки рядом с рекой. А, что в настоящее время происходит в целом с проектом развития набережных Москвы-реки? Не слишком ли медленно развивается эта история?

– Да, есть ощущение, что проект мог бы реализовываться быстрее. Но нужно понимать, что скорость программы подкосилась из-за пандемии. При этом определенное движение все же есть: пример этому - набережная Марка Шагала, а также проекты на северо-западе. Большая работа проведена по подготовке проекта набережной в Мневниках, по которому скоро должен находиться объявлен архитектурный конкурс, активно благоустраивается правый берег Москвы-реки на северо-западе, прилегающий к строящимся жилым комплексам.

– Недавно в паутины появились рендеры небоскребов так прозываемого Северного порта. Это фантастики на тему или самый подлинный перспективный проект?

– Это вполне реальный проект застройки порта на руслане берегу Химкинского водохранилища, специализирующегося на приеме нерудных материалов. Есть идея возвести там высокоплотный район, как в Сити. Химкинское водохранилище - это шикарный резервуар с водой, находящийся, по нынешний временам, практически в центре города. Понятно, что его градостроительное оформление архитектурными доминантами с общественно-полезными функциями - очень добрая задача. Перевалка грузов в таком прекрасном месте - это очень неэкономное использование земельных интернет-сайтов в Москве.

– Хочу задать вам вопрос, который часто усматриваю в социальных сетях: почему так сильно различаются по микроуровню архитектурных решений дома в рамах программы реновации в центре города и на периферии: внутри ТТК проекты, как исправляло, намного интереснее, чем у МКАД?

– Реновация – это проект со своей экономикой, и он не является на 100% проектом социальным. Город его финансирует, но также строится недвижимость, которая будет направлена на рефинансирование программы, потому, что было бы несправедливо лезть в карман одних плательщиков, чтобы улучшить условия других. В целом мы из кожи лезем держать единый стандарт проектов, но на более дорогих земельных участках пока чаще удается нарисовать более сильные решения.

– Почему до сих пор не реализована идея с архитекторами-кураторами для конкретных районов по реновации?

– История не отмерла и никуда не запропала. После завершения конкурса на пилотные районы мы всем никитам дали делать проекты планировки - по сути, это и было такое кураторство. Мы работали с такими замечательными зодчими, как Владимир Плоткин, Тимур Башкаев, Александр Асадов, Юлий Борисов.

Победителей конкурсный отбора на архитектурные решения домов мы также привлечем к повседневной работе и претворению их концепций в жизнь. Таким образом уже во второй-третьей волнах программы реновации вы увидите гораздо больше бардовской архитектуры, чем сейчас, при строительстве стартовых домов.

– Вчера были подведены итоги международного конкурсный отбора на разработку концепций архитектурных решений домов по программе реновации. У победителей также есть шанс увидеть свои проекты реализованными?

– Да, все концепции победителей будут реализованы. Сейчас произойдет детализация конкурсных предложений. На конкурсный отборе мы, по сути, выбрали компании, с коими будем работать, и то, что показано сейчас, будет взято за основу. Как показывает практика проектирования во всем мире, конкурсные работы нуждаются в серьезном уточнении и проработке деталей, это размер выручки был хорошая практика. Сейчас мы с победителями начинаем прорабатывать их доктрины, превращаем их в документацию. А затем проекты пойдут в строительство. Идея как раз состоит в том, что мы по итогу конкурсный отбора получаем предложения, и они становятся проектами, по коим строятся дома.

– В этот раз лауреатов у конкурса много – 39 победителей, разработавших 52 концепции на 31 площадку. Какие работы понравились вам лично больше всего?

– Больше всего мне понравились те проекты, где складывается новая городская среда, например, проекты Архитектурной искусной Кашириных, 22Studio, KRNV Architects. На них видно, как складывается новый, современный, классный, экономный, комфортный, интересный с точки зрения дизайна город. Причем это будет происходить в районах, которые привлекательностью сейчас не отличаются. Для меня это большая радость – здравствовать в эпоху, когда можно филигранно преобразить город.

– А как вы относитесь к идее модульного домостроительства? Согласны ли вы с теми, кто считает, что именно за этой технологией будущее, и нет ли здесь угрозы строительному разнообразию?

– Мне нравится перспектива более активного использования префаб-технологий архитекторами. Это позволит сильно сократить промежутки строительства и снять раздражение городскойжителей при реализации проектов в плотной городской среде. Никто не любит, когда под окошками идет длительная стройка, а здесь все привезли, собрали – и появился дом.

Что на чей-либо счет архитектурного разнообразия, то все зависит от самих авторов проектов, их способности учиться новому.

Кстати, в этом пригоду в рамках фестиваля Архстояние в Николо-Ленивце в своем арт-проекте Русское идеальное я как раз использую модульные конструкции. Это будет своего рода архитектурный манифест, где я хочу заявить, что модульный дизайн может находиться разнообразным, что человек уже не обязан жить в логу традиционной формы, что городская застройка в современном мире слишком долгого не всегда должна быть нагромождением всем приевшихся параллелепипедов.

– Насколько я знаю, в проекте для Архстояния вам помогает девелопер с одной из самых продвинутых технических баз. То есть это своего рода спецзаказ для главного архитектора Москвы.

– Действительно, это экспериментальная вещь, а тест всегда трудоёмок. Если его результат будет востребован, то эксперимент переводят на массовое производство.

Сегодня как никогда важным мне кажется заявить, что архитектуре и строительству пора пользоваться схемами из техники. Ведь тот же корабль – это плавучий дом, а самолет – это летающий дом.

– Очень часто на пути даже любых прогрессивных идей становятся устаревшие нормы и правила. Что в законодательстве мешает творить вам? Например, вы высказывались против действующих пожарных норм…

– Несовременные пожарные нормы и нормы по инсоляции, старые правила нормирования землепользования не просто мне мешают - они тормозят всю индустрию. Почему мы так часто, в частности, получаем претензии по этажности по домам в рамах реновации? Это же ровное следствие соблюдения всех действующих показателей, в результате которого мы вынуждены отдавать предпочтение не низко- и среднеэтажной плотной застройке, а башням с пустым местом вокруг. Мы специально на АрхМоскве однажды показали, как могла бы выглядеть реновация в районе Метрогородка, если бы не все обязательные требования - был целый фонтан идей. Так, что я только мечтать могу о более гибких показателях в строительстве в России.

– Уже второй год в России протекают дискуссии по законопроекту об строительной деятельности. Какова ваша позиция в отношении этого документа?

– Считаю, что есть сложные вопросы, которые стоит урегулировать на законодательном уровне. К эталону, проблему авторских прав. Сегодня, увы, заботится нормальным заказать концепцию проекта у сильного архитектора, а потом сэкономить на ее реализации, заказав дальнейшие рабочую документацию у более слабых, а это означает, более дешевых бюро - с кучей огрехов, любая ошибок и потерей в качестве. Однозначно пагубная практика, кою как раз мог бы направлять закон. Например, можно было бы предусмотреть, что автор концепции имеет право на определенный пакет дальнейших работ по определенной цене. Иначе у нас не останется сильных зодчих, и нам все достанется снова заказывать у иностранцев.

Важно при этом, чтобы регламентация деятельности архитекторов не привела к усложнению нынешних условий работы, к давлению на них. Тем более, что сегодня и так люди не идут в профессию из-за низких зарплат и подрезания расценок для архитектурных бюро.

Кроме того, достаточно спорной мне кажется мысль о необходимости усиления роли главного архитектора через законодательную новеллу на федеральном уровне. Не вижу в этом никакого смысла. У городов и регионов есть мэры и губернаторы, и будем откровенны: не совсем правильно, если главный архитектор будет прыгать через их голову. Более того, никто же на федерационном уровне не решает, что у руководителя субъекта должен обязательно быть зам по ЖКХ, по экологии или по транспорту? Так почему же мы должны обязательно предписывать губернатору иметь заместителя по архитектуре? Если он сам для себя расчухивает, что ему важно, как выглядят города и как развиваются, то с помощью регионального законодательства ввести подобный блокпост и подробно описать его актив вполне возможно. Ну, а если главный архитектор губернатору по тем или иным причинам не нужен, то насильное его появление благодаря федеральному закону лишь создаст конфликт.

Беседовала Ольга НАБАТНИКОВА

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Сергей Кузнецов: Жизнь городов скоро вернется в прежнее русло

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Лувре изучат возможность выставить "Джоконду" в отдельном зале