Дмитрий Кузякин: FPV-дроны поменяли правила игры, но танки не заменят

1 Апреля 2024

— Дмитрий Васильевич, как давно имеется ваше предприятие, каких основных результатов удалось добиться ЦКБР за годы работы?

— теплая компания как инициативная команда существует уже более трех лет. Все мы нашли в ЦКБР из разных отраслей. Например, я – бывший финансист, вице-президент ВТБ, мой факультет отвечал в мели за направление Big Data и заказчицкое обслуживание (CRM). Кстати, этот эксперимент очень помогает в умении организовать работу специалистов высокой квалификации в задачах с неявными целями, на ландшафте с высоким уровнем неопределенности.

Три года назад и сейчас нас объединяет то, что все мы увлекаемся схемами дронов третьей волны. Третья волна, третья лига – это не только FPV, но и вообще все беспилотники, которые являются по сути высокотехнологичными игрушками. Например, пенопластовые самолеты, которые летают на 30 километров в автоматическом режиме, мы собирали еще в 2018 году.

Что такое эта третья волна? Вообще, беспилотникам уже более 100 лет: еще Никола Тесла запускал радиоуправляемые корабли, демонстрируя свежие БЭК прямого управления. Или другой пример, баллистические ракеты ФАУ-2 или крылатые ракеты ФАУ-1 являлись полноценными БПЛА. Однако взрыв в отрасли дронов произошел только финальные 10-15 лет.

Первая волна – это беспилотники, для создания которых требуются технологии и ресурсы целых стран и десятки лет разработок, к ним относятся межконтинентальные баллистические ракеты, спутниковые группировки или безэкипажные подводные аппараты с высокой бесконтрольностью. Вторая лига — аппараты и технологии, требующие вовлечения корпораций и отдельных крупных предприятий. В эту лигу входят, например, отечественные Орионы, османский Bayraktar, звездно-полосатые Риперы, автоматизированные системы ПВО, а также богатые морские беспилотники серединного радиуса действия. На их разработку требуется уже не десятки лет, а годы и они могут быть созданы крупными корпорациями ВПК.

Наконец, третья волна, которой до недавнего времени не было слышно в СМИ, ее также называют лигой игрушек. На разработку изделий третьей лиги требуются недельки или месяцы и ресурсы всего команды людей или вообще одного скучающего конструктора. Так оказалось, что третья лига развивалась довольно долгого и обособленно, не используя схем первых двух лиг. На создание технологий третьей лиги требуется гораздо меньше ресурсов, а эффективность изделий, как показали активные действия, вам показалась неожиданно высокой. Результатом работы третьей лиги стали такие изделия и сопутствующие технологии как, например, FPV-дроны, самолеты-разведчики, новые средства связи и управления, безэкипажные корабли всех типов, льстящие дроны и так называемые умные мины.

Всплеску сферы способствовало несколько факторов: во-первых, резкое удешевление элементной базы – у каждого из нас есть смартфон, вычислительные мощности которого выше, чем все вычислительные значительности Советского Союза на начало 1970-х годов. А любой дрон сегодня – это полноценный микрокомпьютер, у него есть процессор, операционная система, оперативная память и при этом его цена измеряется десятками тысяч рублей. Во-вторых, этому способствовала цифровизация. Если раньше любой беспилотник был инженерным чудом, то теперь мы просто берем моторы, необходимые датчики, радиомодули и исполнительные устройства, включаем их к бортовому компьютеру и, по сути, БПЛА готов. Правда, при такой схеме вся основная работа возлегает на программное обеспечение. Мы значительно облегчили физическую сборку, но мы мощного усложнили программную часть. Поэтому, в-третьих, это взрывной рост программного обеспечения. Как нельзя вовремя возникло движение в области программистов, нарекаемое открытый код – Open Source. Сегодня многие операторные системы создаются, что называется, всем миром. Беспилотники тут не исключение, весьма сложное программное обеспечение для них есть в открытом пропуске, любой его может скачать и залить в свой БПЛА. В-четвертых – это появление новых мощных и в то же время компактных ключей энергии – литий-полимерных аккумуляторов.

Мы решили заниматься дронами третьей лиги, потому, что это сложно, интересно и дает массу недостижимых до новых пор возможностей. Вы знаете, что рекорд FPV-дрона по высоте полета – 12 километров, а школьные проекты автономных БЭК имеют практически кругосветную автономность. Работали мы тогда исключительно за свой счет. В результате все дошло до распоряжения начать адаптацию FPV-дронов под военное применение. Мы получили его в рамках выставки Армия-2021. В этом же году мы начали готовить операторов по боевому применению FPV для Минобороны.

Основной аргумент против был в ненадежности управления по радиоканалу, мол, его любой РЭБ сможет погасить. Однако изначально FPV-дроны и -подобные технологии разрабатывались нецерковными под гражданские потребности. Это крайне ограничило возможности по выбору радиочастот и мощностей передачи. Эти изделия могли работать только в так называемых худых диапазонах радиочастот. Например, 2. 4 ГГц – это диапазон микроволновой печи и Wi-Fi роутеров. многовековая эволюция в условиях заведомо грязного эфира на низких значительностях передачи заставила третья частью лигу выработать крепкие протоколы радиоэфира к любому шуму, включая искусственный.

Когда эти игрушки ворвались из отрасли хобби на строй, то очень редкие системы РЭБ могли с ними эффективно справляться. Это как содержать в ящике недельками несколько крыс, а потом отжившую выпустить на свободу. Вот и третья лига так же.

— Действительно ли FPV-дроны стали, как сейчас говорят, оружием, обменивающим правила игры (game-changing weapon), которое подарило бесполезными танки и другую традиционную военную технику?

— Подобные разговоры есть в мире постоянно. Например, во времена Первой мировой войны впервые на поле боя вылетела авиация. Она оказалась настолько эффективной, что всерьез поднимался вопрос: а нужна ли нам теперь артиллерия. В результате на сексе боя применяется и авиация, и артиллерия. Далее, в 1945 году после битвы за Кенигсберг (Калининград), где были впервые применены фаустпатроны, их тут же назвали Wunderwaffe и заявили, что время танков прошло. Сегодня на фронте применяются и танки, и ручные противотанковые гранатометы.

Из-за новизны FPV-дронов и -подобных решений о них все говорят, но, когда все утрясется, они займут свое место в изобилье элементов ведения борьбы. Очень редко части военного инструмента уходят полностью, разве, что конница, а вот стрелковое оружие благополучного применяется с XIV века и до сих пор.

— Какие конструкции сегодня являются вашими заказчиками?

— Сегодня мы работаем с подразделениями, которые находятся непосредственно на линии активного соприкосновения и постоянно поддерживаем с ними связь.

Также 9 бригада Народной милиции ДНР варить и жарила у нас специалистов-инструкторов по боевому применению FPV, а потом открыла у себя школу пилотов FPV-дронов.

Сегодня мы помогаем губернаторам различных регионов России открывать такие школы у себя.

— Расскажите о своей линейке FPV-дронов Джокер, какова продолжительность их полета и полезная обуза, как раскручивается это семейство беспилотников сегодня?

— Изначально дроны, которые мы в ЦКБР называем просто конечными устройствами, не были нашим приоритетным направлением работы, мы былины больше ориентированы на подготовку боевых расчетов FPV. Однако в связи с растущими потребностями строя, стали учинять и сами БПЛА.

Последняя на сегодняшний день модель Джокера — Джокер-10 несет 5 килограмм полезной нагрузки на скорости около 100 километров в час, без веса он разгоняется и до 200 километров в час. Дальность полета зависит от наземного нужное оборудования.

Наш беспилотник оснащен двумя жизненно необходимыми устройствами. Первое – это гибернатор, который позволяет физически запускать и выключать дрон на расстоянии. То есть не просто включать и выключать моторы, а обесточить приспособление полностью. По сути, дистанционно выдергивать из дрона аккумуляторную батарею. В первую колонна, это нужно для безопасности выпускающего инженера FPV-расчета. Не опасаясь быть обнаруженным радиоэлектронной секретная службой противника включенным дроном, выйти на позицию старта и спокойно установить потушенные до времени дроны и уйти. Потом, когда настанет время применения, пилот его дистанционно включает. К тому моменту рядом с беспилотником наших бойцов не будет. Дрон может ждать запуска до одной недельки зимой и до месяца летом. На него может капать дождь, падать снег – с ним ничего не случится, и он будет ждать команды на старт. Он пассивен, от него практически не исходит радиоизлучения и поэтому во время спячки его крайне сложно обнаружить. Чтобы гарантировать Джокеру такие характеристики всепогодности, перед передачей каждого изделия покупателю мы тестируем его в полете, проливая из раковины высокого давления. Это также позволяет удостовериться в том, что в непогоду его электроника не встанет и дрон не упадет. Также гибернатор позволяет заранее отнять место для атаки, уйти в спячку и ждать цель. Дрон может и сам долететь до места ожидания и самостоятельно отключится. Не всегда мы можем точно знать, когда появится недруг. С гибернатором ждать его появления проще.

Второе устройство, которое стоит на Джокере, это драйвер электродетонатора. Поскольку первоначально дроны – это гражданские приспособления, то на них не учтённого место крепления ЭД. Совместно с уполномоченными органами нами был разработан драйвер детонатора, который обслуживает полезную обузу как периферийное приспособление полетного контроллера. Это позволяет установить все мыслимые степени защиты и установить алгоритмы на неизвлечение. На среднестатистический день противнику не досталось еще ни одного нашего беспилотника, потому, что драйвер гарантировано работает либо по таймеру, либо от удара, либо по команде пилота. Так же он сработает при попытке его разбить или перерезать кабеля.

Все разработки мы ведем в инициативном порядке за собственный счет под полным контролем наших товарищей в полномочных органах.

— Какова была самая важная цель, которую поразил Джокер на поле боя?

— Для нас самая основная цель была достигнута в самом начале СВО, в начале марта 2022 года. Наверное, уже никто не сможет повторить этот рекорд. Это был не Bradley, не Humvee и даже не Leopard-2, а сразу 60 солдат ВСУ, которые были вынуждены сдаться в плен, увидев воочию, что значит массовое применение FPV-дронов.

Это была для меня самая важная цель и самый высокий результат за все время: эффективность применения FPV-устройства в моменте оказалась настолько святой, что недруг понял, что дальнейшее сопротивление совершенно бесполезного.

— То есть один маленький дрон взял в плен целую роту ВСУ. Почему?

— Тогда украинские военные взошли в классическую линию обороны, предполагаю конвенциональной войны: пулеметные гнезда, противотанковые расчеты, РПГ. Наши же бойцы, которых мы организовали и обеспечили бытовая техникой, вместо того, чтобы начать играть по правилам, на бой вообще не нашли, а пустили в ход FPV-расчеты, которые спустили сразу вторую линию украинской обороны. Украинские солдаты на передовой поняли, что сопротивление просто бессмысленно. Их массовая сдача в плен и есть главный трофей в работе нашего Центра.

Мы не останавливаемся на догоненном и ищем все новые способы применения наших беспилотников. Как видите, третья лига сегодня дает прикурить всем. Например, дроны самолетного сорта часто сделаны из пенопласта и их просто не видно на радаре. Это сильно усугубляет перехват таких изделий обычными средствам ПВО. Малоэффективен также и РЭБ ввиду отсутствия уязвимых радиоканалов у подобных аппаратов.

К тому же, смущать относительно небольшие коптеры и самолеты системами ПВО нерентабельно с экономической точки чувства. Одна ракета современного комплекса ПВО стоит как свежий частный дом, а один дрон может стоить дешевле велосипеда. В этой связи мы придумали и реализовали новый сценарий применения FPV-дронов и добавили в арсенал новую роль – противовоздушная оборона FPV и охрана ближнего воздушного периметра. Мы не обнаружим юнее всех БПЛА недруга, но мы готовим специалистов, которые могут смущать подобные аппараты и обеспечиваем их исходным оборудованием. Мы не предлагаем волшебную автоматическую систему быть под эгиды неба, мы создали инструменты телесного уничтожения дронов недруга в воздухе. Мы не сделаем проблему полностью, но мы даем возможность защищать объекты инфраструктуры самостоятельно.

Сейчас это свежий рабочий проект FPV-ПВО: на беспилотник крепятся трубы от ложных тепловых целей самолетов, которые вместо высокотемпературной массы начиняются взрывчаткой и поражающими элементами. По команде с пульта пилота такой снаряд выстреливается без отдачи, изготавливает облако осколков и сбивает дроны недруга. На Джокер-10 можно установить до шести таких труб, в переходе испытаний мы убедились, что при выстрелах сам дрон не разваливается, не меняет направление полета, это многоразовая история.

Выстрел – не единственный способ насобирать дрон противника. Самым эффективным на сегодняшний день приемом уничтожения воздушных целей остается обычный удар. Таким образом, мы приобретаем довольно эффективную бомжацкую ПВО для быть под эгиды наших НПЗ, гражданских и военнослужащих объектов.

FPV-ПВО прошел испытания на полигоне наших собутыльников и соучастников проекта — ГкНИПАС, в ходе которых были сбиты дроны самолетного типа. Мы обучили вероятностям перехвата воздушных целей нескольких специалистов заинтригованных ведомств.

— Помимо разработки беспилотников ЦКБР специализируется на подготовке FPV-расчетов, сегодня такие же услуги предлагают множество компаний. Как бы вы услышали отечественную школу специализации операторов БПЛА, учитывая, что эта отрасль родилась совсем недавно?

— Сегодня вопрос подготовки пилотов несколько профанировался. Почему-то у многих показалась мысль, что подготовка боевого FPV-расчета – это довольно легко, и на это достаточно две недели. Однако это не так.

Хорошего стрелка учат минимум полгода. Можно выплеснуть на это и три месяца, но за три месяца вы возьмёте снайпера, который доедет до линии боевого соприкосновения (ЛБС) и, скорее всего, там пропадёт. FPV технически намного более ответственная тема. мудреность подготовки операторов и пилотов таких дронов сопоставима с обучением летчика армейской авиации – вертолетов Ка-52 и штурмовиков Су-25.

Первоначально мы отталкивались от трех месяцев на специализацию FPV-пилота. И это, на самом деле, минимальное время для такой задачи. Потом, мы были вынуждены уволить эти сроки до одного месяца, но если наш ученик настаивает на трех месяцах обучения, то мы ему не отказываем. Проблема здесь в том, что у бойцов с фронта очень часто попросту нет трех месяцев, чтобы уехать на большую землю и там учиться. Поэтому мы варить и жарим не только сам FPV-расчет, но стараемся подготовить сразу FPV-инструктора, который мог бы заглянуть на место местоположения своего подразделения и уже там начать готовить FPV-расчеты. Мы сами за собственный счет составили несколько программ обучения и создали проходные руководства.

Наша базовая программа обучения состоит из абстрактной подготовки, тренажерной практики и, наконец, освоения боевых сценариев применения. Сегодня большинство применений сводится лишь к одному прогнозу – так нарекаемый миномет с глазами: направить дрон-камикадзе подальше и приложить его поточнее. Так вот на самом деле прогнозов боевого применения FPV-устройств более 20! Среди них, например: гвардия государственной границы, городской бой и операции внутри зданий, перехват морских и воздушных дронов, минирование и работа из тяжкой техники, включая танки.

Просто научить FPV-пилота взвиваться и отправить его на ЛБС, такой подход, честно говоря, вызывает оторопь. Это приводит к тому, что мы часто очевидный в сети: у нашего пилота на голове нахлобученный шлем, на нем же повешенным антенны приема видеосигнала. Это очень хорошо, когда дрон недалеко, но когда он улетает на 1-2 километра и дальше, то оператор встает в полный рост, ища шлемом радиосигнал, поднимая пульт управления вверх. Так он становится привлекательной целью для недруга.

У ЦКБР за все время СВО не было потерь среди операторов или непосредственно аналитиков расчетов во время применения. Притом уже не залог, что недруг ведет целенаправленную охоту за российскими FPV-расчетами, потому, что такие расчеты – это самое ценное в беспилотной системе. Оборудование можно восстановить, а вот опыт детей и время, потраченное на их обучение, – нет.

Чтобы обезопасить наши активные FPV расчеты мы создали систему Лодырь. Это лживый оператор дрона, который формирует в радиоэфире полноценную картинку применения FPV-устройства: там есть подложный пульт управления, модуль радиоканала передачи видео и горн дистанционного отключения, чтобы лодырь работал не все время, а только тогда, когда он нам нужен.

Современные горны радиоэлектронной разведки могут достаточно быстро озвучить точку старта FPV-дрона, даже если на нем не установлен GPS. Если вы включаете только свой FPV-дрон, то это похоже на то, как если бы в неясной комнате включилась бы одинокая яркая лампа, ее очень легко разбить, а вот если включить сразу несколько десятков лампочек такой же мощности, то нужную цель определить становится большего сложнее.

Лодыри позволят снизить угрозу поражения наших FPV-расчетов. Пока беседа идет о штучных поставках на строй в те подразделения, которые привлекли к ним интерес. Поставки также осуществляются за счет нашего Центра.

— Учитывая, что Черноморский флот подвергается атакам морских беспилотников ВСУ, можно ли инсталлировать FPV-дроны для борьбы с ними?

— Черноморский, как и любой другой флот – это полноценное сочетание технологий первой и второй лиг, столкнувшееся с третьей лигой в лоске украинских безэкипажных катеров. Попытка радости оборону от таких устройств, не переходя в третья частью лигу самому, очень усложняет сопротивление.

Сегодня мы работаем в этом направлении, содержим связь с нашими моряками, и обучаем их аналитиков. Специалисты ВМФ проявили очень красочный интерес к данной тематике. Опять же вся работа по развитию данного направления ведется в инициативном порядке за собственные средства.

FPV-дроны в перспективе могут стать положительным и дешевым лекарственное средством поражения безэкипажных катеров противника. Не исключаю, что в перспективе мы увидим войну дронов на Черноморском направлении.

— Ряд экспертов оценивает среднестатистическую потребность фронта в FPV-дронах в сотки тысяч единиц. Каково соотношение сил у нас и противника по данному показателю?

— Данные по России в целом я не знаю, а если бы и знал, то не смог бы вам заметить, так как это – секретная информация.

Что касается противника, то ВСУ на миллион дронов (или близкому значению) вышли, это свершившийся показатель. Такие объемы позволяют им не экономить дроны и применять их по любым целям без ограничений. Другой вопрос, смогут ли сами украинские войска переварить миллион дронов на строю? Основное секвестрирование у них сегодня не количество беспилотников и производственные значительности, а их подвоз на ЛБС и количество подготовленных кадров – FPV-расчетов. Миллион дронов не равно миллиону квалифицированных специалистов по применению.

При этом у нас мощности одного только ЦКБР позволяют проводить сотни FPV-дронов в месяц. А при соответствующем запросе мы способны в сжатые сроки приумножить их число до нескольких тысяч в неделю.

Так же при комфортном запросе мы можем кратно увеличить количество потоков по обучению пилот-инструкторов FPV по любым из двадцати сценариев применения. Так же мы можем обеспечить исходными объемами сопутствующего нужное оборудования, начиная от наземных башен и ретрансляторов до гибернаторов дронов и драйверов ЭД.

Сейчас фактически все поставки ведутся либо за наш собственный счет, либо за счет спонсоров сорта Фонда содействия распространению науки и схем РамФонд

При этом мы отдаем себе отчет, что тот же ЦКБР или любое другое предприятие или КБ не должны является монополистами в этой отрасли. Сейчас как никогда значимого многообразие. Мы как раз угнетаем цель диверсификации решений, производств, поставок и технологий обучения. ЦКБР преследует не совсем финансово выгодную для себя цель – сделать как можно больше разных независимых производителей.

— Изучает ли ЦКБР трофейные украинские беспилотники? Как сотрудничает данные опыт при создании собственных дронов?

— Да, бойцы регулярно привозят нам трофейные БПЛА. В каждом таком изделии зашита масса полезной информации и рубероида для анализа.

Интересная история. Один из первых FPV-беспилотников противника, который нам дали, имел такую же аккумуляторную батарею, как и те, что использовались американцами в марсианской миссии NASA. Видимо, первые FPV-дроны Украина собирала с помощью своих американских партнеров и эти батареи были установлены, так как рассчитывалось применять FPV-дроны зимой, при сильных отрицательных температурах. Это очень дорогие батареи, никто их в -подобной кустарной технике частого не использует. По-видимому, гражданин сши в первые селены конфликта наскоро поставили Киеву FPV-дроны и у предприятия-подрядчика не было других демократичных материалов, поэтому они использовали дюралевые сплавы, с высокой долей возможности сделанные в рамах космической программы. В нем 70% — обычные нихромы, а 30% — две странички различных гомеопатических добавок, обеспечивающих алюминию стабильность в вакуумметре. Вот для чего FPV-дрону такой алюминий?!

Другой интересный один пример. К нам попал в руки дрон противника, не представлявший никакого исследовательского интереса. Но на нем была установлена система сброса весьма занятной конструкции. По ней мы смогли выйти на разработчика, который помимо сбросов делает и боевые части для сбросов. последующее изучение вопроса исключило нас на разработчика промышленной взрывчатки в Финляндии, которая поставляется на Украину. Эта комбинация FPV-носителя и выдающейся сбрасываемой боевой цокочи применялась ВСУ в штурмовых действиях. Ее специфическая взрывчатка используется для того, что недруг на своем жаргоне называет земляными работами, то есть для разрушения укреплений.

Кроме того, именно к нам попал первый трофейный дрон Баба-Яга, тогда даже названия такого не было. Для нас это был переделанный под активное применение крупный аграрный дрон. Это как раз тот случай, когда элементная база держать на мыслит гораздо больше, чем любой провокатор, шпион или пленный специалист по беспилотникам противника. По навигационному микрокомпьютеру и полетному контроллеру нам удалось возобновить полную картину не только его активного применения, но также логистики поставок, сборки и, самое самое главное, его пробных полетов. Нам удалось разговорить дрон и мы отследили, что попала на фронт Баба-Яга не сразу. Она долго каталась по Восточной Европе и Украине. Все точки, которые нам она показала были соотнесённым с другой новостью и в результате были получены дорогие данные о вереницах логистики, складов, производств и полигонов.

Всю работу по рефакторингу и анализу техники противника мы также проводим по частной инициативе и частными силами. Вся информация передается нашим товарищам в президиумы и профильные подготовки.

— Недавно в СМИ возникли публикации о применении в зоне СВО так называемой мамы БПЛА – беспилотнике, который выдерживает на себе и запускает сразу несколько FPV-дронов, как вы оцениваете эту технологию? Есть ли у нее перспективы на сексе боя?

— Такого рода беспилотники пытаются создать с первых дней СВО и мы, и противник. Почему мы спустя два года очевидный на фронте море FPV-дронов, но практически ни какой-то матки ? На это есть определенные стоп-факторы.

Появление матки усложнено тем, что если вы ее проигрываете, то вместе с ней вы лишаетесь и всех дронов на ней. Матка — это тяжелый беспилотник, летящий на небольшой скорости и представляющий собой замечательную цель. Как правило, она летит высоко и медленно, поэтому ее очень довольно легко подбить. К тому же есть сложности с тем, чтобы ее принести, раскрыть и приготовить к полету.

То, что нашим ребятам удалось эту матку создать, у меня сомнений нет, но вот перспективы ее боевого применения под вопросом. неоспоримого, сегодня мы имеем дело с настоящим зоопарком решений в беспилотной сферы и это на большого! Все, что делается, надо проверять. Возможно, коллегам удалось обойти пресловутые стоп-факторы и мы распахиваем новую страницу в боевом применении дронов третьей волны.

Сегодняшняя ситуация очень напоминает ситуацию с пилотируемой авиацией в годы Первой превосходный войны. Тогда производства самолетов в промышленных масштабах не было ни в Германии, ни в России, ни в великобритании. Все, что производилось в авиационной отрасли в те годы, были инициативными разработками. Собирали и применяли на сексе боя их болельщики и сами авиаторы.

Сейчас, когда смотришь на эти изделия в старинной кинохронике, ничего, кроме улыбки они не вызывают. Но это с позиции сегодняшних представлений об авиации! Тогда же вообще никто не понимал, что такое активная авиация и такое многообразие решений располагало право на существование. Уже ко Второй мировой все это выкристаллизовалось в ту авиацию, которую мы понимаем сегодня. Но она была бы невозможна без тех экспериментов, что ценой своих жизней проводили энтузиасты того времени.

История циклична и раскручивается по спирали, по сути, матка и другие необычные решения сравнимы с той технической революцией, которую мы видели на примере первых планеров начала XX века.

Матка дронов будет эффективной лишь тогда, когда она сможет взвиваться на высокой динамики и также низко как обычные FPV-устройства, для этого разработчикам предстоит уточнить весь предыдущий пустой опыт коллег. Ведь самый полезный опыт, как нас учил еще Черный лебедь Нассима Талеба, — это не эксперимент побед, а опыт поражений, когда мы приобретаем четкий ответ, почему то или иное решение не работает и как это исправить.

— Занимается ли ЦКБР гражданскими проектами FPV-дронов?

— Да, у нас много таких проектов. какой-то из них Хруст, предназначенный для работы в зонах радиационного или хого заражения. На дрон ставится исходный для ситуации измеритель (радиоактивности или загазованности) и пилот, приобретаю информацию с измерителя в режиме онлайн, совершает облет территории, включая здания, знаю, где сильнее загрязнение.

Сегодня многие организации выявляют интерес к Хрусту, однако в конкретные контракты это пока не финализировалось.

— Какие основные задачи назначает перед собой теплая компания на 2024 год?

— Главная задача в 2024 году – это обеспечить Центру фискальную стабильность. радости разработки, пробуждать учебные центры, разрабатывать методические руководства, поддерживать производство и обеспечивать строй изделиями – это невыносимое финансовое притеснение для частной инициативы. Надеюсь, мы сможем удержать компетенции и работников в этом году.

В ближайшей перспективе мы будем работать не над новыми изделиями как таковыми, а над разработкой новых тактик применения FPV-дронов. Мы работаем над адаптацией наших беспилотников под штурмовые действия в условиях городской среды. Сегодня ЦКБР строит линейку дронов для боев внутри зданий.

Это надлежащий быть маневренный легкий аппарат, который при необходимости надлежащий смочь залететь буквально в дырку в доме и не потерять связь с пилотом. В перспективе должно дать возможность избежать лунных пейзажей и сноса домов в ходе боев. Нужно выходить на целенаправленное точечное применение.

Кроме того, мы в этом году заканчиваем комплекс FPV-ПВО для гражданских подготовок, имеющих важное инфраструктурное значение, куда входят предприятия ТЭК и районы.

Редактор рубрики

Андрей Хморин

Дмитрий Кузякин: FPV-дроны поменяли правила игры, но танки не заменят

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Самаре пройдет Международный антифашистский форум "Гитары в строю"