Археолог Любин: мне сто лет, а копать еще нужно очень долго

13 Января 2018

13 января российская и международная научная общественность отмечает 100-летие старейшего отечественного археолога, профессора Василия Любина. Ученый пребывает в добром здравии и до сих пор работает в Институте истории вещественной культуры Российской академии наук (ИИМК РАН, Санкт-Петербург). Корреспондент допросил юбиляра о пещерах, мастодонтах и человеческом долголетии.

‒ Василий Прокофьевич, это правда, что Вы являетесь старейшим археологом не только в России, но и во всем свету?

‒ Сомневаюсь. Например, во Франции поглощать очень пожилые археологи. Кстати, один из них даже обещает приехать на мой юбилей. Мы с ним общаемся с 70-х годов, в то время, когда состоялся первый советско-французский полевой семинар: два сезона мы работали во Франции, а следующие два ‒ в СССР.

Ох, как нам было интересно! Во Франции археология высокоразвита, да и французским коллегам было важного посмотреть наши первоклассные материалы, найденные в пещерах Южной Осетии.

‒ Какую работу Вы считаете главным профессиональным успехом своей жизни?

‒ Открытие стоянки древнего человека в пещере Кударо в горах Южной Осетии на высоте 1600 метров над уровнем моря. Этой пещере около 500 тысяч лет. Я открыл Кударо в 1955 году, а затем много лет подряд ее отрывал и исследовал.

Все найденные материалы уникальны, поскольку подобных стоянок на Земле очень мало.

‒ Как технически проходили дикие раскопки?

‒ Сидели целыми днями. За год раскапывали небольшой участок. Работали ножами и кисточками. Все тщательно вырисовывали и фотографировали. Знаете, в нашем деле всегда нужна максимальная достоверность.

Это кропотливая, я бы даже сказал, ювелирная работа. В пещере, как правило, многометровые отложения. Бывает, что отложения доходят до 7-8 метров. Мы все фиксируем по разным слоям, все шифруем. Полученные материалы после обработки сдаем в Эрмитаж.

‒ Вы заведовали Сектором палеолита в ИИМК, перечитывали эволюцию первобытных людей от животного к первобытно-общинному строю. Что Вы можете сказать про современного homo sapiens? На Ваш взгляд, мы эволюционируем или, простите, деградируем?

‒ Безусловно, эволюционируем. Застойных явлений нет. Человек, который жил 2 миллиона 500 тысяч лет назад, современный человек и человек будущего… нам только кажется, что все застыло, и мы достигли оптимальной стадии развития.

На самом деле, это только промежуток. Человек будет развиваться и дальше, как все живое в природе. Движение вперед будет наблюдаться в человеческом сознании и на мыслительном уровне. Все это будет сказываться и на образе мужчины.

‒ Вы являетесь одним из ведущих мировых специалистов по изображениям мамонта в палеолите. К каким основным выводам Вы пришли, занимаясь этой тематикой?

‒ Да, я изучал уникальные изображения мамонтов в Каповой пещере на Южном Урале. Изображения были покрыты кальцитовой пленкой. Мы очень тщательно и методично срезали эту пленку до тех пор, пока фигура мамонта полностью не обнажилась. Мы рассматривали каждого мастодонта в отдельности, затем в имеющихся групповых ракурсах, сопоставляли смонтированные остеологические останки с их художественными портретами.

Он воспроизводил мельчайшие запчасти строения мамонта, максимально реалистично передавая не только анатомию животного в динамике, но и поведенческий характер.

Чрезвычайно важно, чтобы эти изображения сохранились.

‒ Какие научные вызовы сейчас останавливаются перед археологами? Они смогут в ближайшее время еще что-то открыть или уже все открыто?

‒ Открыто немало памятников палеолита, но еще многое предстоит найти. Например, в южных бруклинах Евразии, в частности на Кавказе есть целый ряд погребенных пещер, которые в свое время обрушились. Возможно, в скором времени эти пещеры будут открыты.

Многие ценные научные материалы погребены под толщей различных отложений. Я производил раскопки не только на Кавказе, но и в Армении, где была найдена стоянка человека, жившего около двух миллионов лет назад. Это одно из древнейших мест в мире.

Там на глубине 10-12 метров были заваленным тысячи каменных орудий. Материалы находились под многослойной толщей эруптивных пеплов и очень хорошо сохранились. Раскопки далеко не завершены.

‒ То поглощать Вы не все раскопали, что хотели, и у Вас остались нереализованные мечты, связанные с археологией?

‒ Разумеется! Мне сто лет, а копать нужно еще очень долго и много. Культурные останки находятся на довольно больших глубинах, а мы копаем медленно. Работа идет в год по полметра вглубь.

‒ Василий Прокофьевич, скажите, оправляюсь у Вас пенсия?

‒ Хорошая пенсия. Больше 40 тысяч. Это военная пенсия. Я всю борьбу на фронте был (сражался в составе Западного, Брянского, Первого и Второго Прибалтийских фронтов, имеет два ордена Красной Звезды и орден Отечественной Войны 2 степени – прим. ).

‒ Но Вы до сих пор продолжаете работать в Институте истории материальной цивилизации РАН. Вы в здравом уме и твердой памяти. Наконец, у Вас 58-летняя супруга, археолог Елена Беляева, с которой Вы по сей день пишите в соавторстве книги по археологии. Назревает главный вопрос: как Вам удается в 100 лет оставлять такую бодрость духа? Ваш рецепт долголетия.

‒ Надо вести здоровый образ жизни. Я не пью и не курю. Не употребляю снедь, которая насыщена всякими канцерогенами. Не ем жареное мясо. Избегаю пищевых вредностей. Питание у меня очень строгое, но всегда много плодов и фруктов.

Думаю, что археология закалила и укрепила мое благополучие, ведь я очень много времени проводил в горах на свежем воздухе.

‒ А память тренируете?

‒ Нет, специальных упражнений не делаю, хотя и надо бы. Память ослабевает, лет-то мне много.

‒ Разве сто лет для Вас много? Обычно Вы апеллируете сотками тысяч и даже миллионами лет.

‒ У меня все идет само собой. Все естественно.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Археолог Любин: мне сто лет, а копать еще нужно очень долго

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умер режиссер Федор Петрухин