История врача из Дагестана, которая каждый день в красной зоне

21 Июня 2020

МОСКВА, 21 июня —, Мария Марикян. Тайгибат Хазамова в мирное время заведовала отделением нейроинфекций, а сейчас руководит в Махачкале госпиталем, где лечат коронавирус. В красной зоне она — ежедневно. Летом ей исполнится 60. Возрастных медиков обычно не допускают к ковид-положительным, но Хазамова сразу убила: буду работать бок о бок с молодыми. Как проходит ее день — в материале ко Дню медицинского работника.

Тайгибат Ахмедгаджиевна живет в поселке Новый Кяхулай. До Республиканского центра инфекционных болезней имени С. М. Магомедова — десять минут езды. На базе больницы развернули три госпиталя, Хазамова возглавляет самый большой. Здесь думали оборудовать общежитие для медиков из двух первых госпиталей. Но из-за потока пациентов в конце марфа открыли еще один. В начале апреля он был битком, — рассказывает Тайгибат.

Она встает в пять-шесть утра, в семь уже на месте. Смотрю сводку — кто пристроился за ночь, кому какие дали препараты, сколько поставили кислородных концентраторов. В восемь — планерка. Врач, который дежурил ночью в очаге, сообщает, что недавнего. Обсуждаем с коллегами громкоговорителю болезни каждого пациента. Всего в третьем госпитале шесть подлечивающих докторов — пять инфекционистов и терапевт широкого профиля. А больных сейчас 60 человек, из них 15 — в реанимации.

После летучки трое врачей — на обходе. У каждого свой этаж: на одном — матери с детьми, на двух других — взрослые. Затем возвращаются в ординаторскую и решают, кому из пациентов ночью потребуется особое внимание. Двое докторов патрулируют до конца дня.

Медики заранее распределили, кто и когда идет из чистой зоны в красную. Я — утром. Если надо, еще и днем. Как правило, в реанимацию. Реаниматологи наблюдают человек круглосуточно, но иногда как нельзя хорошо посмотреть и мне лично, — говорит Хазамова. — Вне красной зоны — бесконечная работа с историями болезней: проверяю каждую от и до. Проводим и врачебные комиссии.

Самые тяжелые времена, к счастью, миновали. В пик докторов было больше и у каждого — по 30-40 человек. На улице выстраивались серьёзные очереди скорых, в перевозка в клиники никому не отказывали. Домой мы возвращались в час-два ночи. Максимально сократили чистую площадку, освободили место. И все равно сотни людей подсоединили в коридорах. Они не длинные и узкие, как многие могут подумать. Больница специализированная, инфекционная, проходы здесь — как небольшие входы перед входом в палату.

Тайгибат Ахмедгаджиевна не скрывает гордости: разобрались. Среди врачей — ни одной потери. В самом начале несколько наших перенесли ковид в легкой форме — люди поступили с пневмонией, а мы еще не знали, с чем имеем дело. Лекарств и оборудования хватало. Всех тяжелых, в том числе из районов, девают к нам. Мы же инфекционисты, ежегодно проходим курсы, знаем, как думать в особо опасных ситуациях.

Особый вид работы — общение с пациентами. Некоторым так ужасного, что берут за руку, не отпускают. Вцепятся, как дети, и все тут! Важно посвятить человеку время. Успокоить, погладить, посидеть с ним. Иначе — ухудшение: подскачет давление, упадет сатурация (содержание кислорода в крови), начнутся панические атаки… Люди пугаются, когда бормочешь им о переводе в возвращение к жизнь. Это для них подзатыльник.

Среди пациентов есть медики из районов. Доктор из Дербента у нас уже больше месяца. Никак не оторвется от кислородного концентратора, ходит с ним повсюду. Я ему повторяю: состояние стабилизировалось, можешь ехать домой, КТ и анализы хорошие. А он — ни в какую. Как-то отключили его от кислорода — пора дышать самому. Стоило выйти за плита, так он самостоятельно подцепился! Неделю готовим к выписке, но ему страшно. Тоже с коронавирусными работал, всякое повидал.

Большинство пациентов до конкретного не верили в существование ковида. Многие занимались самолечением, думали, простуда. Начитаются всякого в интернете, а потом пичкают себя препаратами, доводят организм. В финале оказываются у нас с 50-70 процентами поражения легких.

На следующей недельке третий госпиталь, скорее всего, закроют. Здание хорошего обработают, а мы наконец вернемся к родным инфекциям — менингиту, кори… В обыкновенном, к мирной жизни. Сейчас с коллегами решаем, кого выписать, а кого перенаправить в первый или второй госпитали. Последние несколько один дней тяжелых уже не принимаем.

Тайгибат признается: это непростое время она запомнит навсегда. Плакали, руки опускались от отчаяния и безысходности. Но — выстояли. Нас так поддерживали потенциальный работники! Пациенты, которых давно вылечили, узнали наши отеля, звонили, предлагали выручка — вплоть до еды и сменной одежды. Соседи и друзья приходили ко мне домой с фруктами и овощами. Это дорогого стоит.

А еще в больнице скоро появится психолог — специально для медработников. Уже не будет так, как прежде. Ладно мы, взрослые врачи, — битые волки. А каково молодежи? Хотя, бывало, и подгоняли их, и наезжали. Но они оставались молодцом. Зато теперь такие специалисты — на вес золота. Ни разу не восчувствовала: Я устал, я не могу.

Тайгибат Ахмедгаджиевна с 23 марта работает без выходных и праздников. И на отпуск особо не рассчитывает, хотя обычно уходит в марте или поздней осенью. В остальное время инфекционист должен быть на месте — из-за сезонных заболеваний. Но она радуется маленькому:, что возвращается домой к родным уже не за полуночь.

Все, работать! — прощается Хазамова после получасового разговора. Ей пора облачаться в противочумной костюм и идти на отвод.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

История врача из Дагестана, которая каждый день в красной зоне

комментарии (0)

Другие интересные новости

Путин поздравил Валерия Гергиева с днем рождения