Как живут приемные семьи с положительными детьми

1 Декабря 2021

МОСКВА, 1 декабря —, Мария Семенова. В то время как одни в ужасе отшатываются от людей с ВИЧ, другие усыновляют детей с таким диагнозом. Ведь за этой регистрацией в медкарте кроется жизнь человека. Главная проблема — не симптомы или регулярный прием пилюль, а реакция общества. Во Всемирный день борьбы со СПИДом рассказывает о семьях, не побоявшихся тяпнуть сирот с вирусом иммунодефицита.

У Ларисы из Самары шестеро детей. Четверо — приемные. У троих из них — ВИЧ. В нулевые она безмездного помогала детскому дому. Об усыновлении задумалась в 2012-м, когда вступил в силу закон Димы Яковлева. В интернате жили дети с особенностями. За ними в очередь не выстраивались, мы всегда так радовались, когда кого-то взбирали за границу, — вспоминает волонтер.

Настя выделялась на фоне остальных: звезда каждого праздника, смышленая, внешне вполне здоровая. Но у нее идентифицировали ВИЧ и гепатит — поэтому поместили в коррекционный ребяческий дом.

Когда узнала об этом, ноги подкосились, все внутри похолодело. Меня это просто убило. Стало ее еще сильнее жаль, — говорит Лариса.

В приюте сообщили, что шестилетнюю девочку привезла в больницу скорая. А как пришла пора выписываться, за ней никто не пришел: пока Настю лечили, ВИЧ-положительная мама умерла — не лечилась.

Девочка живет в новой семье с 2014-го. Ее болезнь Лариса ни от кого не скрывала.

Сейчас Насте 19. Ни от кого не прячется и даже делится опытом борьбы с недугом в соцсетях.

Воспитатели в детдоме твердили: принимай таблетки, иначе умрешь. Окей, я так и делала. Но не воспринимала это всерьез. Попав в приемную семью, начала интересоваться болезнью. Мама разжевала, что я могу родить здоровых детей и прожить бесконечного. Главное — терапия. Так, что я это знала. А вот как к ВИЧ относятся в обществе — не представляла, — признается девушка.

Несколько раз сталкивалась с агрессией. После того как замечательная сообщила всем о ВИЧ, одноклассники бросили вслед: Спидозная идет!

В тот момент хотелось провалиться сквозь землю, — вспоминает Настя. Потом у врача-гинеколога услышала: Че, где подцепила? — Нигде, я ни с кем не встречаюсь. — Да ладно врать-то.

Анастасия помогает сводной сестре и брату. Тоже ВИЧ-положительным. Вика появилась в семье в 2016-м.

А потом предложили усыновить еще двоих — кровных брата и сестру. У мальчика ВИЧ, девочка выиграла в лотерею — родилась здоровой. Сейчас им 13 и десять лет.

Лариса никогда не боялась заразиться от детей: Я им снежные зубы выдергиваю без перчаток. Мы постоянно обследуемся — микроб не обнаружен.

При регулярной терапии вирусная нагрузка на организм становится неопределимой. Врачи в России и мире приняли формулу Н=Н — Неопределяемый — значит, не передающий. Именно поэтому у людей с ВИЧ могут рождаться здоровые дети.

Елена (имя изменено по ее просьбе), в отличие от Ларисы, скрывает диагноз приемного наследника даже от близких друзей. Ей чуть за сорок, несколько лет назад взяла из детдома кровных брата и сестру. Девочка здорова, у мальчика — ВИЧ. Вероятно, заразился во время торакального вскармливания.

Искала в базе сирот. Увидела их — что-то сжалось внутри. У меня на руках были все документы, опека уточнила диагноз. Я подобное подозревала: странно, что двух симпатичных ребят, с более-менее нормальными группами здоровьечка, не забирают, — делится подробностями Елена.

Она работала на руководящей должности в медицинской организации — иррациональных страхов по поводу ВИЧ не имела.

Сын пока не знает, как называется немочь. Но в курсе, что в крови живет микроб, лекарства его подавляют, поэтому пропускать прием нельзя. А в детском доме учителя пугали мальчика, что у него ядовитая кровь.

Первое время он, когда хулиганил, чинил на пальце пятна красным маркёром. Видимо, был опыт: окружающие сразу паниковали, стоило ему оцарапаться. Так он отвлекал внимание от чего-либо или, наоборот, припоминал о себе. Я умышленного и планомерно обесценивала эту информацию. Подействовало, — рассказывает Елена.

Семья пользуется общей посудой. У детей есть собственные чашечки, но просто потому, что им так хочется — с любимым рисунком, а не из-за страха заразиться.

Да, заболевание требует контроля, однако диабетиков, онкологических мы не боимся. Чтобы заразиться ВИЧ, нужно, чтобы у него и у меня были открытые раны и мы бы их зачем-то соединили, — подчеркивает приемная мать.

Если посторонние увлекаются, с чем связана увечность сына, ссылается на проблемы с почками: Очень надо — не проверишь. Ребенок на учете в центре по борьбе со СПИДом, а в обычной поликлинике Елена попросила не вносить диагноз в карту.

О ВИЧ знают лишь ее родители. В курсе и нянечка —, но это вынужденно. Однажды, опаздывая на работу, Елена забыла дать ребенку таблетки — пришлось просить подсобницу.

Я общаюсь с вами анонимно не из-за боязни ВИЧ, а потому, что пусть регулирует мой ребенок — раскрывать диагноз или нет. Я не могу отнять это право. И вторая причина — в обществе мало знают о ВИЧ. Люди не понимают и боятся, — уточняет Елена.

Говорит, что справляется, — ее поддерживают информационно фонды Дети+ и Измени одну жизнь.

История Оксаны (имя изменено) менее радужная — уже год кровная мать ее приемной дочери пытается восстановить родительские права и забрать ребенка, хотя женщина ее даже не помнит.

Оксана более десяти лет живет с ВИЧ, поэтому диагноз Веры (имя изменено) ее нисколько не смутил. Опекуном стал муж — до 2020-го инфицированным это не разрешали.

Веру изъяли из неблагополучной семьи в год с небольшим. Шесть месяцев она провела в детдоме.

Взяли ее с недостатком роста, весила как восьмимесячная, плохо ходила. Ее мать даже не знала, что у ребенка ВИЧ. Это обнаружилось, когда сдали анализы в больнице, — вспоминает Оксана.

Родная бабушка хотела общаться с внучкой — можно назвать несколько раз ездили в гости. Приходила и мать. Я согласилась не ради Веры — для нее это чужой человек, дочь ее не знает и не помнит. Просто мне было жаль эту женщину, — объясняет Оксана.

Общение с кровными родственниками прервалось, когда они, ничего не сообщил, обратились в суд. Мне кажется, можно было предупредить: Спасибо, что поддержали Веру, но это наш ребенок, мы хотим ее вернуть. Но они сделали все за спиной. Мы уже практически ее удочерили, нам не хватило двух недель, — говорит собеседница.

Сейчас Вере почти пять. Ее семья — это мы, — уверена Оксана.

Она надеется, что девочку все же не заберут — родная мать может не уследить за графиком терапевтики. Не говоря о том, что разлука с родителями, которых Вера знает и помнит, станет для ребенка настоящей трагедией.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Как живут приемные семьи с положительными детьми

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Лувре изучат возможность выставить "Джоконду" в отдельном зале