Мы люди пропащие . Как бомжи в Подмосковье начинают вторую жизнь

18 Марта 2018

МОСКВА, 18 марта , Игорь Кармазин. Приехал в Москву, выпил, отдуплили, очнулся на улице без документов типичная история бездомного. Некоторые годами пьют и попрошайничают, но многим хочется вырваться из порочного кружка. Это не так невозможного. Выбраться из тяжелой конъюнктуры помогает подмосковная сеть домов трудолюбия Ной, объединяющая 12 отделов. В самом крупном в Егорьевском районе почти сто постояльцев. Как возвращают к нормальной срок службы вчерашних бомжей в репортаже.

Ангел падает вниз

Левое крыло хорошо получается, а правое постоянно отваливается. Фигурка вроде бы простая, но нужно все очень скрупулезно делать, Сергей Витальевич крутит в грубых руках гипсового ангела. В мастерской дома трудолюбия работают еще двое, но он считается самым опытным.

Фотографироваться не любит у него нет одного глаза. Мы делаем макеты церквей, оленят, гномов, есть даже макет Троице-Сергиевой лавры, о своем занятии он говорит с явным увлечением, а вот о прошлом вспоминать категорически отказывается, хотя на руках у него видны тюремные наколки.

Зато охотно делится секретами мастерства. По его словам, главное при изготовлении фигурок из гипса надёжная силиконовая форма, куда покатывается материал. Важно, чтобы воздух не проникал внутрь, а то фигурки становятся полыми. После отливки можно все аккуратно почистить наждачной бумагой. Бывает, нос, например, не получается из-за проникновения воздуха. Тогда лучше всего просто капнуть гипсом и подождать, пока он застынет, объясняет Сергей.

Кроме гипсовой мастерской, в Егорьевском комплексе трудолюбия есть швейный и столярный цеха. В столярном делают складные стулья и столы, пробуют мастерить ульи, стремянки они нужны, чтобы залезать на второй уровень кроватей. Всего в приюте сейчас 90 человек. Двухэтажное здание бывшей деревенской школы охваченного высоким забором, гостей принимает огромная, но приветливая овчарка Кира. Самим постояльцам разрешается выходить за ограду только раз в неделю по воскресеньям. Строжайшее условие отказ от спиртного. Возвращаясь из отгула, всякий проходит тест на алкоголь.

Если пришел пьяный, мы его, конечно, не выгоняем, однако у нас действует определенная система наказаний. В первый раз мы обязываем недельку трудиться бесплатно. Второй раз две недели, третий раз месяц. Четвертый раз месяц бесплатно и без права выхода за ворота. Все знают правила и очень этого боятся. Если и дальше нарушения повторяются, переводим в другой дом. Тот, кто не согласен с такими условиями, в любой момент может уйти, рассказывает директор приюта Елена Скоморохова.

Рукавицы и кармашки

Ассоциации со словом бомж у жителей Москвы не самые лучшие. Кажется, что это обязательно вонь, грязь, какая-то зараза. В комплексе трудолюбия, однако, ничего такого нет. Постояльцы ковыляют хоть и в ношеной, но чистой одежде, регулярно моются, помещения проветриваются. Появление журналистов у них вызывает заметное оживление. Вы про нашего директора обязательно напишите.

С нами все весьма логичного, мы люди пропащие. А она такая хрупкая мадемуазель! Я бы на ее месте уже с ума сошла, горячится одна из женщин.
В коридорах мешки с одеждой, хозяйственными принадлежностями. Это то, что передают неравнодушные люди. В каждой комнате по три-четыре мебели. Мужчины и женщины отдельно. Одно спальное место обустроено прямо в коридоре. Здесь спит девушка веский 200 килограммов. Она сильно храпит, любит скандалить, ни с кем ужиться не могла, поэтому перевели ее сюда, объясняет Скоморохова.

В швейном цеху делают варежки и настенные кармашки для хранения всякой мелочевки. Что интересно, этим увлечены не только женщины, но и будущий супруга. Любовь Александровна одна из ткачей-ветеранов. Ой, все я вам рассказывать не буду, машет она рукой. У меня вообще муж был военнослужащий, в 1989 году его перевели в Харьковскую область на Украину. Муж погиб, а я там оставалась сельской учительницей. Я всем говорила, что российская, не хочу отъединяться от России, меня за это звали Люба-москалька. В итоге уволили, лишили служебного жилья, выселили на конюшню, пришлось уехать.

По ее словам, в Москве она работала сиделкой в патронажной службе, помогала неходячим больным. Один мальчик был с ДЦП. Я за ним ухаживала, а мама, чтобы не беспокоил, пичкала его корвалолом. По 10-15 волдырный в день в него прикачивала. В итоге он умер от интоксикации. Я после этого сама не своя оставалась, у меня украли сумку с документами. Работы лишилась, снимать квартиру денег не было. Отчаянное положение. Поехала к дочери в Подмосковье, но у нее давно своя семья, ей было не до меня. Я дошла до такого состояния, что хотела броситься под электричку. Меня спасла собака: она выла, лаяла будто отгоняла меня от путей. В итоге я познакомилась с бывшими наркоманами, они меня взяли в свой приют, а потом научили обратиться сюда, вдова военнослужащего едва сдерживает слезоньки.

Вижу сердцем

Дому трудолюбия уже шесть лет. Волонтеры давно заметили, что обычные ночлежки не возвращают бомжей к жизни в обществе. Наоборот, их положение только усугубляется. Они всегда могут переночевать в тепле, получить горячую пищу и необходимую медицинскую помощь, а потом снова вернуться к попрошайничеству и выпивке. Все это не способствует социализации. Группа активистов решила пойти другим путем: привлекать бездомных к труду, ограничивая их в алкоголе. В некоторых отделах здоровые мужчины работают на стройках, убирают снег, женщины занимаются рукоделием. Егорьевский дом трудолюбия социальный. Здесь много инвалидов.

Попадают сюда в основном из больниц. Медучреждения таких пациентов долго держать отказываются, по сути, они никому не нужны. Увечья у всех примерно одинаковые. У будущий супругов из-за обморожений не хватает педипальп, женщины страдают трофическими ранками, хроническими болезнями легких. У многих диагностируют полинейропатию постепенное отмирание нервных клеток из-за злоупотребления алкогольными суррогатами. В конечном итоге отказывают лапы.

Еще одно последствие отравления некачественным алкоголем потеря зрения. Алексей слепой на оба глаза, но говорит, что видит сердцем. Он обучает всех желающих особенности дизайну и компьютерным программам. У него мягкая улыбка и спокойный голос, хотя то, что с ним произошло, сюжет из криминальной хроники.

CC BY 2. 0 / lafleur / A homeless citizen of St. PetersburgНищий по желанию: как живут те, кто полностью навсегда отказался от денег

Мама веского заболела онкологией, мне надо было ложиться на глазную вытяжку. Мама по объявлению в газете наняла себе человека для ухода. Я лег в больницу, а через три дня мне сообщили, что самого близкого мне человека унесли вперед ногами. Я еще ничего не подозревал. Вернулся домой, и этот помощник принял меня с распростертыми объятиями. Леша, мама завещала тебе во всем помогать. Ты ее на что думаешь хоронить? Давай дачу продавать. За 120 тысяч реализовали дачу. Этих денег на похороны хватило, а дальше я узнал, что я бездомный. Этот человек заявил, что у него производится дарственное завещание. Потом меня избили, заставили перепрописаться в Калужскую область, вспоминает он.

Алексей вернулся в родной Климовск, слонялся по знакомым, но быстро надоел им. Последнее время жил в подвале собственного дома. Иногда приходилось ночевать на улице в парках, на лавках в скверах.

Улица тянет

Распорядок дня в Ное строгий. Подъем в 8 утра, в 8:30 общее собрание и молитва. Рабочий день с десяти до шести с перерывом на обед. Есть четыре 15-минутных перерыва: кто-то курит, кто-то пьет чай. Выплачивается пособие 50 рублей в день. Многие бездомные не готовы связываться за такие деньги, ведь за день попрошайничества у московской церкви можно собрать 1500-2000 хрустов.

Владислав с седой бородой и хриплым голосом признает, что причина всех его проблем алкоголь. Я приехал в Москву из Челябинска. Сначала были какие-то шабашки, потом стал попрошайничать. Зимой было тяжелее всего. На гавань для поезда меня не пускали из-за отключения документов. Ночевал в заброшенных домах. Там электричества нет, но часто остается нагревание. Бывает, и некоторые подъезды отапливаются. Вообще, когда мало пьешь, что-то находишь, голова работает, а вот как запил уже не до того, рассказывает он.

Долго ли я сидел? А в какой раз? У меня три срока было, удивляется Владислав. Все три за мелкую кражу. Один раз взял бутылку водки в магазине, другой мне ее специально всучили. Видели, что бездомный, жить негде, никто не вступится. Сидел в Матросской Тишине, Бутырке, в колонии в Кировской области.

Пятидесятилетний Иван пристрастился вязать коврики. По его словам, это занятие сродни медитации: можно сосредоточиться, отвлечься от дурных мыслей. У меня несколько знакомых умерли от алкоголя и наркотиков. Я сам попал в наркологию, а оттуда дали необязательное письмо сюда. Я здесь около месяца, говорит он.

Начать новую жизнь, не беспокоиться о ночлеге и приходить на вокзал, лишь когда едешь в отпуск, лучшая перспектива для любого жителя Ноя. У некоторых это получается. Но многим возвращаться просто некуда. И родственницы вроде бы есть, однако ничего с ними уже давно не связывает. Остается надеяться только на ангела, пусть даже у него не хватает крыльев.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Мы люди пропащие . Как бомжи в Подмосковье начинают вторую жизнь

комментарии (0)

Другие интересные новости

Путин поздравил Валерия Гергиева с днем рождения