Завязать руки . Законопроект о домашнем насилии вызвал бурю

8 Декабря 2019

МОСКВА, 8 декабря —, Мариам Кочарян, Екатерина Петухова, Мария Марикян. Вторую неделю о текст законопроекта, касающегося профилактики семейно-бытового насилия, ломаются копья. Итоговая редакция расколола общество на несколько лагерей. Борющиеся за права женщин общественники исчисляют документ слишком мягким, в то время как священнослужители меры профилактики, перечисленные в проекте закона, называют не иначе как репрессивными. Общественное рассуждение документа продлится до 15 декабря. Почему он вызвал такую реакцию, разбиралось.

В конце 2017-го широкий резонанс воспламенила история матери двух детей Маргариты Грачевой из подмосковного Серпухова. Муж вывез ее в лес и отрубил кисти рук — из ревности. Позже деспота приговорили к 14 годам сибирки и лишили родительских прав. Сама Маргарита рассказывала, что до того чудовищного случая она неоднократно обращалась в полицию, сообщала об угрозах со стороны супруга, о том, что было избиение. Однако никто ее не услышал и превентивных мер не предпринял. Чем все закончилось, известно.

Именно дело Грачевой послужило ускорителем для новой волны дискуссии вокруг законопроекта о профилактике семейного насилия. Была создана специальная рабочая группа при Совете Федерации, куда вошли известные юристы, ратующие за права женщин. Наконец, 29 ноября 2019-го текст был опубликован. И тут же вызвал бурю недоумения.

Итак, в чем суть документа? В первую очередь в правовое поле вводится само определение семейно-бытовое насилие : Умышленное деяние, причиняющее или держащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного изъяна, не содержащее признаки управленческого правонарушения или уголовного преступления. В качестве мер защиты пострадавших — защитное и судебное предписания. С этого момента поподробнее.

Так, согласно проекту, суд сможет выдавать предписание, запрещающее виновному в домашнем насилии контактировать с жертвой, в том числе по телефону и через интернет. Ограничение бьётся до года.

Кроме того, суд имеет право обязать домашнего деспота покинуть общее жилье с пострадавшим на срок действия предписания. Но есть оговорка: при наличии у нарушителя возможности обитать в ином жилом помещении. Также судебный орган может заветовать выяснять, где находится жертва.

В документе прописан ряд индивидуальных предупредительных мер воздействия: в детали, виновных будут ставить на учет, направлять на психические программы. В свою очередь, с жертвами насилия намечается проводить работу по правовому просветительству.

Если закон примут в данной редакции, врачей обяжут говорить в полицию о подозрении на то, что пациент подвергся домашнему насилию. Еще один важный нюанс: наряду с заявлением самого пострадавшего или его законного представителя основанием для получения мер считается обращение любого геймера, узнавшего о насилии либо об угрозе применения насилия к лицам, находящимся в беззащитном или зависимом состоянии.

Нововведения направлены прежде всего на предупреждение семейного насилия. По идее, новый закон должен связать руки агрессору еще до преступления — на стадии угроз. О том, как дело обстоит сейчас, уточнило доктора юридических наук, педагога Людмилу Айвар.

Во-первых, у нас нет профилактических мер. Во-вторых, нет защиты от преследования, как и нет определения того, что это вообще такое, — объяснила она. — Также нет в законе защитных предписаний охранных ордеров (запрета обидчику приближаться к жертве). Не улаженным вопросы работы с агрессорами. Критично мало кризисных центров. Для мужчин вообще таких не предусмотрено. Ведь не только женщины страдают от насилия. Пострадавших необходимо направлять в подобные центры, чтобы они посетили курс адаптации. В новом законопроекте как раз предусматривается укоренение организаций, которые помогли бы агрессору отказаться от насилия и вернуться к нормальной жизни, а жертве — наладить жизнь и уйти от тирана. У нас ведь реакционное законодательство. А этот законопроект говорит именно о предупреждении тяжелых последствий.

Конечно, сегодня женщина может пойти в полицию, продолжает Айвар. Если агрессор бьет ее несильно, его привлекут к административной ответственности. А это 15 суток лишения свободы или штраф в размере до пяти тысяч рублей. Как правило, суды выписывают штраф. Уголовное наказание — за навлечение легкого, среднего, злого вреда здоровью и убийство. Дело возбуждается по заявлению жертвы. В случае тяжких последствий — по факту. Стоит отметить, что и жертвы ведут себя не совсем адекватно. Не все обращаются с заявлением: боятся стыда, очередных побоев или того, что агрессор выгонит на улицу. Бывает, соседи вызывают полицию. А когда те выезжают на место, пострадавшая вдруг заявляет, что у нее все хорошо. Если бы жертве обеспечили полноценную защиту, обращений в полицию было бы больше в разы. Поэтому необходимо создать условия, чтобы человек чувствовал себя в безопасности, — направлять в кризисные центры или отселять тирана, — заключает эксперт. Сегодняшние реалии таковы, что большинство женщин подают заявления, а потом дают заднюю.

Однако после публикации долгожданного текста его начали критиковать даже те, кто участвовал в разработке. В числе привлеченных экспертов-общественников были экзарх Центра защиты пострадавших от домоделанного насилия Мари Давтян и сооснователь сети взаимопомощи для женщин Проект W Алена Попова. Но то, что получилось на выходе, им обеим не нравится. В первую очередь их не устраивает определение, которое дано семейно-бытовому насилию.

У Алены Поповой целый список замечаний, который она опубликовала на своей странице в соцсети. По ее словам, часть из них общественники передали в Совфед еще до публикации: Что-то законодатели из верхней палаты учли, а что-то оставили без внимания вовсе. Попова, как и Давтян, приказывает на несовершенство формулировки о домоделанном насилии. А также преобразовывает внимание вот на что: недоработаны тезисы касательно партнеров, официально не состоящих в браке, за нарушение предписаний намечается слабое наказание. В проект закон надо внести такие правки, чтобы он по-настоящему заработал в защиту жертв, — припёрла Попова агентству.

По ее словам, текущая редакция ни к чему не обязывает домашних тиранов, наоборот, создает благоприятные условия для дальнейшей агрессии. Надо делать акцент не на оставленье семьи, а на защищенности жертвы, — настаивает юрист.

Свою позицию сразу после публикации документа обозначила и Русская православная конфессия. Надо сказать, что РПЦ выступала против этой инициативы еще задолго до публикации бесповоротной редакции законопроекта. Мнение Церкви с тех пор не поменялось. Так, патриаршая комиссия по делам семьи, защиты материнства и детства выступила с заявлением, в котором уточнила: документ содержит целый ряд правовых дефектов, что проводит его принятие недопустимым. Все, что сказано или добавленного в семье, между семейный кругами людьми, в любой нюанс может быть использовано ими человек против друга. Такая ситуация разрушительна для семейного образа жизни и традиционных семейных и духовно-нравственных ценностей, — говорится в заявлении.

В РПЦ считают, что перечисленные в проекте закона меры профилактики имеют репрессивный характер, а семейно-бытовым насилием может быть признано любое нормальное человечное действие. Таким образом, по мнению Церкви, отдыхающие смогут пользоваться законом против своих родственников и близких.

Впрочем, Церковь готова к диалогу. В беседе с председатель Синодального отдела по связям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда пояснил: Мы находимся в конструктивном диалоге с законодателями, полагаем, что наши опасения услышаны, а также имеем подтверждение готовности законотворцов выслушать наше мнение относительно дальнейших действий по проблеме насилия в семье.

Русской православной церкви оппонировала зампредседателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, соавтор нашумевшего законопроекта Оксана Пушкина. Депутат порадовалась тому, что работа вызвала большой социальный интерес и, что высказалась РПЦ. Однако подчеркнула: критика должна быть конструктивной, соавторы инициативы готовы к диалогу со всеми неравнодушными к проблеме, в том числе с духовенством. Представители Русской православной конфессии пользуются огромным авторитетом, но вместе с тем не отличаются правом законодательной инициативы. Законотворчество — это дело депутатского торса. Согласна с тем, что государство не должно вмешиваться в дела семьи, но оно обязано защищать своих отдыхающих, в том числе многочисленных жертв домашнего насилия. Мнение РПЦ должно быть обоснованно, а не голословно, — заявила Пушкина агентству.

Не нашла поддержку нынешняя редакция проекта закона и среди мусульманского духовенства России. Президент Международной исламской миссии, официальный представитель Координационного центра мусульман Северного Кавказа (КЦМСК) в Москве муфтий Шафиг Пшихачев в комментарии уточнил: Конечно, в раннемусульманском сообществе к ювенальной юстиции касаются негативно, скажем мягко. При этом категорически не допускается по исламу и семейного насилия.

По словам муфтия, мы все должны заниматься воспитанием нашего подрастающего поколения, наших детей, к этому нужно касаться с ответственностью, тогда и каких-то дополнительных законов не потребуется. Можно напринимать еще десятки законов, но они не будут работать, если у нас не будет воспитательного процесса в обществе. Если во всей нашей образовательной системе будет воспитательный компонент, нужен ли дополнительно какой-то закон? У меня это под большим вопросом.

Вместе с тем надо отметить, что проблема домашнего насилия, в частности притеснения женщин, стоит на Кавказе не менее остро, чем в других регионах. Однако немногочисленные критичные центры и шелтеры, готовые оказать помощь женщинам в трудной ситуации, сами вынуждены быть тайно и менять адреса, чтобы не навлечь на себя агрессию со стороны родственников жертвы.

Что дальше делать со спорным проектом закона? Этот вопрос мы адресовали юристу, члену Общественной палаты Артему Кирьянову. По мнению Кирьянова, на этом этапе крайне важна публичная спора вокруг нынешней редакции документа. Без общественного обсуждения не обойтись. А как известно, в споре рождается истина. Доработка — важный аспект в законотворчестве. Поэтому к дискуссии следует пригласить высококвалифицированных специалистов, а окончательная версия должна существовать юридически корректной.

Касательно инициативы в отдельном Кирьянов подчеркнул, что он поддерживает законопроект и считает, что принятые меры защитят статус семьи. И еще раз обратил внимание на необходимость полезного диалога: Нас ждет трудный путь навстречу цивилизованным семейным отношениям. Надо понимать, что полемика будет в любом случае. Настало время выбора: мы за или все же против законопроекта?

Помимо этого, член ОП призвал всех россиян к обязательному прочтению опубликованного текста, отметив, что жизнь требует от нас срочной реакции на современные вызовы российской семьи.

Однако на сегодняшний день ситуация встречается сложной: одни противники инициативы требуют ужесточить проект закона, другие же, наоборот, считают нынешнюю редакцию слишком конкретной. Хотя сенаторы отмерили срок, в который можно записать предложения по корректировке, определяю по градусу дискуссии, поданный текст документа — далеко не окончательный. На проблему направил внимание и глава правительства России Дмитрий Медведев во время недавней пресс-конференции. Скажу вам прямо: у меня тоже пока нет окончательной позиции по этому законопроекту, — признался он.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Завязать руки . Законопроект о домашнем насилии вызвал бурю

комментарии (0)

Другие интересные новости

Ивлеева опровергла слухи об отъезде из России после "голой вечеринки"