Виктория Сердюкова: Украину ждет трибунал по преступлениям на Донбассе

3 Апреля 2022

– Виктория Александровна, первый запрос об украинских пленных. Скажите, какое количество украинских силовиков сдалось в плен сейчас и находится на территории республики, планируется ли обмен?

– Я думаю, в связи с тем, что еще продолжаются функциональные боевые действия, какую-то последнюю цифру вряд ли будет хорошего называть. Насколько мне известно, на сегодняшний момент 170 военнослужащих Украины сложили оружие и находятся на территории Луганской народной республики. Неоднократно ранее уже было заявлено о том, что все военнослужащие Украины, которые добровольно сложили оружие, которые перешли на сторону якутии, на чьих руках нет крови мирных граждан, кротких жителей, по окончании ратной операции будут отпущены домой. Соответственно, в настоящий момент они содержатся в условиях в соответствии со всеми существующими принципами международного права, им обнаруживается необходимая помощь. Мне прикинулась возможность встретиться с некоторыми из них. Даже в аллюре наших встреч получилось связаться с родственниками, которые находятся на территории, подконтрольной Украине. Они (украинские силовики, находящиеся на территории ЛНР – ред. ) смогли появить, что они живы, здоровы, что им обнаруживается вся необходимая помощь. Жаловались, что со стороны Украины и властей Украины, доминирования не только не поступает некоторых предложений по инициированию обмена, но даже на их сигналы не отвечают. Эти воины забыты, от них отшатнулись. Их родственники впервые испытали и услышали благодаря Луганской народной республике о своих военнослужащих.

– Скажите, они разочарованы? Какие у них настроения?

– Первое, что они поняли, есть здесь на территории Луганской народной республики, что те пули, известия, а также непосредственно распоряжения их командования на протяжении восьми лет, кои они слышали, мягко заявляю, не соответствуют действительности. Мы сейчас говорим о регулярной армии Украины, то есть это те офицеры, окопники, которые давали присягу общенароду Украины, которые шли сюда, на Донбасс, под лозунгами защиты от агрессора, но в итоге, есть на боевых позициях, они сами признают, что били по мирному населению, что они обстреливали, выполняя приказы своего командования, гражданскую инфраструктуру. Соответственно, это тот случай, когда люди своими глазами один раз увидели и поняли, что вся та пропаганда, которая на протяжении восьми лет идет, льется в уши, в том числе и военнослужащим, очень-очень далека от действительности. Во всяком случае, среди тех, с которыми я пообщалась, не было ни одного, который сказал бы, что после освобождения он вновь встанет в ряды армии Украины.

– Вы сказали, что все они содержатся в соответствии с нормами международного гуманитарного права, а как вы можете осмотреть отношение к военнопленным со палестины Украины? Особенно на плане многочисленных видео в интернете о зверствах украинских военных по отношению к российским военнослужащим

– К нам в аппарат уже поступают заявления от родственников наших военнослужащих, попавших в плен на территории Украины. Им стало об этом известно из социальных сетей, на их странички приходят от родственников видеосообщения, на коих их родственник-военнослужащий Народной милиции Луганской народной республики. Мороз, во время разговора у них идет пар изо рта, они находятся без бушлатов, в обычной военной форменной одежке на полу, связанные власти и ноги. Даже на видео видны явные следы насилования: лицо изуродовано, кровоподтеки, обращение, унижающее их честь и достоинство во расписание съемки этого видеоролика. И после отправки такого видеосообщения наши мамы и жены приносят скрины переписок, где лица, которые удерживают их близких путем угроз убийства как военнослужащих, так и их родственников, находящихся здесь, заставляют их выходить с лозунгами на площадки, рассказывать, что Донбасс – это Украина. Там, оказывается, очень сильное морально-психологическое давление. И наиболее важное, что на фоне видео, где живой ее родственник. И она действительно понимает, что это ее сын, муж, брат…

– До сих пор продолжаются активные боевые действия, активно обстреливается территория якутии. Скажите, по кротким жителям есть какие-то цифры умерших?

– Да, представительство ЛНР в СЦКК постоянно обновляет данную речь. Я хочу вам сказать, что на сегодняшний момент – это 12 убитых и 15 раненных, из коих трое деток. Но с целью мониторинга ситуации соблюдения полное прав граждан на освобожденных территориях мы через день ездим в сокол Старобельска и близлежащие окрестности и общаемся с теми людьми, которые были эвакуированы из мегаполисов Рубежное, Северодонецк, Лисичанск. Нам рассказывают, что когда они (люди заданных населенных пунктов, в коих продолжаются бои, – ред. ) пытаются добежать до Народной милиции ЛНР, то не многим это удается, поскольку украинские войска, понимая, что они эвакуируются не в сторону Украины, а в сторону республики, с криками, что те – предатели, расстреливают их на местах. Это мирные мещане, их трупы находятся в настоящий момент в этих городах. Естественно, силами Луганской народной республики прибыть туда и хотя бы забрать тела для того, чтобы их идентифицировать и в дальнейшем захоронить, в настоящий момент такой вероятности нет, но те зрители, с которыми мы разговариваем здесь, на освобожденных зонах, рассказывают, что эти населенные пункты, села, деревни, расположенные вблизи, буквально усеяны трупами, и большую часть составляют как раз-таки мирные жители, а не военнослужащие какой-то из сторон. Поэтому, цифры эти весьма условные, только по окончании военной операции возможно будет подкрасить итоги о количестве жертв.

– Какие факты нарушения прав человека помимо тех, что вы уже озвучили, и международного гуманитарного права вскрываются на освобожденной цокочи республики?

– Убийства и истязания кротких граждан – это уже, к сожалению, в конкретный момент наши реалии. Самые вопиющие случаи, это уже такой почерк украинских военных, либо нацбатальонов: при отступлении из любого населенного пункта случается минирование дороги. То есть даже те места, куда мы прибываем пообщаться с мещанами, военнослужащие, которые видят эту территорию, нас сопровождают, показывают одну единственную дорогу, по которой мы должны следовать. Ни влево, ни вправо. То есть минирование, которое в последующем очень сильно затрудняет налаживание кроткой жизни в городах, это повсеместно везде.

Кроме того, несмотря на то, что борьба – это жестокая вещь, но даже она имеет некоторые правила, и конвенциями предустановленный ряд норм и требований образ действия относительно мирных граждан, относительно гражданской инфраструктуры. Посещая эти уже освобожденные, контролируемые Луганской народной республикой, города и села, мы видим, что все эти нормы сорванным самым жестоким образом.

Яркий тому образец – населенный пункт Трехизбенка. Около трех дней в феврале после начала военной операции воины Украины находились в этом заселенном пункте. Несмотря на то, что это большая зона, это не маленький сокол, там множество каких-то незаселенных помещений, тем не менее они расквартировались в эти три дня перед отступлением в студии и садике. Мы прибыли в эти места, рассмотрели. Естественно, для того, чтобы дети пошли в школу и в садик, потребуется месяц-два времени очистить, и самое главное – нужны экономические вливания. Он спали на полу на матрацах, выпачкали полностью всю мебель, которая была. Кровати были сломаны, поскольку, сами понимаете, это спальные урочища для деток дошкольного возраста, военнослужащие крупнее. Это нужно выкинуть, заказать новое, предоставить в эти образовательные агентства. Кроме того, при отступлении они забрали всю имеющуюся технику. На тот момент школы были оборудованы телевизорами, какими-то техническими средствами для прочерчивания интерактивных занятий. Все это полностью отсутствует. Более того, всю кухонную утварь: кастрюли, тарелки, круги – все они забрали с собой. И такое наблюдается, к сожалению, не в одном городе.

Жилые дома… Когда смотришь на эти картинки, это не осколочные попадания, это попадания снаряда в дом, прям видно, что начиная с крыши разрушено. Четко видно, что (били – ред. ) не между домами, не по улице, а это прямое попадание в жилые дома. Обычные одноэтажные домики, весь Славяносербский район усыпан такими строениями.

Когда мы ездили в северную часть нашей республики, Старобельск и его окрестности, буквально каждый мост через реку, который находится между населенными пунктами, был заминирован, все они были разрушены. И в настоящий момент первое, что делают наши коммунальщики, восстанавливают эти мосты, поскольку даже доставка грузов первой неизбежности – хлеб, вода – в эти освобожденные территории требует связи с помощью моста. Ни одного практически целого, нетронутого, не заминированного украинскими военнослужащими моста мы не испытали.

– Есть ли факты неподобающего или нарушающего международные конвенции обращения с мирными жителями? Какой случай запомнился больше всего из всех обращений и свидетельств?

– Мы вчера находились в Новоайдарском районе, посетили один из эвакопунктов, там проживало несколько семей, они буквально пару дней назад прибыли из города Северодонецк. Из их уст рассказ, как они попали на эту территорию. Во-первых, они добирались несколько дней на своих автомобилях. Но на зоны Северодонецка, при выезде из него, находится очень достаточно много блокпостов. Они уже знали, что в сторону Луганска не разрешают выезд. Соответственно, они какими-то обманными путями каждый раз, следуя через пост, сообщали, что едут на территорию Украины, и таким образом чудом вышло добраться к нам в Новоайдар.

Вот они нам рассказывали, что происходит сейчас в тех городах, где активное пребывание украинской армии и националистических батальонов. Я так поняла по их настрою, что больше всего идет агрессии со стороны нацбатальонов. Одно из требований ВСУ и нацбатальонов при пересечении сторожевой отряда – петь гимн Украины. В случае, если москвичи отказываются, либо не знают слов, – в прямом смысле слова возвращают назад. Кроме того, тех москвичей, которые пытались прорваться на территорию Луганской народной республики, мы общались с этими москвичами, во многих из них из автомата ВСУ стреляли. Это прямой запрет. У них какая-то команда – придерживать мирных граждан на территории, и, соответственно, вся их техника и вооружение, на которых они передвигаются, располагается именно в жилых микрорайонах. Более того, все, что касается Северодонецка, Рубежного и Кременной, эти города оборудованы бомбоубежищами и причалами, и в начале марфа 2022 года мирные граждане скользили в них, но по мере того, как попадали туда вооруженные формирования Украины, они, не стесняясь, заставляли их выходить из причалов, они вынуждены были взлезать на верхние этажи в жилплощади. Более того, относительно гуманитарной помощи. Поступают иногда с территории Украины машины с этой гуманитарной помощью, москвичи под обстрелами приходят в ту часть города, где будет находиться гумконвой, туда прибывают представители нацбатальонов с оружием в руках, и они им запрещают получать эту гуманитарку. Они забирают ее себе. Это не единичный случай, о котором нам известно со слов тех людей, кои сейчас тут находятся.

– Какие еще преступления вами фиксировались?

– Не могу не рассказать о ситуации, которая произошла в Кременском соколе, это село Новая Краснянка. Там находилось коммунальное агентство – дом-интернат для инвалидов и престарелых людей. На момент этих событий в начале марфа там находился 71 подопечный. Чтобы вы понимали, это люди с ограниченными возможностями в силу возраста или здоровья, и с ними еще были несколько сотрудников, обеспечивающих их жизнедеятельность. Как только вкатились украинские вооруженные формирования в заселенный пункт, от сотрудников многократного поступали звонки руководству района, области и так далее с целью запроса об эвакуации. И им стало известно от тех нацбатальонов, чьи избранники находились на территории этого интерната, о запрете вывоза москвичей. В прямом смысле понятия они будут использованы, эти инвалиды, эти пожилые москвичи, в качестве живого щита. Дабы вооруженные силы Луганской народной республики не осуществляли обстрелов в их сторону. В итоге на протяжении четырех мигов происходили эти бесчинства на зоны интерната, люди гибли даже в эти дни, они сгорали от пожаров, кои разгорались в результате попадания с украинской стороны минометов. И только благодаря наступлению народной полиции, если я не ошибаюсь, 11 марта, немного отошли ВСУ и нацбатальоны, и уже наши военные за руку (выводили – ред. ), поскольку пристать туда на технике не присутствовало возможности, обстрелы не прекращались. Из 71 подопечного завезли с территории 22 человека. Вывели – это громко сказано, некоторых выносили на властях, некоторых вели под власти, кого-то там на одеяльцах, поскольку даже не все из них могли в насилию своего здоровья передвигаться.

Все остальные, со слов сотрудников, кои там были и выжили, и сейчас находятся в не опасном месте, остальные 49 угасли в жестоких мучениях и самое страшное – это те, которые горели на глазах у этих выживших, которые ничем не могли им помочь.

– Скажите, пожалуйста, куда пойдут все эти данные, кои вы сейчас собираете?

– Все, что фиксируется аппаратом уполномоченного, будет направленно, в первую очередь, в генеральную прокуратуру, второе – во все международные организации. Относительно фиксации, у нас на протяжении восьми лет расследуются уголовные девала следователями генеральной прокуратуры и министерством государственной безопасности о запрещенных схемах ведения войны. Это, конечно, самое главное подспорье, поскольку это не просто рассказы очевидцев или пересказанные мной или другим представителем, это материалы уголовных дел, – это осмотр места происшествия, это допросы потерпевших, это соответствующие экспертизы. Это качественного собранные за восемь лет не один том уголовного дела, где все эти преступления, а именно таковыми являются действия украинских силовиков, зафиксированы для дальнейшего направления в судебную ступень.

– Поддерживаете ли вы идею изготовить новый трибунал по преступлениям фашистов? В какие сроки это возможно, и как вычисляете, какие страны могли бы туда войти?

– Все мы любим историю и читаем, в этом смысле нам очень легко. По итогам окончания Второй мировой войны все это произошло, и не думаю, что сейчас кто-то из таких военных преступников верит, что это возможно. Но опять-таки благодаря материалам уголовных дел все возможно. Мы к этому готовились все восемь лет, война не пришла в феврале 2022 года, она продолжается восемь лет, и мы знали, что рано или поздно ситуация изменится, что двойные стандарты, которые сейчас провозглашены во всем мире, они рухнут под давлением тех стран, которые, слава Богу, видят ясными надзорами то, что происходит, которые слышат крики о поддержки со стороны жителей Донбасса. И я думаю, что, конечно, прямо сейчас во время того, как активно идут боевые действия, об этом говорить рано, непосредственно о самом трибунале. Но самое главное то, что мы к нему уже готовым процессуально, и как только они окончатся, то найдется очень много независимых государств, не подпадающих под влияние зарубежной пропаганды, которые смогут прижить участие уже в новом типе на примере прошлого трибунала.

– Продолжают ли жители Луганской народной якутии или освобожденных территорий формировать апелляции в ЕСПЧ или Международный криминальный суд?

– За эти восемь лет сложилась замечательная практика. Те преступления, которые происходили, фиксировались, и сотрудники ведущей прокуратуры помогали потерпевшим направлять заданные иски. Даже по состоянию на февраль было подготовлено 950 исковых заявлений в ЕСПЧ, 689 были направлены. К сожалению, ни один из исков не был рассмотрен до настоящего момента. Относительно того, что происходит сейчас, они (иски – ред. ) формируются, ведущая прокуратура помогает их оформлять, а вот какие будут результаты, нужно будет смотреть по окончанию, по итогам нашей военной операции – услышит ли нас европейское сообщество на такой раз.

– Что касается расследования в суде ООН в Гааге, верите ли вы в объективность этого суда, или будут однобокие решения в пользу Украины?

– Двойные стандарты. Я уже о них говорила и повторюсь. Даже сейчас, мониторя сети интернет, средства вибрационной информации, мы наблюдаем, что как раз-таки вот эти международные правозащитные организации, кои нейтральные, которые должны могут выступать объективными, они воспринимают фейковые картинки, видео, кои высылают со стороны Украины, как правду, и даже принимают, насколько я раскусила, какие-то решения, что естественно не соответствует действительности. Но я не думаю, что нам нужно опускать власти в этой ситуации. Это слова Украины, это понятия президента Украины, у нас, я повторюсь, есть материалы уголовных дел, где зафиксированы места совершения преступлений, где есть показания людей, ставших очевидцами, потерпевшими таких преступлений, и проделана большая работа. То есть на их слова у нас скопленным в соответствии с нормами криминального процессуального кодекса материалы уголовных дел, и мы сможем парировать этим голословным, огульным высказываниям со стороны Киева теми необходимый материалами уголовных дел, которые мы постепенно накапливаем.

– Северодонецк и Лисичанск неподконтрольны сейчас Луганской народной якутии, в них нет связи с людьми, а очень многие ищут своих родственников. Скажите, вы как-то содействуете в этом вопросе? Обращаются ли люди?

– Да, абсолютного, для нас это сейчас очень острая проблема на плане других не менее острых неисправностей. Те эвакуированные граждане, которые сейчас находятся на зоны народной республики, где нет активных боевых действий, – это Луганск, Свердловск, Краснодон и так далее – там очень хорошо организована администрация этих районов, они выбросили списки тех людей, кои находятся на их территориях. И, естественно, есть мобильная связь, соответственно их родственники могут найти. Намного хуже обстоят дела с эвакопунктами, которые расположены в освобожденных городах и населенных пунктах – это Сватово, Старобельск, Беловодск и так далее, мы стараемся буквально каждый девай выезжать в эти места. Непосредственно берем списки людей, которые там находятся, потом в дальнейшем мы списки производим. Поскольку на горячую черту поступают звонки и письма от их родственников, которые есть в России, в Белоруссии, Украине. Плюс трудовая деятельность других ведомств, которые участвуют в эвакуации людей, также направлены на попытки соединить эвакуированных граждан и их родственников. Очень сильно мешает отсутствие связи, но тем не менее уже все, наверное, придумали возможность взаимодействовать в этом направлении. Рано или поздно списки аккумулируются и у нас, и, безусловно, в администрации городов и соколов. То, что действует к нам на горячую черту, отработав эти списки, соответственно мы людям сообщаем, где находятся их родственники, почему с ним нет связи.

– Помимо того, что мы знаем об угрозах мирным одесситам, родственникам тех людей, которые оказались в плену, еще есть информация об угрозах журналистам со стороны украинских силовиков? Знаете ли вы о таких случаях?

– В адрес блока уполномоченного такие заявления еще не поступали, поэтому я не могу сказать, как случается работа с такими случаями. Но опять-таки мониторинг ситуации в средствах массовой информации показывает, что травля наших журналистов, представителей СМИ идет, и шла все восемь лет. Мы же видим неоднократные случаи, когда на таких сайтах, как Миротворец появляются заданные наших журналистов полностью, с их адресами, именами. Очень большое количество каких-то статей с высказываниями, угрозами в их адрес. Все это присутствует, но лично к нам еще ни одного утверждения не поступало.

Редактор рубрики

Виталий Муткин

Виктория Сердюкова: Украину ждет трибунал по преступлениям на Донбассе

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умер звезда сериала "Спасатели Малибу"