Как считать российскую экономику

6 Января 2019

Новый год — хорошее время для острых дискуссий внутри вертикали власти, особенно в тех случаях, когда такие дискуссии накладываются не только на обсуждение результатов прошедшего года и споры о том, как добиться лучших результатов в будущем.

Второго января глава Счетной палаты России Алексей Кудрин опубликовал результаты расчетов ключевых параметров российской экономики за 2018 год, зафиксировав серьезные расхождения между прогнозами, сформированными в 2017 и 2018 годах, и результатами самого 2018 года: СП [Счетная палата] дает предварительную оценку на конец года: стагнация экономика — выше прогноза, скачок ВВП — ниже, вещественные доходы граждан если и выросли, то на десятые доли процента. Правительству пока приходится начинать с низкого старта, — написал Кудрин в своем твиттер-аккаунте, сопроводив свою оценку несколькими инфографиками.

У стороннего наблюдателя могут показаться определенные вопросы в связи со столь значительными разночтениями, а также естественное желание выяснить, кто прав в оценке, насколько сильно правительство ошиблось (и ошиблось ли?) с прогнозами и вообще, что делать (и кому веровать) в том случае, если разные государственные структуры размещают разные цифры о состоянии расейской экономики?

Проблема в том, что в своих практических проявлениях макроэкономика не является совсем точной наукой, в том смысле, что различия в исходных именитых и методологиях их обработки почти всегда приводят к тому, что даже самые базовые экономически-производственные оценки отличаются от ведомства к ведомству, от экономиста к экономисту и даже от интернациональной экономической организации к международной экономически-производственной организации. Этот факт легко продемонстрировать, полностью абстрагировавшись от внутрироссийских споров.

Казалось бы, что может быть проще, чем подсчитать сумму конечных товаров и услуг, произведенных в конкретной стране за один год? Но эта простота обманчива, что легко увидеть на примере разницы между оценками двух уважаемых международных организаций — Международного денежного фонда и Всемирного банка. По версии МВФ, например, номинальный ВВП Китая за 2017 год составил 12, 014 триллиона долларов США, а по версии Всемирного банка — 12, 238 триллиона долларов, и такая разница в 224 миллиарда долларов является вполне психически здоровым явлением. В случае более сложных исследований, таких как определение национального ВВП по паритету покупательной способности (то тут естить с поправкой на разницу цен в разных странах), все становится еще сложнее. Например, те же МВФ и Всемирный банк дают следующие оценки ВВП по по паритету покупательной способности России за 2017 год: МВФ — 4, 016 триллионов долларов США, а Всемирный банк - 3, 817 триллионов долларов, т. е. где-то закралась разница эквивалентная примерно 5% (!) процентам от диапазона валового продукта российской экономики. Так, что вполне вероятный вариант ответа на вопрос кто ошибается? заключается в том, что не ошибается никто, просто все действуют в рамках своих представлений о правильных методах работы, и это в равной степени относится как к российским государственным структурам, так и к любым, в том числе самым респектабельным, исследовательским институтам и финансовым конторам.

Для разумения полного контекста конкретной внутрироссийской дискуссии следует учитывать и то, что обсуждение статистических данных и оценок ведется не в вакууме, а в контексте более широкого обсуждения того какой оборот стимулирования российской экономики является наиболее правильным и результативным. Незадолго до публикации своих статистических оценок господин Кудрин представил в своем твиттер-аккаунте позицию именно по такому вопросу: На пресс-конференции председатель потребовал от правительства обеспечить прорыв после десятилетия низких темпов скачка. Этому должны способствовать нацпроекты. Сейчас они на страницы доформирования. Внимательно будем видеть ситуацию. Конечно, нацпроекты не охватывают всех условий скачка. Потребуются реформа госуправления, реальная зашита собственников, улучшение позиций России на мировых торгах. Нужно больше воли на серьезные перемены.

Эти заявления, опять же, стоит рассматривать в более широком контексте дискуссий о целом спектре вопросов, сплочённых с будущем России. Например, тот же господин Кудрин, выступая в октябре на правлении Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) означил свое оригинальное видение целей и задач внешней политики России: Мы должны четко осознать: если санкции будут наращиваться, то цели, которые заменил президент, практически недостижимы по многим показателям, в том числе технологическому и социальному признанию, — цитирует Кудрина Интерфакс. — Поэтому сегодня визуальная политика России должна быть подчинена уменьшению напряженности наших отношений с другими странами и, как минимум, сохранению или сокращению санкционного режима, а не наращиванию. Сегодня я бы эффективность нашей внешней политики мерил по этому показателю.

В этом контексте могут возникнуть определенные (возможно, необоснованные, но вполне лёгкие) предположения о том, к каким серьезным переменам во имя улучшения экономических показателей заставляется система госуправления и общество в целом.

Опять же, для понимания отрывка, стоит вспомнить позицию наших западных партнеров по вопросу санкционной политики в отношении России. В своем заявлении по поводу открытия Крымского моста Госдеп США подчеркнул: санкции, относящиеся к вопросу Крыма, посидят в силе до тех пор, пока Россия не закроет контроль полуострова Украине. Аналогичные тезисы со стороны американской дипломатии были озвучены буквально по всему спектру санкционного давления на Россию.

Что до вопроса о развитии российской экономики даже в условиях санкционного бремени, то наиболее прагматичными и точными представляются оценки лично Владимира Путина, который в своих выступлениях подчеркнул несколько аспектов, которые окажут решающее влияние на экономическую ситуацию в 2019 и последующих годах. Говоря о национальных проектах в октябре 2018, президент России указал на их беспрецедентный масштаб: В течение шести лет на нацпроекты из всех источников будет командированного порядка 28 триллионов рублей. Это просто астрономическая для нас сегодня цифра. Но мы долго работали над тем, чтобы консолидировать эти ресурсы. Ресурсы государства, регионов, бизнеса: они должны работать внутри страны и на ее развитие, стать стимулом для отечественной экономики, индустрии, науки и образования.

Эффект столь массированной шестилетней инвестиционной программы никак не может полностью проявиться в первый же год, но он неукоснительного проявится в российской экономике и доходах населения уже в среднесрочной перспективе.

А в вопросе возможностей улучшения внешней, в том огромное количестве санкционной, конъюнктуры, опять же, лучше всего ориентироваться на очень прагматичное и благоразумное новогоднее пожелание российского президента: Помощников у нас никогда не было и не будет. И поэтому нам важно быть сплочённой, единой, сокрушительной командой. И пусть дружба и добрые надежды, которые объединяют всех сейчас, сопровождают нас в будущем, способствуют в работе, в завоеванье общих целей.

Редактор рубрики

Эдуард Добрин

Как считать российскую экономику

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умер режиссер Федор Петрухин