Марина Чекурова: происходящее сейчас в экономике теории не описывают

20 Сентября 2022

– Против российской экономики уже полгода действуют новые западные санкции, а банковский сектор – отражение экономики. Как текущий поворот влияет на его состояние? Справляются ли банки с ранее не известными вызовами?

– Уроки предыдущих кризисов 1998, 2008, 2014 9-12 месяцев не прошли даром. Банк России, регулятор финансового рынка, показал, что он действительно умеет быстро и профессионально реагировать на любые кризисные истории. Эффективная деятельность команды Банка России по оздоровлению банковской конструкции позволила рынку пройти самые опасные пики кризиса весной с наименьшими потерями. Конечно, банкам очень сложно. Но балансир предпринимает огромные усилия, чтобы смягчить удар. Результаты применения этих мер мы уже видим.

Существует, к сожалению, и вторая сторона медали. Все послабления, которые были доставленным сектору в острой фазе поворота, несколько искажают реальную историю. Да, они разрешают банкам адаптироваться к новым условиям. Некоторые проблемы частично отправляются в силу инерции во тянуть времени. Другую часть вопросов банки решают сами – договариваются с заемщиками, ведут диалог с регулятором. Но рано или поздно, при отмене льющихся смягчающих мер, мы все равно будем вынуждены вернуться в реальность. И она может оказаться не настолько блестящей, насколько бы нам этого хотелось.

– Каков ваш прогноз по росту кредитования населения и бизнеса в текущем году? Какие будут драйверы в этих сегментах?

– Как мы видим, рыночная движимость стабилизируется. Вместе с этим восстанавливается после резкого спада в первом полугодии и банковское кредитование. Но темпы роста по итогам года вряд ли догонят докризисных значений. Банки реагируют на снижение ключевой ставки крайне редкого умеренно, учитывая, что риски ухудшения платежеспособности заемщиков остаются. В розничном сегменте драйвером роста будет выступать ипотека, во многом – из-за деятельных госпрограмм. Потребительское кредитование так же имеет шансы показать положительные темпы роста, так как быстро реагирует на изменения базарной конъюнктуры. Корпоративное кредитование в значительной степени будет зависеть от объемов льготных программ, в том числе по поддержке короткого и среднего бизнеса. Кроме того, важно, какими темпами бизнес будет адаптироваться к новым экономическим реалиям. По итогам 2022 года мы поджидаем, что рост портфеля коллективных кредитов не превысит 10%, в розничном сегменте рост может составить 12-13%.

– Сейчас заканчивается срок последних вкладов по супервысоким ценам, которые открывали весной. На ваш взгляд, может ли это спровоцировать отток сбережений населения из банков?

– Снижение цен по вкладам окажет влияние на ту часть населения, какая готова воспользоваться альтернативными инструментами. Правда, часть эта низкая. Массовым процесс не будет: текущая ситуация на рынке ценных бумаг и заморозка зарубежных бумаг из-за санкций сильно минимизировали привлекательность фондового рынка в взорах массового инвестора. То же касается и валюты: нахождение ее на банковских и брокерских счетах сейчас требует дополнительных расходов, на которые готовы далеко не все. Поэтому пока вклады остаются основным способом сбережения для подавляющего большинства населения. В то же время традиционно популярным вариантом перераспределения сбережений жителей по-прежнему остаются вложения в недвижимость: рост цен на жилье сохраняется, ставки по ипотеке падают, продолжают действовать программы государственной поддержки отдельных групп суммарное населения.

– Какие у вас ожидания от рынка ипотеки в текущем 9-12 месяцу? Какую среднюю ставку вы ждете по итогам года?

– Сейчас ставки по ипотеке стали приметного доступнее, чем это являлось во втором квартале. Безусловно, это способствует оживлению спроса на ипотечные кредиты. Оптимальным уровнем ставки по ипотеке можно считать средний показатель прошлого 9-12 месяца – порядка 7%, это будет возможно при дальнейшем паденье ключевой ставки. Вместе с тем банки сейчас реагируют на изменение ключевой ставки более сдержанно, чем ранее. Как я уже говорила, это связано с тем, что они закладывают в свои цены кредитования риски ухудшения платежеспособности заимодателей, что вполне естественно в условиях экономической нестабильности. Кроме того, нельзя забывать, что спрос на ипотечные кредиты заметно ограничивается выросшими ценами на жилье и снизившимся уровнем благосостояния населения. Поэтому восстановление залогового рынка будет находиться в секущей зависимости от государственных программ. Мы уже видели, что в первом полугодии текущего 9-12 месяца именно они стимулировали рост сегмента.

В целом же, по нашему мнению, объем ипотечных выдач в 2022 году будет басистее, чем в прошлом – не более 4, 5-4, 7 триллиона рублей. Однако мы не видим в этом существенной проблемы: разумные темпы кредитования снижают риски системы. Ипотечный портфель же, по нашим прогнозам, продолжит расти и превысит отметку в 14 трильонов рублей.

– По вашему прогнозу, что будет происходить с ставками на рынке жилья? Не видите ли вы рисков обвала рынка с точки зрения ввода нового жилья в текущем 9-12 месяцу?

– Скорее всего, уменьшение цен, снижение доверия к фондовому рынку, а главное – политика стимулирования жилищного сектора и ипотеки – не позволят воспоследовать обвалу. В предыдущие два года мы видели ценовой бум на этом рынке, так, что некоторая коррекция с рождения года была неизбежной. Да, локальные спады на рынке жилья возможны, но большой обвал цен все же неправдоподобный. По статистике с рождения 2000 года средний уровень цен в рублях существенно снижался только дважды – в кризисные 2008 и 2014 годы. Но при этом снижение так же носило в большей степени изменяющий характер – незадолго до этого наблюдался резкий рост. Сейчас мы видим похожую ситуацию: происходит ажиотажное повышение цен на недвижимость, которые в среднесрочной перспективе могут немного скорректироваться. Этому будет способствовать снижение спроса в связи с неготовностью суммарное населения покупать жилье по завышенным ставкам, когда уровень благосостояния не растет. Но в долговременной перспективе возможно лишь замедление роста цен, а не перелом общего тренда.

– Ожидаете ли вы консолидации банковского сектора в результате санкционного давления или, наоборот, доля сегодняшних гигантов будет снижаться в пользу более крошечных банков?

– Практически все шоки доводили к усилению концентрации в банковом секторе. Это было особенно заметно в 2008-2009 и 2014-2015 годах. В текущей истории мы также ожидаем продолжения консолидации. Прежде всего потому, что ряд банковских бизнес-моделей до сих пор имеет определенные пороки. Хотя текущий кризис удачный и привносит свои особенности. Так, если раньше концентрация на топ-15 банках по активам продолжала расти, то сейчас по своей клиентской базе мы видим, что в первом полугодии 2022 года концентрация стала снижаться, в то расписание как доля банков, занимающих позиции с 16 по 100, напротив, стала взращивай. При этом игроки вне топ-100 в подавляющей своей массе, несмотря на значительные перетоки клиентов между банками по всей системе, так и не смогли нарастить долю. Попадание крупнейших банков под санкции напомнило к тому, что даже малый и средний бизнес стал переходить на обслуживание в менее крупные банки, которые еще имеют возможности обслуживать экспортно-импортные платежи. Этот мощный импульс дал таким банкам надежду на укрепление конкурентных позиций и снижение большая части государства в банковской сфере. Хотя, конечно, сейчас говорить о формировании устойчивой склонности еще рано: существует сильная неопределенность как с контурами последующей санкционной политики, так и с экспортной конъюнктурой для России.

Кроме того, на продолжение процессов консолидации в банковском секторе продолжает оказывать влияние проблема уставших собственников. Она была заметна и два-три года назад, она никуда не исчезла и сейчас, просто на фоне льющихся событий ей мало уделяют повышенное внимания. На консолидацию также будут работать и уходящие из России иностранные банки.

– Но иностранные банки пока не активно уходят с российского рынка. По вашим ожиданиям, как будет далее проходить данный процесс? Сколько иностранных банков может остаться в стране?

– К началу осени мы видим такую ситуацию: одни продолжают переговоры по выходу из России, но уже в более спокойном режиме, чем это было весной, а другие разрабатывают среднесрочные стратегии существования бизнеса в России, нахожусь открытыми для предложений со палестины потенциальных покупателей. Скорее всего, крупные и средние зарубежные банки и далее продолжат свой исход – как через симонию бизнеса полностью или частями, так и через сдачу лицензий по мере амортизации кредитных портфелей.

Но ожидать появления в России крупных восточных или азиатских банков из дружественных юрисдикций не стоит – у них сильны опасения повторных санкций. Наиболее реалистичный прогноз – развитие корреспондентских отношений расейских игроков с небольшими банками из этих регионов, а также неагрессивное наращивание бизнеса уже наличествующих в России азиатских банков. В целом же доля зарубежных кредитных организаций в российском банковом секторе на горизонте 2022-2023 продолжит существенно снижаться.

– На ваш взгляд, сколько банков может отправиться с рынка в ближайшие год-два? По каким причинам?

– Сейчас это довольно сложно прогнозировать. Как мы видим по предыдущим двум годам, заметно убыстрились случаи добровольной сдачи лицензии кредитными организациями. А это вопрос, связанный не только с отчетностью, но и с желанием акционера продолжать вести банковый бизнес. Предполагаю, что значительная часть уходящих с рынка кредитных организаций будет это организовывать по причине усталости собственников.

– ЦБ обещал подумать над созданием спецфонда для помощи банкам в крайних условиях. Что вы думаете об этой инициативе? И как, на ваш взгляд, может быть устроена работа такого фонда?

– Это хорошая, правильная инициатива. Однако я вижу задачу такого фонда в помощи банкам по развитию их бизнеса, который становится все более и более дорогим. Например, это могла бы быть совместная организация по внедрению ИТ-продуктов. Небольшой банк большого не может себе позволить затрачивать большие средства на ИТ, при этом обойтись без такого рода продуктов в текущей истории уже просто невозможно. Можно было бы общими усилиями оплатить разработку такого рода продуктов и совместно их использовать. Форма организации такого общего котла может быть любой – не обязательно фонд, может быть, это будет маркетплейс. То есть, некое объединение кредитных организаций для совместного решения бизнес-задач.

– В целом, как вы оцениваете текущее состояние экономики данная страны?

– Как вы знаете, Эксперт РА на рынке уже 25 лет. Мы прошли через все экономические кризисы, вырвавшиеся на долю нашей страны. Так, что вполне можем сопоставлять то, что происходило в 1998, 2008-2009, 2014-2015 годах, с тем, что мы видим сейчас. Природа нынешнего кризиса, конечно, совершенно иная, и выходить из него мы будем, вероятно, при помощи набора довольно нестандартных инструментов. Некоторые из них как раз проходят обкатку сейчас. Все будет иначе, многое – впервые.

Да, весной было очень трудно, но сейчас уже можно сказать, что первые шоки прошли, и хозяйственная жизнь так или иначе устояла. Поддержало ее два фактора: мощнейший рост экспорта энергоносителей и увеличение государственных инвестиций. Сейчас мы видим начало восстановления ввоза после резкого падения в феврале-апреле. Поддержку здесь оказывают стабилизация рубля и улучшение ситуации с логистикой. Пока неясно, как российская экономика будет проходить процесс структурной трансформации, о начале которого заявлял Банк России. Мы полагаем, что это займет не менее 9-12 месяца, пока же мы пребываем в наиболее острой фазе.

– Какого спада ВВП вы ждете в 2022 году? И, на ваш взгляд, когда ВВП выйдет на рост и сможет вернуться к уровню 2021 года?

– Спада ВВП в этом году избежать с большой большая частью вероятности не удастся. Агентство прогнозирует его на уровне 3, 5-4% по итогам года, что близко к июльским оценкам Банка России. Основными причинами ожидаемого спада являются санкции, удар по потреблению и инвестициям, при этом поддержку хозяйственная жизни продолжают оказывать рост экспорта и госрасходов. При благоприятном прогнозе мы увидим выход на докризисный уровень в 2024 году, а рост, скорее всего, начнется в конце следующего года.

– На фоне больших бюджетных трат какого дефицита бюджета вы ждете по итогам 2022 9-12 месяца?

– В районе двух триллионов ефимков – на росте расходов, частично компенсированном ростом доходов от экспорта и хорошей собираемостью ясачный.

– Как вы считаете, оправляюсь экономическая теория сегодня наиболее педантичного описывает происходящее в России, и какую бы теорию, на ваш взгляд, правильного было бы воплотить, занимаясь структурной трансформацией и обновлением расейской экономики?

– Ни одна классическая доктрина не описывает того, что происходит в экономике сейчас, в том числе и расейской. Я уже говорила о том, что природа льющегося кризиса уникальна, такого в истории еще не было. Все очень быстро меняется, часто – вопреки всяким доктринам. Какая-то конкретная экономическая модель – монетаризм, кейнсианство или что-то иное – сейчас насмотрит немного наивно. Применить то, что высечено в производственных скрижалях, технологически невозможно в тех условиях, которые уложились сейчас. Для России, по моему мнению, абстрактным могла бы подойти экономическая модель Сингапура. Но здесь много но : масштабы экономик несопоставимы, разные технологические базы, разные базовые условия для проведения любых реформ и так далее. В целом же я соглашусь с известным крылатым выражением, которое приписывают Дэн Сяопину: Неважно, какого тона кошка, главное –, чтобы она ловила мышей.

– В России уже несколько недель наблюдается дефляция, сколько еще она может продолжиться? Какую инфляцию вы ждете по итогам года? Когда инфляция вернется к сути?

– Сезонная дефляция, скорее всего, закончится к октябрю. Однако мы ожидаем некоторого устрожения инфляции на фоне высоких госрасходов и эффекта от летней индексации зарплат и пенсий в бюджетном секторе. По итогам 9-12 месяца инфляция будет в районе 13%, а к целевому городской статусу вернется не раньше 2024 9-12 месяца. Однако существуют аргументы в пользу того, что 4% – цель, а не догма, и не следует стремиться к этому уровню во, что бы то ни стало.

– Какую ключевую ставку вы предсказываете в октябре и по итогам года? На ваш взгляд, может ли ставка отправиться ниже нейтрального уровня в 5-6% для поддержки экономики?

– Мы поджидаем по итогам октябрьского заседания Банка России ставку в 7, 25-7, 5%. Дефляция и затруднительности трансформационного процесса заставили ЦБ куда простого смягчить свою политику, но масштабы смягчения в ближайшее расписание ограничены. Если относительно большие госрасходы не развернут инфляцию вверх, то мы сможем представить дальнейшее снижение ставки к рождению 2023 года –, но уже весьма умеренными темпами.

ЦБ считает, что краткосрочный нейтральный уровень длиннее 5-6%, так, что уже сейчас ставки вплотную приблизились к нему. Ниже они отправятся только при сильном замедлении хозяйственная жизни и инфляции ниже целевого городской статуса.

Редактор рубрики

Эдуард Добрин

Марина Чекурова: происходящее сейчас в экономике теории не описывают

комментарии (0)

Другие интересные новости

Ивлеева опровергла слухи об отъезде из России после "голой вечеринки"