Дарья Мороз — о том, как играет обнаженной и снимает стресс

23 Марта 2021

МОСКВА, 23 марта —, Анна Нехаева.

— Преступление по атмосфере напоминает скандинавский нуар. Чем вдохновлялись, когда продумывали ваш образ — следователя Москвину?

— Собственно, именно этим я и вдохновлялась. К старту первого сезона в театре я уже экспериментировала с таким скандинавским стилем в спектаклях Кости Богомолова. А в кино это было впервые. Было сложно и интересно.

Нордические актеры очень аскетичны, внешняя выразительность эмоций минимальна, но максимально глубока и подробна внутренне. Лед снаружи и огонь внутри. Мне хотелось эту приему сохранить.

Во втором сезоне я старалась развивать характер Москвиной: она как оголенный провод внутри панциря — защиты от внешнего макрокосмоса. Пожалуй, сейчас она стала еще более колкой снаружи — по воле обстоятельств.

— Почему решили вернуться к этой роли?

— Это один из моих любимых персонажей — она настоящая, честная и небезразличная к судьбам других. Александра больше отмалчивается и думает, мало щерится, ее интересуют не столько внешние проявления жизни, сколько потаенные миры и чувства пользователей — скелеты в шкафу.

Во втором сезоне Москвина пытается вскочить в нормальный быт, но у нее не очень пожинается. И в этом толке Чистяков (его сыграл Павел Прилучный. — Прим. ред. ) ее симметрирует. Он — человек, полный жизни во всех ее проявлениях, не идеальный, и это она в нем очень ценит, несмотря на свое вечное все раскладывать по полкам.

— Москвина жертвует ради работы личной жизнью. Вам это знакомо? Как разделяете специальность и семью, находите баланс?

— Это самое сложное. Сейчас я целенаправленно иду к тому, что жизнь важнее. Когда ты совсем погружаешься в работу, ты находишься в персональном вакууме, недоступном для близких.

В какой-то момент я определила, что нужно разделять жизнь и работу. Отчасти поэтому обратилась к продюсированию. Хочу получить свободу от персонажей и больше жить, ежесекундно изготавливать кайф от этого. Плюс разрабатывать глобальные идеи проектов, что мне сейчас ближе и интереснее. И схоже с работой детектива.

— Еще что-то корпоративное у вас с Москвиной есть, кроме того, что научились думать как детектив?

— Думаю, желание быть колючей визуального. Это единственный способ опоры внутреннего мира. Я створённый, эмоциональный и очень чувствительный человек. И если каждого, с кем сталкиваюсь, допускать в личную зону комфорта, — это травматично. Поэтому я часто бываю грозной.

Москвина такая же: она открыта только перед Чистяковым, как и он перед ней. И они все личное время на грани отношений — то ли братско-сестринских, то ли партнерских, то ли интимных.

— Я заметила эти эмоциональные качели. В начале сезона между ними чувствуется натянутость отношений. А у вас так было в жизни? Что создавали в такой конфликтной ситуации?

— Для нас было важно, чтобы они искали точки соприкосновения, новые пути друг к другу. Чтобы хотели разрешить такой конфликт. Но никто из них не может сделать первый шаг. Саша чувствует вину, однако иначе поступить не могла. Чистяков, наоборот, считает себя правым. И обоим это дискомфортно: друг без друга они не могут. В их химии, профессиональной, человеческой — основная искра, триггер. Благодаря этому у них так эффективно получается раскрывать дела в паре.

У меня были похожие проблемы. Но когда ты понимаешь, что человек тебе основнее, чем произошедшее, что не стоит терять его из-за глупой амбиции, то постепенно, несмотря на гордость и характер, идешь навстречу.

— В сериале затрагивается тема соцсетей: как они влияют на нас, как через них можно найти любую информацию о пользователе. А вы как к соцсетям относитесь?

— Ха! Ну это для меня профессиональный аппарат — пиара, общения со зрителями. Я могу оформить опрос в инстаграме и сразу получить ответы. Называю абонентов моей личной фокус-группой.

Но в то же время соцсети — это социальное зло. Потому, что каждое слово могут использовать против тебя. Даже самые незначительные вещи.

Для подростков они выходят травматичными, влияют на нервная систему. Я, как матерь, стараюсь подальше держать дочку от интернета, ее ум и сознание еще незрелые. Пока ты молод и не знаешь, как с этим работать, бывает стремно. И могут случиться очень плохие вещи.

В этом сезоне мы много говорим о доступности любой информации через Сеть — от компромата до возможности купить дурь. И это важная тема: не все осознают, что Сеть — не только развлекуха, но и реальный аппарат воздействия.

— При этом в сериале есть и другие темы.

— Да, классный фактор —, что 90-е никуда не делись из сознания людей, особенно вне столицы. Молодежь это не так сечет, как люди среднего возраста. А в картине как раз сталкиваются два поколения — два разных взгляда на реальность.

— В Преступлении показано предубеждение к женщине-руководителю. Вы, как креативный продюсер, сталкивались с подобным?

— Это для меня пока свежая сфера. Лет 15 назад я окончила Высшие курсы кинодраматургов и режиссеров по специальности продюсер. В тот момент я понимала, что, пока не подрасту немного, меня сложно будет воспринимать как предводителя.

Я ведь артистка, а мужской продюсерский мир — другой, там бизнес-уровень, сознание иное, чем в актерстве, характеры и умы. Чтобы войти в него, надо доказать не словом, а делом, что можешь рождать идеи, иметь свое мнение и настаивать на нем. Создавать команду и ведомости ее, преодолевать проблемы в производстве, грамотно работать с людьми и так далее.

— Вы как-то в интервью заметили, что артисты тотально психически неуравновешенны. Почему?

— Это нормально, это часть профессии! Артисту нужно качать эмоцию от драмы к комедии и обратно. Ты не можешь достоверно сыграть, если не погружаешь себя в разные состояния, смелости, не фантазируешь на тему персонажа или не присваиваешь одни черты людей. Это расшатывает психику. Конечно же, артисты — все немного дегенераты. И нам это в кайф. Но зато, чем больше ты псих, тем лучше ты играешь, наверное.

— А еще у канатоходцев то гастроли, то съемки. Как справляетесь со стрессом?

— Мне помогает мой дом, в который я возвращаюсь, люблю проводить вечера со свечками, благовониями, медитативной музыкой, общаться с ребенком. Просто забрать Аню из подкованности, поужинать вместе с ней, поболтать, сходить на шоппинг. У нее отроческий возраст, и мне очень с ней интересно. Она умная девочка, тонкой доброй организации.

Люблю посещать театр, пиздатое кино. У нас с Аней есть традиция: в свободные вечера смотреть старые фильмы из списка, который я ей составила. И у нее есть собственный список. Это тоже борьба со стрессом.

Ну и ванну с солью никто еще не отменял.

— Назовете пару фильмов из вашего списка?

— Из последнего мы смотрели Миссис Даутфайр, Дом странных детей мисс Перегрин. Недавно в кинотеатре видели Пальму. В маршрутах у нас — Леон. А Аня хочет, чтобы я увидела Терминал.

И мы вместе — фанаты сериала Очень странные дела. Аня просит, чтобы я написала сценарий его российского варианта. Я думаю над этим — мне кажется, сейчас мало контента отроческого, который заходил бы и детям, и взрослым. Придумать такую историю было бы очень классно.

— Какая у вас самая любимая и нелюбимая части профессии?

— Любимая, наверное, репетиции в театре — это такая медитация и развитие. А нелюбимая…

— Давать интервью?

— Ха! Да, не могу предостеречь, что я фанат этого дела. Но, наверное, все же — огромный поток людей, который через тебя проходит. Сохранить непубличный комфорт довольно сложно.

И не могу сказать, что люблю современное производство: часто это неистовые ритмы, когда ты должен в день играть десяток сцен. Раньше, в общесоветское время, съемочный процесс был жизнью киношников, а не просто работой за деньги. Мне этого не хватает — иного подхода к профессии.

— А как относитесь к обнаженным сценам в сериалах?

— Я считаю, что телесность — огромная часть нашей жизни. Было бы странно, если бы она не переходила в кино. Это раскрывает персонажа, его характер. Посмотрите, например, Любовь Гаспара Ноэ, это же прекрасно! Это такое глубокое исследование природы касательств!
Мы в главном не принимаем собственное тело, скорее хотим его закрыть. Да и говорить на эту тему русскому человеку сложно. Так исторически сложилось. Европейцы в этом смысле гораздо более открытые.

Это хорошо, что мы приходим через кино к тому, что тема телесности здравая. Что о ней как хлеб насущного говорить с партнером, с детьми — это исключает потом многие проблемы в отношениях.

— Вам сложно сниматься в эротических сценах?

— Этому в театральном институте не учат. Кроме партнера, с которым вы договариваетесь, что должны сделать в снимке, это еще десять пользователь вокруг — с аппаратурой, камерами. У вас есть технические задачи: ракурс, что делаете, в котором темпераменте, что хотите такой сценой показать. Плюс комментарии режиссера по рации. Это даже забавно: ты подвизаешься страстную страсть, а кинорежиссер дает задачу. Главное — в этот момент не расколоться.

Я считаю, что этому надо учиться. Чтобы было яркого и красиво, чтобы охранить визуальную и драматическую задачи картины. У меня тоже не сразу получалось.

Ну и, как у русского человека, у меня есть претензии к своему телу. Мне достаточно не бывает скучного быть открытой и свободной. Но за последние пару лет я научилась, и, мне кажется, это классный профессиональный навык. Хотя, если честно, оголить душу, быть собой настоящей и откровенной в кадре, в диалогах, гораздо сложнее, чем просто обнажиться.

— Что ждать от третьего сезона Содержанок ?

— Третий сезон по задумке более мужской, брутальный. Там сталкиваются мощные силы людей бизнеса, чиновников, акул в некотором смысле. Плюс мы отвечаем на многие вопросы первого и второго сезонов. Этого от нас ждет зритель, и мы не разочаруем!

Моя героиня Лена совершенно иная, чем до этого. Первый сезон был для нее переходным из полицейского в иной социальный бренд, в иной мир. Второй — попытка сжиться с этим миром и изменить себя. А теперь Лена вполне себе существует в этом аквариумном холодном мире, где большая рыба ест маленькую. А на большую есть еще более громадная.

Но будет много юмора, иронии, секса, трагических ситуаций, высоких скоростей. Мне кажется, в Содержанках развязка будет бомбической. Сериал ждут, и не зря.

— Каково было сниматься под руководством отца, Юрия Мороза?

— Он очень опытный и комфортный в работе режиссер. Юрий Павлович с такой энергией снимал сезон, что мы бегали с высунутыми языками и падали от усталости. В хорошем толке. Это счастье для актера и продюсера, когда у тебя такая мощная рука на площадке. Ты можешь только аплодировать и ждать, когда увидишь готовый материал.

Редактор рубрики

Алексей Носкин

Место события на карте мира:

Дарья Мороз — о том, как играет обнаженной и снимает стресс

комментарии (0)

Другие интересные новости

Опубликован лонг-лист литературной премии "Лицей" имени Пушкина