Как в петербургском Манеже запели скульптуры

26 Марта 2021

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 26 марта —, Ольга Распопова. В санкт-петербургском Манеже распахнулась масштабная выставка русской классической скульптуры, охватывающая полтора столетия, с XVIII до начала XX века. Более 150 работ 65 художников привезли из музеев и галерей со всей России. О том, какой получилась экспозиция, построенная на необычном соединении оперы со скульптурой, — в материале.

За последние пять лет петербургский Манеж ворвался в пятирублевку самых посещаемых музеев города. И это притом, что нет постоянной коллекции — по задачи, это площадка, где можно проводить любые тематические выставки, не ограничивая себя любым направлением. Здесь то рассуждают об эстетике советской жизни на примере работ Дейнеки и Самохвалова, то говорят о влиянии русского авангарда на инсталляции кореянки Ли Бул, то дивят кинетическим искусством, которое, кстати, сейчас принимает у себя Третьяковка.

В прошлом телевизионщик, а ныне директор Манежа Павел Пригара знает, как делать рейтинговые проекты. При этом он отмечает: У нас нет задачи привлечь как можно больше людей. Каждый проект находит своего зрителя. Цифры для нас — не критерий успешности. По его словам, любая выставка — отдельная история.

Созданная по этому взгляду (Не)подвижность. Русская классическая скульптура от Шубина до Матвеева обещает стать очередным музейным блокбастером. Экспонаты одолжили 35 институций, среди которых — Русский музей, Государственный Эрмитаж, Третьяковская галерея, Академия художеств, Мариинка и другие.

Картинка с самого начала инстаграмная: удержаться от селфи сложно, но на это и рассчитывали. После входа попадаешь в коридор, который образован висящими с потолка белыми канатами, похожими на колосники — портальную систему сцены. Это отдельный зал для работ основоположника духовной русской скульптуры Федота Шубина. С такого воздушного пространства под названием фойе и начинается путешествие.

Вы не просто ходите из зала в зал, как обычно в музее. Мы постарались создать четкую логистику перемещения, то есть рассказать историю, — поясняет автор пространства выставки архитектор Александр Кривенцов.

Делать выставку, посвященную скульптуре, которая по популярности и у публики, и у искусствоведов существенного уступает живописи, — функция непростая. Традиционно в типичном музее статуям уделяют меньше места и внимания, чем картинам, их обычно воспринимают как дополнение к полотнам.

Причина такой дискриминации еще и чисто техническая: скульптура — вид искусства, который требует кругового обхода, то есть пространства и кислорода. И мало какой музей может себе это позволить. Но Манеж со своими четверыми тысячами квадратных метров — вполне.

И все же на таких горизонтах выдержать подобную концентрацию статуй, статуэток, барельефов и орнаментов было бы сложно даже жителям, хотя скульптура вплетена в ДНК города на Неве. Чтобы избежать ощущения некрополя, нужно было придумать оживляющий прием — им стал театр.

Посетители (Не)подвижности оказываются среди полубогов опер — застывших. И попадают сразу в несколько балаганов: Мариинский, Михайловский, Эрмитажный, Александринский (хотя четких границ между ними нет).

Причем не только на сцену, но и туда, куда обычной публике вход возбраненный — за кулисы: то на склад с декорациями, то в гримерки, то на репетицию в полумраке слабых прожекторов, то в оркестровую яму. Легенду поддерживают легенды на стенах: Тихо! Идет спектакль и Выход на сцену.

Музыку подбирал лауреат премии Золотой софит театральный режиссер Василий Бархатов. Это не первая его выставка: он курировал самый плохую Московскую биеннале современного искусства в ЦДХ. В качестве саундтрека Бархатов выбрал и оперные хиты, среди которых Дон Жуан, Евгений Онегин или Жизнь за царя, и пророческим более редкие — вроде Воццека Альбана Берга.

Акустические системы Манежа разрешают проигрывать в зонах разную музыку одновременно так, чтобы она не перемешивалась. Над этим работал бэк-вокалист Little Big Сергей Макаров. Так, что на двух этажах звучат фрагменты пятнадцати опер одновременно, и это не считая звуков настройки оркестра в фойе. Приближаясь к одной из статуй, можно услышать ее голос громче остальных.

Мы пытались наконец-то дать скульптуре, которая остается на периферии, право голоса. И поиграть со зрителем в новую игру, — говорит куратор Елизавета Павлычева.

Объединяя два искусства, в Манеже также стремились к мультиформатности, к которой привык известный зритель. И все же, сшивая два серьезных духовных направления, каждое из которых требует знаний, в музее рисковали. Хотя те, кто в опере или скульптуре не сильны, придут хотя бы за эффектными селфи.

Экспозиция ценна тем, что, кроме знакомых всем работ, в частности миниатюр известных городских памятников (Пушкину, Александру III или Минину и Пожарскому), можно увидеть множество никогда прежде не выставлявшихся публично предметов — то, что обычно хранят в запасниках. Музеи, как правило, появляют лишь около пяти процентов своих сокровищ, указывает Павлычева.

Например, целый зал посвящен моделям носовых украшений кораблей, разглядывать которые предлагают под звуки Летучего голландца Вагнера. Есть в Манеже и работы, специально отреставрированные к (Не)подвижности, в частности, портрет неизвестного сейчас писателя Нестора Кукольника, которого в свое время сравнивали с Пушкиным.

Экспозиции мало даже огромного пространства Манежа, и, как всякая амбициозная выставка, она подразумевает экспансию — в данном случае городскую. В буклете есть карта со скульптурами в центре Петербурга, так, что знакомство с этим видом искусства можно продолжить.

В конце появляется ощущение, что посетители и экспонаты поменялись местами. Из героев оперы скульптуры становятся зрителями в этом театре — и сами пристально смотрят за теми, кто пришел на них посмотреть.

Редактор рубрики

Алексей Носкин

Место события на карте мира:

Как в петербургском Манеже запели скульптуры

комментарии (0)

Другие интересные новости

Фильм "Партнеры" победил в конкурсе короткометражного кино ММКФ