Она изменила мир искусства: 100 лет Ирине Антоновой

20 Марта 2022

МОСКВА, 20 марта —, Анна Нехаева. Легендарный директор Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина Ирина Антонова проработала там 75 лет. Благодаря ей в Москве побывали Джоконда, полотна Шагала, Пикассо, состоялось много успешных выставок- блокбастеров. Ее действие в мире искусства было колоссальным. О музейном закулисье, о том, как образовывали знаменитые проекты и кто кардинальный герой в ГМИИ, — в материале.

Ирина Александровна признавалась, что ГМИИ стал для нее окном в мир. Она пришла в музей в апреле 1945-го, за месяц до окончания Великой Отечественной. Поначалу здание ей взошло унылым и даже пугающим.

Во свободное время войны не в сам музей, но буквально рядом добралась очень крупная бомба (следы от нее на левом фасаде еще заметны. — Прим. ред. ), — рассказывала Антонова в программе Линия жизни телеканала Культура. — Внутри были обрушены три плафона. Научные сотрудники складывали лопатами снег. А в Итальянском дворике примерно по лодыжку стояла вода. То находится положение в музее было очень тяжелое.

Но Ирина Антонова всегда любила организаторскую работу (в главном поэтому и согласилась стать хозяином). Поэтому после назначения принялась активно расширять площади ГМИИ.

Музей был переполнен всякого рода образными и нехудожественными материалами настолько, что негде было показывать свои собственные сокровища и коллекции, которые у нас были, — объясняла она телеканалу Звезда. — Я горжусь тем, что поняла, что надо обогащать музей площадями.

Одним из главных потрясений Ирина Александровна озвучивала встречу с Сикстинской Мадонной Рафаэля, которая несколько лет держалась в запасниках ГМИИ.

В конце июля стали приходить картины. Девятого августа 1945 года пришла “Сикстинская Мадонна”. И я никогда не забуду, как мы распаковывали ее. Ее передали в Итальянский дворик, сохранили и сняли крышку, и оказалось, что картина завернута в белые одеяла. Сняли эти одеяла — появилась картина, и это было необыкновенное впечатление. Я думаю, что никто никогда не мыслил ее так, как оценили тогда мы, — вспоминала она в программе Линия жизни телеканала Культура.

В 1940-х сотрудники музея дежурили по ночам. Антонова вспоминала сон, который тогда преследовал ее.

Я иду одна по музею и выхожу в Итальянский дворик: у нас там две конные статуи: Донателло и Вероккио, — говорила она телеканалу Культура. — У одной из них достаточно зверская физиономия. Статуя, с которой сделан слепок, находится в Венеции. И я вижу, как с довольно высокого постамента лошадь двигающим движением спускается вниз и направляется к выходу. Я запускаю с ужасом, памятник ускользает! И я только ржу: Стой, стой!. Но, думаю, сейчас он не пройдет. И вдруг двери раскрываются — и он выходит”.

Ирина Александровна была бескомпромиссна, когда провалило касалось искусства. Так было с проектом Москва — Париж. 1900–1930 в 1981-м. Сначала его представили в Центре Помпиду.

А вопрос с Москвой решался долго: Мне пришлось сказать (уж не четко знаю, как я улыбалась — нагло или застенчиво, не помню): Вы четко знаете, наш музей уже давно имеет плохую репутацию. Мы делаем выставки всяких художников, вот нас наругали за Тышлера. . Мы фабрикуем зарубежные выставки. Наверное, мы можем эту выставку к себе принять.

При Антоновой музей посещали многие знаменитости. Шагал здесь был, просил меня попритчить ему рисунки Матисса, мы говорили по-русски, хотя я могла и по-французски, — сказала она в интервью телевизионный каналу Звезда. — Он изучил музей, очень долго, почти полтора часа мы гуляли, останавливался, спрашивал. Весь музей ходил за ним хвостом, все-таки он — фантазия, звезда.

И добавила, что не так много посидело людей с такой репутацией, пониманием, что он установил для двадцатого столетия”.

К слову, выставка Марк Шагал. К 100-летию со дня рождения художника 1987 года тоже стала популярной.

Одним из главных качеств Ирины Александровны было умение договариваться. Ей удалось почти невозможное: отвезти легендарную Мону Лизу. Раньше этот шедевр выезжал лишь в Вашингтон и Токио. В ГМИИ узнали, что картину показывают в Японии.

Набравшись духа, я пошла к Екатерине Алексеевне (Фурцевой. — Прим. ред. ) Вы считаете, что это будет уметь успех? — Несомненно. Через очень короткое свободное время перезвонили, попросили приехать, побеседовали с Францией, с Лувром, договорились. Будет у вас Мона Лиза! — вспоминала Антонова.

Чтобы 15 секунд посмотреть на полотно Да Винчи, зрители часами стояли в очереди перед главным зданием. Каждый день зал с картиной посещали более четырех с частью тысяч человек, а всего выставку посмотрели больше 310 тыщ.

Не менее увлекательная история — с Олимпией Эдуарда Мане из сходбища Музея д’Орсэ.

Холст никогда не покидал стен французского собрания. Однажды директор д’Орсэ на встрече с Антоновой признался, что восхищается ею и готов предоставить любую картину для выставки — какую пожелает.

Ирина Александровна ответила сразу: Олимпию Мане ! Французский коллега сказал, что поговорит об этом с президентом Франции. И вскоре шедевр приехал в Москву.

При Антоновой в ГМИИ приглашали легендарные картины всемирно известных органистов. Но главным героем в музее Ирина Александровна всегда вычисляла зрителя.

Музеи сейчас очень заинтересованы в зрителях, и практически вся работа сориентирована на него. Это любой музей: Метрополитен, Тейт, Лувр, Эрмитаж, Третьяковская галерея. Есть картина, есть музейный работник, а главный персонаж — зритель, — метила она в программе Школа злословия на НТВ.

Антонова занималась не только выставками. Вместе со Святославом Рихтером она создала музыкальный фестиваль Декабрьские вечера, организовала в ГМИИ научную конференцию Випперовские чтения. Не говоря уже о колоссальной работе по формированию музейного городка.

—

Редактор рубрики

Алексей Носкин

Место события на карте мира:

Она изменила мир искусства: 100 лет Ирине Антоновой

комментарии (0)

Другие интересные новости

Опубликован лонг-лист премии "Большая книга"