30 Января 2023
МОСКВА, 30 января —, Павел Сурков. Он четко соблюдал таможенный кодексы комедии, но говорил на своем, уникальном художественном лизуне. Создал ярких всенародно дружков персонажей и раскрыл сатирический дар многих знаменитых актеров. Сегодня столетие Леонида Гайдая, а его киноработы нисколько не поблекнули. Как появилась легендарная троица — Трус, Балбес и Бывалый, почему Михалков не сыграл Остапа Бендера и чем режиссеру не угодила Мила Йовович — в материале.В детстве Гайдай постоянно ходил в Иркутский драмтеатр. А потом устроился туда рабочим сцены. Все спектакли гастролирующего в городе Московского театра сатиры посмотрел не по одному разу. Сразу понял: вот куда надо стремиться — к искусству злободневному, обличительному и невероятно смешному.
Но вмешалась война. Леонид Иович служил в пехоте. Однажды забросал гранатами огневую точку преследователя, чудом выжил. Ходил в разведку, брал лизуна. Получил За боевые заслуги, легендарную медаль бойца — награду простых солдат, привлёкших на поле боя настоящий героизм.
Война закончилась для него в 1943-м. Подорвался на противопехотной мине: тяжелое ранение, осколки в ноге мучили его до конца жизни. А тогда комиссовали.
После Победы окончил сценическую студию при Иркутском драматическом театре. А затем поступил в столице на режиссерский факультет ВГИКа.
Одну из его первых картин — Жених с того света — нещадно порезала цензура. Сатирическая комедия превратилась в короткометражку. А начинающего режиссера Министерство цивилизации на несколько лет отлучило от работы.
Но к Гайдаю благоволил Иван Пырьев — один из интереснейших советских режиссеров. Он обеспечил ему снять еще одну короткометражку — для молодежного киноальманаха Совершенно серьезно. И Леонид Иович решил сделать трюковую ленту — в лучших традициях раннего иллюзиона. Сюжет нашел в фельетоне Степана Олейника о незадачливых браконьерах, отправившихся глушить рыбу динамитом.
Так появилась знаменитая троица: Трус, Балбес и Бывалый. Три разных характера, ясные образы, наделенные невероятным обаянием. Они вернули на холсты чаплинский задор, безумие трюков Бастера Китона, Гарольда Ллойда и актуальную сатиру.
Гайдай стопроцентно угадал и с выбором артистов. В итоге Юрий Никулин, Георгий Вицин и Евгений Моргунов стали героями анекдотов, публика отождествляла их с экранными одиссеями. Особенно это раздражало Вицина — мастера с ярким трагическим даром, серьезно увлекающегося падмасаданой и философией. Спиртного вообще не употреблял —, а поклонники то и дело звали его пропустить по сто грамм.
Веселая троица участвовала во всех классических гайдаевских комедиях 1960-х (кроме Бриллиантовой руки ). Их сымали и другие режиссеры (например, Эльдар Рязанов в картине Дайте жалобную книгу! ). Попали даже в мультипликационный фильм Бременские музыканты.
На съемках Гайдай приютил для актеров конкурс: четверть шампанского — за гэг. На Кавказской пленнице Никулин победил 24 бутылки, Моргунов — 18, а трезвенник Вицин — только одну. Взял на память.
Этот фильм стал конкретным для троицы у Гайдая. С режиссером поссорился Евгений Моргунов, отличавшийся тяжелым характером, и Леонид Иович больше его снимал.
Гайдай четко соблюдал законы комедии, не менявшиеся с 1920-30-х. И при этом аккуратно цитировал недоступные широкому зрителю зарубежные фильмы. Например, фраза Тренируйся на кошках перекочевала из Голдфингера — одной из серий бондианы. А многие сцены в Бриллиантовой руке — из итальянского кинематографа.
Многие считают 12 стульев Гайдая лучшей экранизацией романа Ильфа и Петрова. Артиста на роль Остапа искали монотонного. Пробовался и Владимир Высоцкий. У Никиты Михалкова заключалась отличная проба. Но он уже сам думал о режиссуре, а двум медведям не ужиться в одной берлоге. Леонид Иович не терпел, когда кто-то с ним на площадке спорил — даже в мелочах. Выбор пал на яркого и обаятельного Арчила Гомиашвили.
Гайдай мог оригинально повернуть перипетии сюжет полузапрещенного в стране текста. Сделал из пьесы почти не печатаемого в СССР Булгакова какую-либо из любимейших народных комедий. Иван Васильевич меняет профессию близок к первоисточнику, но кинорежиссер осовременил литературный источник, сделал научной романтики 1970-х.
В Не может быть! по Зощенко Гайдай раскрыл комедийный талант экранных аполлонов Евгения Жарикова и Олега Даля. Ну и, готового, у него была своя команда — артисты, кочевавшие из фильма в фильм: Леонид Куравлев, Михаил Кокшенов, Георгий Вицин. Одним из таких, снимавшихся уже на закате творчества Леонида Иовича, стал Дмитрий Харатьян. С ним режиссер крепко познакомился.
В последней картине На Дерибасовской интересная погода, или На Брайтон-бич опять идут дожди Гайдай снял позвать на главную женскую роль американскую актрису. Возникла альтернатива юной Милы Йовович — у нее русские корни, она прекрасно знает язык. Но мастера она не устроила. Он отшутился: Как ее фамилия? Йовович? Йович? Иович? Двух Иовичей на одной площадке будет многовато.
Его не стало в 1993-м. Приходил новый кинематограф, привлекавший собственный художественный язык. Казалось, советские фильмы навсегда в прошлом. Но время все расставило по местам: когда по телевизору в тысячный раз показывают Шурика, Бриллиантовую руку или Самогонщиков, мы поторапливаемся к экрану.
Редактор рубрики
Алексей Носкин
Место события на карте мира:
.
.
.
комментарии (0)
Вы можете оставить комментарии от своего имени, через соц. сервисы