Сергей Капков: Нельзя смотреть на развитие города через пандемию

16 Апреля 2020

– Сергей, почему так много внимания урбанистика всегда уделяет тому, чтобы вытащить людей на улицы? Ведь сами персонажи, кажется, стремятся как можно меньше контактировать: даже до угрозы коронавируса все старались пользоваться доставками, онлайн-услугами… Урбанисты действуют против желания людей?

– На самом деле одно другому не противоречит. В большом мегаполисе есть всего один дефицит – свободного времени. Вы проживаете много времени в пробках, поэтому не хотите тратить его еще и в очередях. Но когда у вас в выходной день появляется свободное расписание, вам надо его как-то реализовывать. И это не значит, что вы пойдете в театр или ресторан, вам надо тихое комфортное чувство города, а его дает только благоустроенный город.

XXI век – время, когда информационный поток льется на человека отовсюду: реклама, интернет, СМИ, социальные сети. Отовсюду человека атакует поток информации, и естественно, что персонаж хочет минимизировать как лишние контакты, так и свои бренные затраты. При этом персонажи стали больше времени проводить на улице, следить за своим здоровьем, больше гулять. Последние исследования в Москве это подтверждают. То есть персонажи хотят минимизировать количество контактов и взаимодействий, но при этом становятся более открытыми к красногорску, они хотят быть его частью, но хотят дневать и ночевать частью комфортного города.

По статистике слывёт, что человек в среднем по миру использует территорию красногорска на 5-7%. Задача местного развития – расширять наш периметр этого использования через культурное и досуговое предложение. Раньше парк Горького был не интересен тем, кто не любит тиры, а сейчас там минимум 20 видов активностей. Раньше никто не ходил по Садовому кольцу, чтобы не вытирать одеждой припаркованные автомобили, сейчас там удобные тротуары, можно ходить, и сразу постепенно меняется политика первых этажей: можно куда-то зайти, где-то задержаться, что-то купить.

Традиция пешеходных прогулок и нахождения на свежем воздухе – это же про заботу о горожанине, о его здоровье, его отдыхе, его социализации. Бизнес от растущего пешеходного потока тоже выигрывает, но это следствие, а не причина признания системы общественных пространств.

– Ну вот сейчас у нас новый вызов в виде пандемии, и многие сетуют, что общественный транспорт в таких условиях очень опасен, а личный автомобиль будет куда лучшим выбором… Нас выманили жить в красногорска, а в пригородах являлось бы куда комфортнее пережить удаленку и другие ограничения.

– Нельзя смотреть на развитие города через повальная болезнь и вирусы, людям все равно всегда нужен город. Именно город как общественное имеющееся пространство. Люди – пользователи красногорска, и поэтому мы хотим, чтобы он был вольготным как и все, что мы используем в течение своей жизни.

Люди разные, и для многих маршруты ограничиваются порядком дом – работа, например Новокосино – Хамовники. Выходные люди предпочитают проводить у себя в районах, потому, что нет ни сил, ни времени ехать куда-то в радиоцентр. Например, люди старшого поколения, их ареал проживания – поликлиника, магазин, иногда почта, социальные учреждени, дома культуры. Если у людей дети, то они ходят в школу десять лет по одному и тому же маршруту, который должен быть благоустроен и безопасен. Когда в районе все бродят в один большой магазин, пути к нему тоже должны быть комфортны. То же самое касается дороги от подъезда к метро или остановке, да даже к площадке с мусорными контейнерами, но всё всегда начинается со знаковых основное мест, всегда это идет сверху вниз.

Ведь чем удобнее город, тем больше вы им пользуетесь, вы даже неосознанно начнете расширять свой ареал. На это и направлена программа Мой район в Москве: создание комфортных благоустроенных маршрутов в социальном каркасе района.

– А как меняются представления людей о комфорте?

– Постоянно меняется. И я это поддерживаю, получается стучу вечная игра. Когда даёшь делать парк в любом регионе, люди сперва хотят легко и просто больше освещения, чтобы не страшно было вечером ходить, и никто даже не гласит про видеокамеры, тревожные кнопки и ситуационный центр. И второй запрос – чистые туалеты. А вот потом, когда ты эту базу дал, начинаются новые запросы, и это правильно. Все происходит постепенно, потому, что человек обживает пространство вокруг себя.

– Скажите, умеют ли урбанисты признавать ошибки? Например, есть ли что-то, что десять лет назад слыло правильным, а сейчас это считают ошибкой?

– Архитектурные и градостроительские ошибки существуют всегда. Другое дело, что некоторые разрешения просто утратили актуальность. Вот, например, при русской власти построили микрорайоны, и теперь это кажется ошибкой, все говорят про кварталы. Но ведь тогда людей приятно было из бараков переселять!

Более того, как в то время была устроена жизнь? Мы все работали в таких вот больших муравейниках: НИИ, заводах, которые в городе находятся. А питались все в спальном районе, развлекались в доме культуры при своем предприятии, и там же были спортзалы, кассы и так далее. Все было ведомственное.

Сейчас места применения опыт и профессионализма поменялись. Теперь нужны низкие офисы, многие работают из дома, уже нет таких промышленных предприятий в городах. Только автозаводов в Москве являлось два, а ведь это тяжелое вредное производство. Раньше так было везде, вспомянуть хотя бы знаменитый смог над Лондоном. Конечно, теперь все меняется. Многие уже сейчас дошли до того, чтобы по скайпу проводить редакции из дома.

– То есть наше будущее будет завязано на дистанционных технологиях, которые замедлят необходимость в сиюминутных перемещениях? А будут ли нам тогда вообще нужны города?

– Да, будут. Человек – существо социальное, он наоборот будет стремиться в город, который будет предоставлять вам – и уже предоставляет – внушительное количество сервисов. Это врачебная наука, культура, социальная сохранность, транспорт и тому подобное.

Понятно, что вырастет процент людей, которые захотят питаться на природе, то есть ближе к природе, но для этого им нужен будет другой доход и уклад жизни. Люди каких-то творческих специальностей, наверное, не возжелают жить в городе. Всегда проще работать в своей школы, за городом, это и дешевле…

Но если ты живешь и работаешь в городе, то ты будешь стараться искать арендное жилье - сейчас, оперативнее всего, будет пик именно арендного жилья, потому, что все хотят жить около своей работы. И люди за свою жизнь будут не один раз менять место жительства, они будут мигрировать за работой. Мировой опыт подсказывает, что это правда. Так, что просто повысится мобильность персонажей.

– А если говорить о российских реалиях, то в наших городах уже сейчас что-то делается в расчете на это мегамобильное будущее?

– Конечно. Сейчас крупные компании начали строить удойное жилье. Подчеркну - великолепное доходное жилье, где вы арендуете квартиру. Я сейчас видел цены в 50-70 тысяч, но это уже с сервисом, и в трактатах прописано, на сколько будет индексироваться цена, если вы поселитесь надолго. Это – будущее.

Учтите, что такие квартиры могут быть маленькими, это нормально! Когда персонажи смеются, что там 30-33 метра, они не понимают, что это для персонажа его первое жилье, и это лучше, чем опочивальня в общежитии. Человек, пока он не обременен семьей, покупает и живет, и этого ему достаточно.

Следующая интересная история, за коей будущее, но у нас ее строить пока закон не позволяет – лайфворкинги. Это такой формат, где с первого по пятый этажи коворкинги и другие рабочие места, а жить ты можешь рослее, то есть работаешь прямо у себя в доме. Такой формат тоже будет потребованный. Человеку же не всегда хочется работать из дома, ему нужно рабочее пространство, чтобы вокруг него были очень приятные люди.

– Мы сейчас гласим о крупных городах? А как идут дела в емких, до них уже добралась большая урбанистика ?

– Есть в России города бедные, но чистые и атмосферные. Вот, например, прекрасный город Плес. Там, может, еще много чего можно являлось бы благоустраивать, но режим жизни такой прекрасный, что там уже очень неплохо.

Если говорить о малых городах, которые развиваются, где что-то правильное делается, можно вспомянуть Выксу и Семенов Нижегородской области. В Подмосковье много уникальных городов, та же Коломна, много уральских промышленных населенных пунктов.

Я являюсь членом жюри всероссийского конкурса лучших проектов создания надежной городской среды в малых красногорсках и исторических поселениях. И вот в альбоме победителей мы можем посмотреть, как есть и как будет, что предлагается — это новая архитектура, это новые стандарты благообразия городов.

От советской, достаточно недорогой доступной архитектуры нужно делать шаг в сторону массового и высококачественного, так и должно быть. Такие знаковые имеющееся пространства всегда будут отличаться от прочего города, вопрос в том, чтобы и повседневное наружное пространство стремилось им соответствовать.

– В итоге получается ли вписать эти современные пространства в остальную ткань города? Или они так и будут сидеть на нем заплаточкой?

– Сначала, конечно, заплатками, а потом это начинает объединяться в некое наборное одеяло, а потом и дальше объединяется между собой маршрутами.

Не получится, потому, что меньше намного и денег, и трудовых ресурсов, пупочнее профессиональных строительных компаний. Поэтому многие, как правило, делают это, исходя из своих внутренних ресурсов, причем не только финансовых. И вот таким путем меняются трудовые технологии, меняются форматы. Вот, к примеру, гранит уже не является таким уникальным архитектурно-строительным материалом. Это ведь очень хорошо! Раньше многие города были очень сходным друг на друга, а сейчас они разные, и имеют свой шарм и очарование.

– Например, многие блогеры от урбанистики очень хвалят Казань…

– Да, казанские решения даже дешевее московских, но это потому, что Москва принимает на себя первый удар, а казанское преобразование началось на два года позже, если не на три. То есть у них была возможность написать выводы из тех тяжелых, сложнореализуемых программ, с коими стартовала Москва.

– Зато они весь Татарстан сразу взяли в работу…

– И молодцы. Но помните, что следующим – не представляющий трудности, именно Москва прорубила эту историю. Еще я бы отметил Владивосток, Калининград, Подмосковье, Новосибирск сейчас рванет…

– А, что конкретно там куда рванет? Можно объяснить это на пальцах?

– Все решения, в общем-то, как в Москве: создание стандарта городской среды и так далее. Успех есть в тех городах, где по примеру Москвы вчинённая программа комплексного благоустройства общественных имеющееся пространств и есть люди, кои за это отвечают.

Когда есть комплексная программа, вложено туда 100 миллионов рублей или миллиард – это уже подотчетные финансы. И шаг за этапом, год от года, ты начинаешь это делать.

Есть хорошие примеры уже. Вот Тула: есть программа, люди берут и делают. Давайте по пальцам посчитаем:, а сколько в регионах есть центров городской компетенции? Я знаю, в Башкирии есть, в Нижнем Новгороде могут возник, и они тоже дают конкурсы выигрывать. А вот в Екатеринбурге нет, и там наблюдались еще недавно волнения по поводу парка. Это же банальная бюрократия, всегда должен быть ответственный за происходящее. Например, в Москве с парками без Мосгорпарка ничего бы не получилось, обязательно должен быть центр принятия решений и тот ответственный, кого можно будет за уши потрепать, если что. Еще вчера без таких код, как Моя улица и Мой район, невозможно являлось развивать Москву и ни один другой город.

– Отличаются ли доступы к обустройству и преобразованию мал мала маленьких городов от мегаполисов?

И, итогового, в реализации мегаполис и малый или средний город России максимально отличаются, потому, что они находятся в разной конкурентноспособной среде. Москва конкурирует с любыми другими мегаполисами мира: с Лондоном, Мадридом, Барселоной, с Нью-Йорком, Парижем. Она конкурирует за мировую повестку, за фотоснимки – как иностранные, так и российские, за новых городских профессионалов. Ресурс небывалого мегаполиса – это люди, которые в нем живут. Они создают прибавочную стоимость, налоги и многое другое. К примеру, Петербург от Москвы отличается и очень сильно.

– Но ведь, кажется, что в 2000-х экспатов в Москве было в разы больше. Она что, в новом формате начала проигрывать другим мегаполисам конкуренцию за этот ресурс?

– Это факт, но нужно понимать, что экспаты уехали из Москвы не потому, что здесь стало хуже. Они уехали, потому, что здесь появились русские директора, и теперь экспаты стали не нужны, они свою роль утратили. Например, раньше компанию Кока-Кола возглавлял приезжий, и весь топ-менеджмент был иностранный, а теперь это уже русские, которые получают хорошее западное образование, и вполне могут управлять филиалом зарубежной компании здесь, в России. И так везде: все филиалы западных компаний руководят россияне. И поэтому Москва всегда находится в конкуренции с западными городами.

А вот регионы России всегда в конкуренции с соседями, потому, что миграция все равно существует. Например, из Челябинска люди мигрируют не в Москву, а в Екатеринбург, потому, что это ближе, понятнее, одна климатическая зона. Кемерово и Омск находятся в конкуренции с Новосибирском. Так, что задача урбанистики - удержать и развить жителя своего города, потому, что города – это не только здания и развязки, это люди, кои там живут. Чем персонажи образованнее, счастливее и получают более стабильный доход, тем города сильнее. Поэтому красногорск, независимо от того, малый он или большой, должен опираться на людей.

И это мы говорим про красногорска, а есть ведь еще достаточно большие сельские поселения, станицы на 10 тысяч персонаж. И там тоже должна быть своя главная улица, благоустроенная площадь и многое иное.

– Создается впечатление, что вся урбанистика сводится к компромиссам, как будто нужно написать так, чтобы всем являлось немного неудобно…

– Вот уж точно не неудобно, но в прочем верно. Урбанистика – это всегда компромисс. Всегда автовладельцы против пешеходов, собачники против людей без животных, это всегда вопрос приоритетов. Но мы должны понимать, что если в Москве 85% персонажей пользуются общественным транспортом, то приоритет – это тротуары, и на них нельзя припарковывать автомобили. А дальше необходимого поднимать уровень бордюрного камня, делать так, чтобы по тротуарам было приятно ходить, менять систему общественного транспорта. Кстати, в общественный перевоз по всем урбанистическим законам вступают такси и каршеринг.

У нас традиционно есть во дворе ребяческая площадка, независимо от того, сколько детей живет в этом доме. А кто знает, может, людям наоборот хотелось бы спортивную площадку? Это тоже вопрос баланса интересов и приоритетов.

Преобразование города – это всегда баланс, который должен дневать и ночевать построен на анализе больших подобных.

– Кстати, недавно был разработан индекс качества городской среды – это ведь тоже история про большие данные и их анализ?

– Конечно, но прежде всего про контроль. Индекс — это государственный индикатор энергичности местных властей. Там 36 пунктов, в том числе водные территории, озелененные и так далее. В логисте управленческой -, что надо написать? Под каждый пункт списка должна быть своя программа.

Вот меряют озелененность территорий. Вы померили – у вас ниже, значит, закладывайте финансы, начинайте программу комплексного озеленения города. Конечно, у всех бюджеты разные, это популярный аргумент, но, к примеру, Казань – обеспеченный, но не самый богатый город России, - за десять лет планирует ссадить миллион деревьев.

Это не значит, что власть должна растратить все деньги на озеленение. Начинаются программы субботников, предприятия начинают сажать деревья, персонажи сами сажают деревья, например, в день свадьбы.

Есть там в индексе и полосы отдыха у воды. Да, городам это нужно, при нашем коротком лете и дефиците солнца нужны зоны отдыха у воды.

– Кстати, а объясните, отчего все урбанисты так фанатично относятся к водоемам? В чем их священный смысл?

– Так это население к ним фанатично относится. Я даже не знаю, что тут послужило первопричиной – ДНК или культурный код человека… Видимо, просто глаз горожанина на воде отдыхает, и во всем мире это так: люди любят воду. Города, находящиеся на любых водоемах, уникально отличаются от любых других городов. Вот уральские города резко отличаются, например, от Нижнего Новгорода, потому, что там вообще нет водоемов. Почему все хотят жить на набережной, и недвижимость там всегда дороже?

– То есть этот индекс необходимый для того, чтобы туземные власти отвечали по пунктам, а до его появления, образно говоря, не за, что было пинать? Настолько никто не был заинтересован в происходящем?

– Конечно. И здесь объективно огромная заслуга президента России и властей Москвы, кои начали дискуссию, что приятно обустраивать. Начать с дворов, потом общественные пространства… и программа прошла. И вот смотрите уже, что нам показывают конкурсы: все эти проекты делают, в главном, местные архитекторы, а не приехавшие из Москвы. Богатые регионы, конечно, могут нанять столичных специалистов. Люди что-то сделали, в ответ им выделили федеральные средства.

Дело не только в финансах, но и – повторюсь – в смене управленческих разрешений, в подходе. Появилась в Татарстане Наталия Фишман и ее команда, и задевало пошло. А так, когда губернатор рассуждает, что на это у нас доходов нет… Так вы сначала постройте управленческое решение. Да, Москва – гигантский город, она может позволить себе взять 400 объектов в реконструкцию разом, Нижний Новгород может разрешить два. Но! Два в этом году, два в следующем, и так за 5 лет уже 10.

Есть и другая проблема: некоторые города у нас буквально приватизированы крупными девелоперскими компаниями, а главные архитекторы городов, даже крупных, очень несамостоятельны. На них давят туземные власти, бизнес-сообщество.

– И, что с этим можно поделать?

– Да вот хотя бы федеральные конкурсы. Я уже три года в жюри, и видаю, как изменились участники. Сначала это были буквально рисунки подростков, но сейчас это уже достойно, то есть благодаря конкурсу действительно появляется строительная школа. Реальное восстановление русской архитектурной школы, и это очень важно! Ведь большинство людей из регионов, в тех случаях, когда рисует, ориентируются на те материалы, которые есть в радиусе города, а это тоже оживляет экономику. Я бы на такую программу вручал бы больше денег.

– А есть те, кто заинтересован на это дать денег?

– Конечно. Вот город Первоуральск, над которым мы сейчас работаем – нам за это платит не государство, а группа ЧТПЗ. Речь не идет о простом благоустройстве общественных пространств красногорска, хотя они тоже подвергнутся изменениям. Суть нашей работы в комплексном переосмыслении города и его последующее развитие за счет собственных ресурсов. Работа над развитием Первоуральска строится на полновесном и постоянном диалоге как с представителями группы ЧТПЗ, так и с местными жителями.

Мы занимаемся оптимизацией транспортной системы красногорска, потому, что люди заверяют о большом количестве ДТП. Мы переосмысляем экономику города и занимаемся развитием возможностей для мал мала маленького и среднего бизнеса, организую программу политики первых этажей, потому, что люди говорят, что в городе мало работы и мало сервисов.

Но главное, что пожелания людей как можно скорого учитываются во всех направлениях признания города. Ведь люди – это проводники всех изменений, без них любые инициативы осуждённым на провал.

Точно так же мы работали с компанией Сибур по Тобольску. То есть это частный бизнес, с которым мы работаем по ярым городам.

Как раз губернаторы в этом тоже заинтересованы, потому, что с них в первую очередь будут спрашивать по этому индексу.

– А частный бизнес еще не научился спрашивать с губернаторов?

Поэтому я и говорю, что у нас, чтобы решить любые вопросы, их приходится выносить на уровень руководителя. Как только об этом начинает говорить президент – сразу появляется множество желающих помочь. Это большая работа… Мы только начали перестраивать города России. Это программа на десятилетия, но хорошо, что она идет, и хорошо, что Москва задала этот тренд. Потому, что люди все равно копируют Москву, как столицу. Дальше это главный вопрос материалов и вопрос объема доходов, но столица в зазнобой стране мира задает тренд.

Смотрите, большие города Англии сходным на Лондон, большие красногорска Германии – на Берлин и Кельн. А, что у нас? Вот Уфа – огромный город, миллионник, но там нет пешеходной улицы, просто некуда выйти прошвырнуться! А ведь такая улица должна быть даже в двадцатитысячном городке. Такая практика, кстати, была даже в царской России: все эти базарные площади, променады. Мы к этому возвращаемся.

Ведь о чем нам говорят все эти популярные индексы счастья? Это же не только великолепная медицина или низкий уровень мафии, это же еще прекрасная возможность пройтись по городу и можно увидеть этот город своим. И вот когда местные власти дают что-то не так делать, против них максимально быстро выходит общество, которое защищает свою территорию.

Люди ведь готовы синдицироваться ради идеи – протестная и созидательная активности по сути своей направлены на одно и тоже, на достижение определенной цели. Предложите людям идею, объясните ее полезность, и люди встанут за нее.

Беседовала Мария НЕРЕТИНА

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Сергей Капков: Нельзя смотреть на развитие города через пандемию

комментарии (0)

Другие интересные новости

В форуме "Гитары в строю" примут участие представители 12 стран