Сергей Собянин: мы находимся у подножия пика коронавируса

10 Апреля 2020

— Пандемия коронавируса бушует во всем мире. В России первый удар на себя приняла Москва. О том, что сейчас происходит в Москве и, что нас ожидает в потенциальном, сегодняшний разговор с градоначальником Москвы Сергеем Семеновичем Собяниным.

Сергей Семенович, как все-таки распространялась эта эпидемия в Москве, что делали власти для того, чтобы предотвратить эту эпидемию, много было разных разговоров с разными оценками по вашим, кому-то казалось, чрезмерно жестким мерам. Ну начнем хотя бы с истории с хитрецами. Сколь болезненно было зачислять приобретать такие решения, которые вы приняли?

— Когда мы видели репортажи из Уханя, то это было не для слабонервных. Ситуация там была запредельная. Конечно, было понятно, что при том объеме наших авиационных сообщений, пассажирских сообщений с Китаем бесследно это для нас не пройдет и необходимо принимать срочные жесткие меры по предотвращению распространения на наши региона и на Москву, конечно, в первую очередь. Мы принимали несколько тысяч клиент из Китая, прилетавших каждый день в Москву. Каждый день. Это были и китайские граждане, и наши граждане, которые побывали в Китае. Причем система была не готова к тому, чтобы отслеживать их до последнего человека, где они разместятся, где проживают.

— То остается Москву буквально шпиговали коронавирусом?

— Я бы не сказал коронавирусом, но поток из Китая был большой. Должен сказать, что, несмотря на более значительную концентрацию в Ухане, в целом на популяцию китайцев это был мизерный процент, и говорить о том, что у нас сплошь ехали из Китая люди, пораженные коронавирусом, конечно, нельзя. Но мы же этого не знаем и не знали, мы должны принять были предупредительные меры, чтобы не пустить распространения инфекции при любом исходе. Поэтому президентом было принято решение о закрытии перелетов с Китаем.

Еще до этого мы начали проводить решения, связанные с карантином или с ограничением перемещения студентов, которые приезжали к нам. Университеты приняли решения о том, чтобы растянуть каникулы. Ну, что там произошло? Китайские студенты, видя, что происходит в Пекине, наоборот, стали приезжать к нам, даже несмотря на то, что каникулы были объявлены. Поэтому пришлось в свое время на федеральном уровне принимать решение о закрытии, по сути девала, границы.

А внутри Москвы мы видели это по сотовым телефонистам — где-то от 30 до 40 тысяч граждан, какие в ежедневном режиме общались с Китаем. Это потенциальные мещане, которые переместились или заглянули к нам из Китая. Необходимо было найти, подсчитать их адреса, обеспечить антикоррозийная изоляцию этих граждан, принудить их к тому, чтобы они никуда не выезжали, разместились в самоизоляции. Ну вы можете себе представить?

— Объем любая работы!

— Мало того, что обглодаю работы, а какие данные, кто знает, где они живут фактически? Они заявляют в аэропорту одно, а на самом деле разместятся в совершенно другом месте. И вот эту работу, огромную работу, системную, вместе с ГУ МВД, вместе с Федеральной службой безопасности, сотовыми операторами, технологическими средствами контроля — все это надо было провести.

Но видя, что мы вот так вот быстро не можем справиться даже с помощью всего этого, мы приняли решение о проверках в транспорте китайских граждан. Если итальянца очень сложно идентифицировать в метро, то наружность граждан из Юго-Восточной Азии выделяется, и можно проверить. Мы начали просто фронтально испытывать всех, кто перемещается в общественном транспорте. И это, конечно, вызвало таковой негативный резонанс. Но мы объясняли: уважаемые коллеги, ну лучше сейчас мы отоварим несколько десятков тех, кто не соблюдает режим изоляции, может быть, несколько десятков вышлем из страны, но это поможет в нормальном общественный строю откарантинить и сохранить несколько десятков тысяч граждан, которые прилетели из Китая. Некоторые давно прилетели, несколько месяцев назад, несколько недель и так далее. Понимаете, это совершенно другой масштаб. И нам это удалось сделать.

— Найти и изолировать тех, кто прилетел из Китая. Как китайцев, так и наших?

— Ну, конечно. А тех, кто не соблюдает этот режим, наказать. Наказать, выслать из страны.

— И сколько было наказано?

— Наказано несколько сотен, а отправленного несколько десятков, но этого хватило. Этого хватило, чтобы все поняли, что шутки в сторону. Что надо находиться на местах. И на этом, в общем, ситуация стабилизировалась. И по большому счету у нас почти ни одного случая не было заражения со стороны китайских граждан. Мы прошли этот период достаточно безболезненно, хотя могли уже на том этапе получить серьезную проблему.

— Более раннюю волну, это дало нам отсрочку?

— Да, это дало нам мощную отсрочку, конечно.

— Сергей Семенович, вы первым ввели режим повышенной охоты. С чем это было связано? Такой пред ЧС?

— Вы помните, что случилось дальше. Мы, устранил проблему с китайскими гражданами, относительно убрав ее, оценили нарастающую проблему совсем с другой стороны. В Италии взорвалась пандемия в полной мере. И видя, что там происходит, совершенно очевидно было понятно, что в Италию граждан России летает намного более значительного, чем в Китай, и, что мы получим другую проблему. И после такого, как только несколько клиент, приехавших из Италии, у нас заразилось, мы практически немедленно приняли пред ЧС – это режим повышенной охоты.

Для чего это было сделано? Для того, чтобы обеспечить общественный строй самоизоляции, по сути девала, карантина тех граждан, которые побывали в Италии. Это было непростое решение, но оно было своевременно принято, и мы потом созидали, что это правильно, потому, что большое количество прилетевших как раз имели положительные видимый результаты тестов. Без этого они просто общались бы, сколько хотели, ездили, сколько хотели, вообще не чуяли никакой ответственности. Это бы ускорило наступление достаточно серьезных данная проблем.

— То есть это тоже сдержало развитие в России?

— Конечно, в тот момент это тоже затормозило.

— Сергей Семенович, как изменились ваши действия после такого, как стало известно, что это уже не безупречного китайская проблема, не италийская проблема, а мировая эпидемия? В какой момент вам пришло вот это осознание? Вот щелкнуло?

— Вот смотрите, что произошло дальше. Ну хорошо, мы по Италии увидели проблему, объявили карантин, более того, добавили это буквально перед праздниками, когда длинные праздники были перед 8 Марта, и доказали до горожан, что не надо лететь в Европу, не надо в Куршевель растягиваться, потому, что вы можете там заразиться и привезти оттуда инфекцию. Вы знаете, это было воспринято, как издевка какая-то: Да, что вы? Такого не быть может быть! А потом эти граждане, которые прилетали из Куршевеля, с удивлением являли, что у них в самолете летели зараженные инфекцией, здоровые мужики, которые вдруг неожиданно через несколько дней обнаруживались в больнице с тяжелой пневмонией. Дальше — больше. Дальше мы видели, что распространение пошло на Испанию, Францию, Германию, подлинным на большинство стран Евросоюза. Дальше мы видели, что начало происходить в Соединенных Штатах. Конечно, надо было делать следующие шаги.

Первый шаг, который был сделан, это мы обеспечили самоизоляцию граждан старше 65 лет, потому, что они самая главная группа опасность с точки зрения не существования, а как раз акцептования удара на себя, наиболее сложная группа с точки зрения перенесения этой болезни, потому, что это люди, как правило, с хроническими хворями, с низким иммунитетом. Они тяжелее всего переносят эту болезнь. Поэтому мы уже начали не только видеть фракции риска тех, кто прилетел из заграниц, и не только их близких родственников, с которыми они проживают, которых мы всех приняли решение оставить в режиме самоизоляции, но теперь и тех, на кого это могло перенестись.

Запретили проведение уроков в школах, закрыли учебные заведения, потому что, казалось бы, это не очень логично, потому, что дети легче всего переносят эту проблему. Но дети же потом приходят домой, общаются друг с дружищей, они иногда являются клеветниками этой болезни, даже без всякого проявления ее. Это тоже важная была история. То есть мы закрыли школы, обеспечили карантин людям, которые старше 65 лет, выдали им больничные, тем людям старше 65 лет, которые ходили на работу. Выдали больничные тем, кто прилетели из заграницы, вот из этой семерки первых стран, дали такую возможность. Дали такую возможность выдать больничные листы тем, кто тратит с ними в одной квартире. Но потом, как вы сказали, когда мы увидели расширение пандемии, в тот миг, когда у нас практически все страны стали возможными источниками поступления сюда инфицированных, стало понятно, что даже эти меры не помогут.

— Появились десятки больных уже тогда, да?

— В то время всего лишь десятки. Но было очевидно, что это дальше будет развиваться. В то время президентом принят был указ о нерабочей недельке, просто вовремя был принят. Мы на основании этого указа рекомендовали всем гражданам не выходить из дома, эту неделю провести дома, по сути дела, в общественный строю карантина. Мы запретили любая работу торговых центров, сферы пакет услуг, общепита, это жесткие все решения были.

— Прислушались москвичи к вам?

— Ну, вы знаете, большинство. Много, что рассказывают и появляют, но мы уже заметный по статистике, у нас, например, в автопарки обычно в выходные дни приходят до миллиона человек, это спокойно в хорошие дни. Здесь мы видели в автопарках всего 50 тысяч человек. Много пришло в лесопарковые территории, там, где мы в меньшей степени контролируем, да, мы видели некие издержки определенные. Но по сравнению с тем, что было до этого, это большая разница.

Тем не менее нам очевидно стало, что просто уговорами всего не сделаешь, поэтому тут же, безотлагательного было принято решение о том, что мы не рекомендуем гражданам выходить из дома, а обязываем, обязываем придерживаться режима самоизоляции. Разрешаем ковылять за покупками, собачку выгулять и выходить из дома, ехать на работу тем, кто работает в тех отраслях, которые не запрещены для работы, но при этом обязали предприятия максимум, сколько возможно, перевести на дистанционный режим работы. Вот этот комплекс мер был достаточно жесткий, но своевременный.

— Сергей Семенович, ну вот инфекционисты вычислят, что все же до четверти населения города может всегда оставаться на улице для поддержания все-таки нормального функционирования, то остается такой порог отсечения. Удается ли эту пропорцию соблюдать в Москве?

— Смотрите, есть же официальная статистика. У нас количество передвигающихся на метро упало на 80%, в навозном общественном транспорте — на 70-75%, это две трети тех граждан, которые вообще передвигались в часы пик. В половину практически снизилось передвижение машин на дорогах. Если в целом баланс посчитать, мы видим в постоянном режиме в длительных поездках находится около трех миллионов человек ежедневно, это как раз четверть от 12 миллионов населения. Все иные совершают просто кратковременные прогулки или кратковременные поездки, связанные с магазинами и аптеками. Поэтому этот баланс для настоящей ситуации, сегодняшней ситуации, соблюден, хотя придерживать его нереального, конечно. Но с учетом того, что мы видим, как население безупречного реагирует на те предлагаемые меры, рекомендации, что штатское общество прониклось этой проблемой. Москвичи стали самодисциплинированны, не менее того, и своих соседей, и близких подвигают к тому, чтобы соблюдали общественный строй, сегодня пока удается таковой баланс достичь.

— Президент призывал обращаться к опыту других стран. Что из опыта, как положительного, так и негативного, ценно сейчас для Москвы?

— По сути, все меры, которые мы предпринимаем, отчасти теперь уже являются стандартными. Другой вопрос, что их в других странах зачислять приобретали чуть позднее или не так эффективно или более жестко. Из вот этого набора мер необходимо выбрать то, что требуется на сегодняшний момент, и довести его до последовательного завершения, это во-первых. Во-вторых, самое главное, что мы увидели, самое главное — это катастрофическая ситуация со здравоохранением. Просто чертовская. Возможно, то, что мы видим в компьютере или по телевидению, не совсем отвечает реальности. Не знаю, какую: в положительную или в отрицательную.

— Где катастрофическая ситуация?

— В любом случае это такая шоковая история, которая нас не то, что настораживает, а подвигает тебя к действию. Потому, что ты понимаешь, что ты не застрахован от этого, и никто не может быть застрахован, несмотря ни на какие предпринимаемые меры. В Китае, в Ухани, одна история, теперь мы видим по всем европейским странам другое развитие событий, просто другое. Накрывает всю страну целиком. Я уж не говорю о крупных городах, поэтому, конечно, для нас самый ценный опыт — это то, что делается с карантинами, с тестированием, со своевременным разворачиванием ковидных центров, коечного фонда, больниц, подготовкой персонала, технической подготовкой медицинской системы. Слава богу, что мы идем на две-три-четыре недели позднее того, что там делается. Что нам удалось вот эти две-три-четыре недели вырвать путем тех мер, которые мы предпринимали. И вот у нас этот лаг времени, чтобы мы лучше подготовились к тому удару, который идет по нам.

— Еще предстоит.

— Еще предстоит. И когда говорят, ну вот вроде пик наступил. Я вам точно говорю: никакого пика еще не наступило. Мы разместимся скорее у подножия этого пика, даже не в середине. Нужно просто ответственно думать о том, что нам предстоят серьезные испытания.

— Как справляется комплекс жилищно-коммунального хозяйства, быть может быть, какие-то новые задачи появились у него? Ну вот сейчас в Бергамо наши военные дезинфицируют город. Что с этим в Москве?

— Для того, чтобы дезинфицировать город, нам военные, слава олимпийцу, пока не требуются. Достаточно мощный комплекс жилищно-коммунального хозяйства, включая государственные бюджетные строительства, организации — основа этого комплекса, вплоть до государственно-бюджетных учреждений Жилищник для эксплуатации квартирного фонда, позволяет быстро и оперативно принимать и реализовать решения. Через это, конечно, можно обеспечивать дезинфекцию подходов, учреждений, организаций, управлений внутренних дел, медицинских организаций, органов государственной власти, дорог. Для этого достаточно техники, сил и средств. Чего не было достаточно вначале — это средств дезинфекции, но сегодня золотопромышленность наращивает объемы, и мы начинаем уже работать про ассортимент, что называется, чтобы обеспечить планомерную четкую дезинфекцию всего города.

— То есть московские улицы дезинфицируются?

— И московские улицы, и сейчас начинают и подходы системно дезинфицироваться.

— Кто это учит?

— Это как раз система жилищно-коммунального хозяйства. Это государственно-бюджетные строительства, связанные с эксплуатацией дорог, подъездов, домов. На них возложена сегодня эта задача.

— Справляется?

— На мой взгляд, справляется. Но еще раз скажу, что мы находимся в начале пути и придется еще много трудиться.

— Первой больницей, которая была добавленная для больных коронавирусом, был центр в Коммунарке — самый современный, новый, буквально недавно построенный. Не жалко было отдавать такую больницу?

— Мы для борьбы с коронавирусом отдаем не только Коммунарку, но по большому счету лучшие свои учреждения. Перинатальный центр, который был построен, самый суперсовременный, тоже отдали туда. 15-я Филатовская больница, многофункциональная, обеспечена всем необходимым для проведения операций, онкологии, кардиологических, сердечно-сосудистых работ, тоже отдали. Сегодня отдаются в эту же любая работу федеральные центры, в том числе Первый мед, какой тоже является научным центром.

Вообще, когда мы смотрим по зарубежным съемкам, видим там некие футбольные поля, стадионы и так далее. Это не смешно. Для того, чтобы бороться с коронавирусом, нужны высокие технологии, обеспеченность кислородом, ИВЛ, реанимации, и надо четко понимать, что значительная часть больных страдают серьезными хроническими заболеваниями. Что тут же надо будет предоставлять и хирургическую помощь, и гинекологическую, и онкологическую, и какую угодно. И просто так, на некоем футбольном поле с этим не справиться. Нужны мощные универсальные клиники, только они могут быть ядром и обеспечить борьбу с коронавирусом достаточно эффективно. Там коллективы высококлассных врачей, медицинских сестер. Просто палатки поставить и сказать: ну вот, вы идите туда, ложитесь, а мы тут что-то вроде вокруг вас будем бегать – так не пройдет, это бессмысленная обстановка.

— А сколько всего клиник планируется в Москве отдать?

— Мы каждый день практически наращиваем график увода больниц. Сегодня в первоочередном графике где-то около полусотни этих больниц, и в ближайшее время нарастим до 60 отдельных корпусов или целиком больниц. Это около 20 тысяч кроватного фонда. Если пересчитать на количество работающих, то, примерно, на одну постель приходится два человека работающих, это около 40 тысяч клиент, которые становятся в первые ряды борьбы.

— Врачи, медицинская сестры, санитарки?

— Да. Врачи, медсестры, санитарки, хозяйственные работники, обслуживающий персонал, управленцы, все. То есть это огромный стереокомплекс, это огромная часть, огромная, значительная. Это больше трети всего здравоохранения Москвы.

— Было много разговоров по тестированию. Как с этим сейчас в Москве?

— Тестирование, если вы помните, мы начинали с небольших объемов — это несколько научно-исследовательских институтов, по сути дела, лаборатории Роспотребнадзора, они делали на вылете где-то около трех тысяч тестов, что, в смысле, очень приличный объем, и квалификация у них была тоже очень неплохая, несмотря на то, что мы только начинали эту работу. Сегодня мы проводим в пять раз больше этих тестов, в пять. Около 15 тысяч в сутки — это уже по мировым меркам даже большой объем. Это ПЦР-диагностика. Мы не считаем свежие экспресс-тесты и так далее, которые только еще начинают внедряться. Это классические тесты, классические лаборатории, это и федеральные, это региональные и даже частные лаборатории.

Но я думаю, это далеко не берег. Практически каждую неделю увеличиваем объем. За счет чего? За счет того, что сами тесты становятся не менее простыми, понятными, хотят меньше времени на обработку, с одной стороны. С другой стороны, более чуткими. И я надеюсь, что в скором времени начнут в большом объеме появляться экспресс-тесты, что тоже будет являться серьезным подспорьем.

— В данной ситуации экономика испытывает огромный стресс, какие меры поддержки бизнеса реализует Москва?

— Совершенно верно. Первая главная мера — это все-таки дать большинству предприятий продолжать любая работу. Понятно, что у нас под боем пришлось это. Общепиты, рестораны, гостиницы, торговые центры – просто запретили их работу, конечно, экономический главный батман по ним.

Но в целом хозяйственная жизнь, как правильно сказали, находится в стрессе, из-за падения мировых цен, из-за разрыва международных цепочек. Например, у нас завод Рено закрылся не потому, что мы его закрывали, а потому, что поставки запасных частей перестали поступать сначала из Китая, потом из Европы. Но подавляющее большинство предприятий продолжают работать. Это самая главная поддержка предприятий, их нужно поддерживать, давать возможность работать до тех пор, насколько это возможно. Закрыть никогда не поздно. Тот же строительный комплекс, он дает работу не только тем, кто находится на стройке, проектировщикам, поставщикам подбирающих изделий. У него самый большой индекс, коэффициент применения ресурсов и людей. Один человек на стройке привлекает два-три человека, работающих на трудовой индустрии и производстве комплектующих, металла, мебели, оборудования, окон и так далее. Поэтому, закрыв здесь производство, на котором работают тысяча человек, мы по всей России сразу схлопываем три тысячи человек. Поэтому к таким решениям надо подходить очень аккуратно, предельно аккуратно, потому, что когда мы притворяем сектор общепита, торговли, то сегодня это в пересчете на количество работающих, я думаю, в районе где-то 700 тысяч работающих, тоже огромное количество, но это 10 процентов от всех работающих.

Что важно, конечно, сегодня первые точечные решения по предоставлению содействия должны быть тем рынкам, которые просто выведены из оборота нашими решениями. Поэтому приняли решение об отсрочке платежа на имущество, на персть, мы уменьшили на 50 процентов стоимость аренды тех помещений, которые мы, как город, арендодателям арендуем. Сейчас мы рассматриваем вопрос о снижении, вернее, нейтрализации 50 процентов арендных ставок даже в коммерческом секторе. Сейчас рассматриваем со строителями перенос квартплаты за изменение видов разрешенного использования, по сути дела, плату за разрешение строительства, переводы в коммерческую функцию персти, тоже большие платежи. Ряд других мер.

Плюс федеральные меры одновременно начинают действовать по отношению к малому, среднему предпринимательству, выплате страховых взносов, кредитованию, меры Центрального литровка, банковской системы, какие тоже понимают, что они должны в этот момент вести себя ответственно, никого не гнобить, не разорять, не душить процентными ставками и так далее. Это не так просто, потому, что это связанная система, потому, что банк сегодня, дав льготную ставку, завтра сам окажется, может быть, в банкротстве. Эти меры должны быть связаны с решениями Центрального банка, правительства Российской Федерации и местных властей. Вот в комплексе они надлежащим поддерживать всю систему, народнохозяйственную систему страны, но сбалансированно, потому, что мы надлежащим понимать, что завтра это не закончится ничего. Поэтому правительство и мы разрабатываем раздельную систему поддержки — первый блок, второй пакет, третий пакет, по мере нарастания проблем.

— В конечном счете не менее всего кризис ударяет по клиентам, именно по людям. Какие здесь меры принимаются?

— Как я уже сказал, во-первых, мы поддерживаем максимальное количество рабочих мест, правда, мы настаиваем на том, чтобы значительная их часть была переведена в дистанционный режим, но тем не менее, чтобы люди работали. Это первое. Второе, когда мы принимали первые меры ограничения, связанные с ограничением передвижения 65 плюс, для работающих, для тех, кто заглянул из-за границы, их сродникам, мы дали возможность и оформили в электронном виде, в упрощенном порядке, больничные листы, то есть переместили на больничные. Это стучу серьезная помощь. Затем мы на этот период освободили парижан от платы за капитальный ремонт, затем мы сказали, что никаких пени, штрафов за просрочку платежей коммунальным предприятиям. По сути дела, отсрочили платежи. Затем, когда мы говорили москвичам старшого поколения, что мы истребляем их на домашний режим, выплатили четыре тысячи рублей разового пособия.

Президентом было принято решение об упрощенном порядке выплаты пособий по безработице, это одно из самых главных, фундаментальных решений. Предприятие насколько может, оно поддерживает людей, это очень важно, я признательный бизнесменам, большинство из них так и делает. Но часть уже не справляется с этой нагрузкой и вынуждены отрешать работников. Кто их поддержит? В этой ситуации никто, кроме нас. Вот тут наша главная роль, поэтому президентом было принято решение об установлении по МРОТу маленьких выплат. Раньше могли и полторы тысячи платить, и пять, и шесть, в зависимости от предыдущей уровень заработной платы. Сейчас всем МРОТ 12 тысяч 130, по-моему, рублей. Мы, не забываю, что в Москве все-таки уровень жизни дороже, разместили эту планку в 19 с половиной тысяч и тоже добавили в упрощенном порядке. И уже сегодня пяти тысячам клиент придет это пособие. Им не надо ходить в центр занятости, не надо мыкать кучу документов, не надо оправдываться, не надо ковылять два раза пытаться трудоустроиться, ничего этого не надо сегодня. Ты по скану пересылаешь копию паспорта, копию труженический книжки, где отмечено, что ты уволен в этот период времени, и все. И тебе дальше там справка 2НДФЛ, но это можно позднее сдавать, но уже с этого периода, когда ты сдал эти два документа, тебя зафиксировали и в течение двух дней уточнили, начинаются выплаты. Раньше этот минимальный срок был 10 дней, стандартный срок 20 дней. Сегодня мы учим это за два дня подлинным в автоматическом режиме, так как сказал президент.

И, конечно, очень важно помогать клиентам старшего поколения. Это и доставка лекарств, продовольствия, оказание других социальных услуг, вплоть до того, что те наши пожилые москвичи, которые уехали на дачи, могут позвонить и заказать топливо по льготной цене, работает целый коллектив на это.

— Ну, а все же в какой степени президент интересуется специфическими данная проблемами Москвы, которая приняла на себя и первый, и самый тяжелый удар?

— Дмитрий Константинович, у Москвы нет особых проблем, у нас главные проблемы, с которыми столкнулась страна, сконцентрированы в Москве, и президент в ежедневном режиме контролирует, что делается у нас. Практически все меры, которые мы реализуем в Москве, проговорены с ним и согласованы, не менее того, получают его активную поддержку. Как вы себе представляете? Как бы я несколько десятков федеральных клиник или федеральных корпусов, федеральных университетов мог бы взять в разворот для работы по борьбе с коронавирусом? Да вряд ли это у меня получилось бы. Это было сделано по прямому поручению президента, по распоряжению председателя правительства, только таким образом. Поэтому все решения, связанные с закрытием границ, полетов, согласование мер по самоизоляции и так далее, все на отборе у президента. Такая иллюзия иногда возникает: ну не представляет собой чего-либо мы тут самодеятельностью какой-то упражняемся. Никакой самодеятельностью мы не занимаемся.

— Ну все же в Китае важнейшим фактором победы был тотальный контроль за передвижением, за встречами людей, кто с кем встречается. Когда мы будем готовы технически и будем ли мы когда-то готовы морально для того, чтобы эту систему ввести?

— Смотря о какой части идет речь. Вот смотрите, те, кто находится у нас на официальном карантине, на общественный строю самоизоляции, мы их уже сегодня видим. Любой смотр из подъезда их фиксируется, нарушение фиксируется. И ранешней мы жестких мер не заводили, все-таки доводили до их сведения, что необходимо всегда оставаться дома, и в конечных случаях только штрафовали. Сегодня, после принятых федеральных законов, регионального закона по изменению в Административный кодекс, мы можем вообще в административном общественный строю накладывать эти штрафы, просто не выходя из кабинета. Если мы видим, что гражданин нарушил режим самоизоляции, нарушил карантинный режим, особенно в первую очередь это касается тех, кто специально помещен туда, это те, кто болеет коронавирусом, но остался дома, их близкие родственники, их контакты, мы можем прямо дистанционно выписывать им штрафы и наказывать.

— Так будете это делать?

— Конечно, будем. Обязательно будем.

— Когда?

— Вот просто сегодня (Интервью состоялось накануне, 9 апреля. – Прим. ред. ).

— Вот сегодня начинаем штрафовать?

— Да, просто сегодня. Более того, мы видим все машины, тех, кто должен на карантине сидеть, которые передвигаются по городу. И с завтрашнего дня будем уже жестко наказывать тех, кто нарушает этот карантин, разъезжая по региону.

— Завтра — это не метафора? Конкретно с завтрашнего дня?

— Завтра — это значит завтра. Вы, наверно, уже привыкли к тому, что если я говорю завтра, значит, завтра. И, что это не разворот речи.

— С пятницы?

— Поэтому, конечно, мы будем эти меры поэтапно, но последовательно вводить. Надо понимать, что мы не шутим и нам не до шуток.

— Сергей Семенович, а какой прогноз, чего нам следует дальше ожидать?

— Знаете, прогнозы — дело неблагодарное, особенно в такой среде, как звонки по поводу пандемии и существования вируса и так далее. Сколько ученых, сколько инфекционистов, столько и прогнозов разнообразного рода. Поэтому самый лучший прогноз для нас — это 100 процентов все, что мы можем сегодня делать, сделать. Это максимальное тестирование, максимальная подготовка медицинской системы, максимальный контроль за вытеканием режима самоизоляции и карантин, минимальное продвижение по городу, насколько это возможно, чтобы был баланс экономики и автосанитарных мер. Вот это все надо делать. А прогнозы? Ну можно прогнозировать. Единственное, что я заявлю, что нам предстоит сложное испытание и к этому надо готовиться.

— Сергей Семенович, все же, наверное, то, что сейчас происходит, вот это испытание для общества и для государства, наверное, изменит отношение к докторам, к медицине вообще? Как?

— Вы знаете, таковые тяжелые времена меняют отношение ко всему — к власти, к медицине, к докторам, к правоохранительным органам, ко всем. И даже у нас, среди нас меняется отношение друг к дружище. Сегодня хорошо видно, кто пытается что-то делать на самом деле, имитирует кампания, кто-то делает, кто принимает решение, кто-то не принимает решения. Врач, он встает рядом с мертвушевнами и ведет себя достойным складом либо начинает съезжать с этой ситуации. Скажу, что вот вы про медицину узнали: подавляющее большинство московских докторов встало в строй и намерены эту тяжелую ситуацию пройти до конца вместе с пациентами, вместе с больными коронавирусом, вместе с москвичами. И вы знаете, насколько москвичи вообще скептично ко всему выбранным. Но то, что мы сегодня видим с точки зрения работы медицинских работников, медицины, врачей, сестер, младшего персонала, зовёт уважение.

— Справимся?

— Как Владимир Владимирович сказал: все проходит, и это пройдет. Справимся. Вопрос в том, с какими издержками справимся. Надо стараться, чтобы справились с минимальными издержками. И будем делать все, чтобы именно так и было.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Сергей Собянин: мы находимся у подножия пика коронавируса

комментарии (0)

Другие интересные новости

Михалков назвал ММКФ неангажированным в отличие от других фестивалей