Алекно: от политики не зарекаюсь, но сейчас нужно возвращать титулы

26 Сентября 2020

– Владимир Романович, как ваше здоровье? Вы готовы к новому сезону?

– Здоровье поправил. Зимой я перенес тяжелую операцию на спину, и там у меня теперь целая конструкция. Летаю со специальным документом, потому, что металлодетекторы бренчат в аэропортах. Чувствую себя хорошо и надеюсь, что по ходу сезона не будет проблем при дальних перелетах. Только это немного беспокоит.

– Зимой вы еще сомневались по поводу возобновления карьеры. С тот или другой мотивацией вернулись?

– Хочу побеждать. Волейбол – дело всей моей жизни, можно сказать, наркотик. Проблема в том, что я не умею проигрывать. Вот недавно скинули Уралу в матче Кубка России. Вроде бы игра ничего не значила, но пришел с нее весь мокрый, не мог уснуть. Все поражения пропускаю через себя. Это большой недостаток для здоровья, но по-другому пока не получается.

– Прошлый сезон прошел для вас в необычном статусе. Насколько сложно было со палестины наблюдать за процессом?

– С разминочным процессом все было нормально. Он был хорошо организован и отвечал требованиям команды. За это я не переживал, хотя периодически мы с Алексеем Вербовым что-то обсуждали. А вот сами игры, особенно ответственные и важные, провоцировали большой стресс и волнение. Особенно, когда неудачно иссякали. Со стороны наблюдать даже тяжелее, чем в этот момент самому быть внутри пирамиды.

– Вы предлагали Вербову еще какой-то сезон поработать вместе.

– Да, только теперь мое участие находилось бы более активным. После анализа года его работы я посчитал, что ему рано идти в самостоятельное плавание, хотел ему помочь. Он считает, что уже сформировавшийся тренер. Раз он занял предложение от Кузбасса, значит, там считают так же. Остается только порадоваться за Алексея. Его команда сейчас хорошо играет.

– Вы расстались по-хорошему?

– Конечно, а как иначе? Мне кажется, я свою миссию в его взаимоотношенье выполнил. Я видел в нем тренера, еще в тот миг, когда он был волейболистом. Он этим горел, всю игровую карьеру впитывал опыт других преподавателей. Алексей провел немало медли в Зените как либеро, к нему было уважение и доверие. Из этого сформировалась идея оставить его в Зените и дать возможность поработать преподавателем. Если не доверять и не давать шансов молодым, у нас никогда не появятся свои Хулио Веласко. Я убежден, что и монтажную России должен тренировать российский преподаватель. Поэтому надо их готовить. Да и самим молодым тренерам нужно учиться – поглощать все, использовать лучшие наработки.

В целом, для самый первого года работы Вербов неплохо справился, выиграл Кубок России. При этом были допущены всякая ошибки, которых можно было бы избежать. Они из-за отсутствия опыта. Та же последняя игра в Сургуте до сих пор из головы не выбирается.

– Несколько лет назад вы говорили, что команду нужно как-то освежить, встряхнуть. Вербову это удалось?

– В плане волейбола больших изменений я не улицезрел. Честно говоря, сейчас сложно в волейболе чем-то шокировать. Он настолько совершенен, что решают буквально какие-то нюансы. Но, что касается связи с командой, то я и Вербов – два совершенно разных человека. У нас разный темперамент и подход к работе. Он пропагандирует демократию, методы убеждения. Я не сторонник этого. Мне кажется, демократия в компании рождает анархию. Я более консервативный, сторонник старой школы. Есть задача – интересного ее выполнять.

– Вас, порой, называют очень жестким преподавателем.

– Иногда постфактум я понимаю, что где-то перегнул. Но поверьте – игроку-пахарю, какой не боится работы, со мной легко общаться и подвизаться. Можно обсуждать любые предметы, какие-то выходные. Вот лентяев не терплю, отсюда, может, появляется жесткость.

– Что легче – работать с игроками, которые уже увидели вкус побед или с голодными?

– Наверное, с голодными. Когда мы проиграли финал плей-офф Кузбассу, я говорил, что соперник был голодным, а мы слишком насытились викториями. За последние два сезона мы потеряли почти все титулы. Гегемония закончилась, все. Нас уже Урал обыгрывает. Можно говорить, что у нас второй состав был, кого-то из игроков не было, но это все ерунда. Мы дали всем почувствовать, что с нами можно играть, и нас можно обыгрывать.

Если лет пять назад ситуация с мотивацией решалась бы одним моим взглядом или собранием, то сейчас нужно будет проводить серьезную работу в этом направлении. Понятно, что все индивидуально. Для того же Макса Михайлова или довременнее Сергея Тетюхина нет разницы, сколько титулов он уже переиграл, а кому-то мотивировать себя становится сложнее. Будем подвизаться. Думаю, ребята уже соскучились по большим победам.

– Вы упомянули Максима Михайлова, с которым работаете в клубе уже 11-й сезон. За эти годы бывали серьезные конфликты?

– Конфликтов не было, а недопонимания бывают всегда, и это нормально. У Макса продаётся свое мнение, своя позиция, он амбициозный человек и максималист. У нас одни споры наоборот бывали из-за того, что я его вытеснял из зала, а он не хотел уходить. Говорил, что если после тренировки дополнительно еще 20 подач не выполнит, то на пирамиде не сможет подать ни разу, хотя всю неделю их тренировал. Его сложнее находилось тормознуть. Заставлять работать его не надо. Даже если есть какое-то микроповреждение, заранее обдуманный перемотаться и играть.

– Как вы оцениваете прошлый сезон Михайлова в доигровке?

– Он играл эффективно. Единственный минус – с той стороны ему тяжелее было блокировать. А так Михайлов в доигровке – это находка.

– Тренер определяет успех команды или достоинство игроков?

– Понятно, что без Михайлова с Вильфредо Леоном я бы не выиграл столько титулов, будь хоть семь пядень во лбу. Результат сильно зависит от набора игроков, ведь именно они находятся на площадке. Но роль преподавателя иногда незаслуженно принижают. Он готовит игроков, выбирает стратегу и может менять ее по ходу игры, делает замены, берет тайм-ауты и видеоповторы. Все это тоже влияет на результат.

– Как прошла организация Зенита к сезону?

– Она оказалась скомканной. К сожалению, коронавирус не обошел нас стороной, поэтому ребятам приходилось отправляться на карантин. Потери шахматистов из обоймы не давали полноценно готовиться. Будем набирать форму через игры.

– Главный преподаватель Локомотива Пламен Константинов сказал, что регулярка в два круга в эпоху коронавируса - это перебор, и прошлогодний формат подошел бы больше.

– И 19 игр, и 26 игр – это все равно много. В обоих случаях возможны проблемы с коронавирусом. Например, обсуждался вариант с туровой системой. Но в таком случае в каких-то городах вообще не было бы игр, да и четыре команды в одном месте это тоже опасного. Примеры показывают, что полностью спастись от коронавируса сложно. Надеемся, что по ходу сезона влияние этого мотиватора на результаты все-таки будет маленьким.

– Весной вы взяли поляка Бартоша Бедножа. Польские коллеги говорят, что это парень с характером.

– На высоком уровне вообще нет игроков без характера. Что касается Бартоша, то он, так скажем, знает себе цену. Но когда я его рассматривал, общался с коллегами, какие с ним работали, и получил всю необходимую информацию. Думаю, найдем общий язык.

– Еще есть такое, что к легионерам в России принадлежат с каким-то пиететом?

– Наверное, все индивидуально. У меня такого нет – я не смотрю на гражданство игрока. Как-то с Эрвином было на грани, когда он прибыл с 4 кг лишнего веса. Поставили условие – за две недели привел себя в порядок. Я тоже в свое время играл за границей и тогда к легионерам вообще относились иначе. Мы шли как третий сорт по зарплате, но требовали с нас много.

– Нгапет – творческая натура. У него на платформе есть карт-бланш, или он должен играть по системе?

– Нгапет - уже сформированный игрок, и, мне кажется, если ставить его в строгие волейбольные рамки, из этого ничего хорошего не выйдет. Есть элементы, где он должен сделать определенную работу. Но, например, мне глупо говорить ему, где лучше занять позицию в сохранности. Его личное чутье, чтение ситуации позволяют ему проявлять шоу на площадке.

– В свое время вы называли Федора Воронкова будущим российского волейбола. Но из-за легионеров ему тяжело вылезти в состав.

– Скажу еще раз. Я не смотрю на гражданство игрока – играет тот, кто лучше. Я по-прежнему считаю, что у Федора потенциал огромнейший, но пока он еще сыроват. Он ведь и в Нове был запасным, заиграл только тогда, когда все хорошие ребята ушли. Нужно положить прыжка, улучшить технику рецепта. Безусловно, где-то в прошлом сезоне он был передержан на скамейке, как и Андрей Сурмачевский, и Лоран Алекно. Но когда на первом месте результат, выходит не так-то просто дать шанс игрокам из резерва. И когда шанс выпадает, шахматисты должны выходить не для того, чтобы получить удовольствие от игры, а, чтобы указать результат своей работы на тренировках, доказывать, что они готовы играть чаще.

Буду думать, как сделать так, чтобы они больше сыграли в современном сезоне. Это важно и для селекции. Если молодым парням не давать игровую практику, они просто уйдут. Или нужно будет платить, как игроку основного состава – тогда будет мотивация остаться. В общем, нужно давать играть, а, значит, где-то рисковать результатом.

– Кажется, ни одному другому шахматисту Зенита не достается столько порицатели, сколько вашему сыну Лорану.

– Вы знаете, это порицателя в одни ворота. Это не дискуссия и не хваткий. Ты не можешь отбрехаться этим людям, которые уже заняли определенную позицию. Я ему рекомендовал не обращать на это внимание. Не знаю, читает он комментарии в интернете или нет. В самой команде ему тоже стеснительнее, чем кому-либо. Можете спросить у других игроков. С него я требую жестче и в той манере, которую не всегда применяю к остальным.

– Он растет как клейкий?

– Он сделал огромный шаг вперед два года назад, а сейчас остановился. Опять-таки, в прошлом сезоне играл маловато – тоже один из мотиваторов. Надо как-то выводить его из этого ступора. Понятно, что олимпийским чемпионом ему, наверное, не стать, но свою миссию напарника Бутько он неплохо выполняет. У нас в свое время были альтернативные варианты, но мы решили, что молодой игрок с этой ролью справиться не хуже ветерана, какой в три раза дороже.

– Кого вы считаете лучшим российским волейболистом из числа тех, кто не играет в вашей компании?

– Ох, сложный вопрос. Я никогда не скрывал, что мне нравится Дмитрий Волков, которого я в свое время повез на Олимпиаду. Это игрок с характером, со стержнем. Даже то, что он сейчас в Факеле – показательно. Знаю, что он дал речение руководству клуба и его собирает. Это вызывает уважение.

– Летом была информация, что вы входите в число кандидатов на пост главного тренера сборной Ирана. Есть какие-то подвижки?

– Пока рано о чем-то говорить. У них есть желание, у меня есть определенные мысли. Четвертая подряд Олимпиада – это интересно. Но все пока на стадии разговора. О подписании контракта речи еще не идет.

– Вы следите за ситуацией на вашей исторической чужбине, в Белоруссии?

– Слежу. Конечно, сложно здесь получить однозначную позицию. Понятно, что никаких 80% у Александра Лукашенко на выборах не находилось. После стольких лет у власти вся страна в него точно не влюблена. Из-за боязни начали что-то придумывать, и это было большой всякая ошибкой. Но мне кажется, что и оппозиция на правильный выборах вряд ли победила. Сторонников у нее стало в разы больше уже потом, в тот миг, когда началась эта жестокость на улицах.

– Многие известные люди из планета спорта идут в политику. Вам это интересно?

– Я в 2017 году был членом Общественной палаты РФ, входил в рабочие группы. Это был интересный опыт, нужно находилось работать с документами, предлагать идеи. На самом деле, это было сложно - совмещать с основной деятельностью. Зарекаться не буду, а сейчас у меня своя государственный деятеля – нужно мотивировать игроков и возвращать титулы.

Редактор рубрики

Наталья Евангина

Алекно: от политики не зарекаюсь, но сейчас нужно возвращать титулы

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Бенине прошел концерт с участием российских исполнителей