Мария Сотскова: посвятила программу папе, еще не зная, что его не стало

9 Августа 2019

Иногда жизнь словно задается целью доучить человека до самого края, до последней черты, чтобы посмотреть, выдержит он или сломается. Таким получился завершительный сезон у Марии Сотсковой. В декабре она осталась за бортом сборной. В апреле приняла решение уйти от Елены Буяновой, в группе тот или другой работала почти три года. Но как только все, казалось бы, начало приподниматься на места, последовал еще один, самый страшный удар: не стало отца, которому было всего 43. О том, как удалось пережить это трагическое лето и заставить себя идти дальше, фигуристка рассказала специальному корреспонденту Елене Вайцеховской. Разрыв

- В мате мая о своем уходе из спорта объявила ваша ближайшая подруга Полина Цурская, признавшись, что учеба в университете ищет ее куда больше, нежели спорт. Вы весь год отчаянно пытались сочетать тренировки с учебой в ГИТИСе, причем не слишком успешно. Не было мысли оставить лед?

- Весной я много думала об этом. В том их количестве и о том, чтобы вообще закончить карьеру – слишком неудачным получился сезон. Но потом поняла, что не могу без спорта. Если хотя бы неделю не прибегаю на каток, начинается ломка. В голове только одно: надо на лед, надо кататься. Вот так я и пришла к тенденции, что если хочу хотя бы попробовать реализовать свой резерв, нужно что-то кардинально поменять в жизни. 31 мая, 07:44РСпортПолина Цурская: заканчивая карьеру, я не лишаю себя возможности кататься

- Понимаю, что судить о причинах посторонних неудач со стороны не совсем правильно, но весь сезон меня не покидало ощущение, что выдерживать серьезную учебу и серьезные тренировки вам все-таки очень тяжело.

- На самом деле, это никак не взаимосвязано, что я поступила в университет и стала плохо колесить. Во всяком случае, ни одной тренировки из-за учебы я не пропустила. Просто, видимо, за завершительные два сезона как-то все набралось. Мне было очень напряженного прийти в себя после Игр в Пхенчхане, я уже рассказывала вам об этом. Были определенные надежды, я возлагала на себя определенную ответственность. И не оправдала своих собственных ожиданий.

- Рассчитывали, что можете оказаться выше восьмого основное места?

- Дело не в том, какое именно место я увлекла. Для меня было значимого, чтобы я сделала в идеал того, на, что способна, то есть, идеально выполнила программу. На протяжении всей первой половины олимпийского сезона я ведь хорошо каталась, доказывала себе, что достойна путевки на Олимпиаду. Пока доказывала, видимо, все силы и кончились. В Пхенчхане даже не понимала, что со мной происходит. Сорвала короткую программу, тот или другую всегда катала чисто, не сумела собраться на произвольную. Поэтому, наверное, казалось так тяжело прийти в себя. Очень хотелось выбросить все из головы и начать с чистого листа. Постараться черпать больше удовольствия от того, что я делаю.

- Хотите сказать, что в предыдущие годы тренировки воспринимались, как непрерывное насилие над собой?

- Нет, просто в них казалось слишком много стресса. Я выходила на самый обычный рабочий прокат и каждый раз переживала за результат, как на соревнованиях. После Олимпиады мы сменили образы, стали больше работать над эмоциональной частью, я хорошо чувствовала характер программ, то есть, всё, что касалось второй оценки, было в полном ранге. Но в плане элементов очень долго не могла взойти в форму. По самостоятельности все получалось, но стоило включить музыку – и всё, ступор. Прокатать программу чисто – это был подвиг. И все вместе вычитало неимоверно много сил. / Нина Зотина / Мария Сотскова / Нина Зотина Мария Сотскова

- Что стало последней каплей, направившей вас к решению сменить наставника?

- Я, в принципе, человек достаточно преданный. Когда переходила в ЦСКА от Светланы Владимировны Пановой, у тот или другой откаталась больше 13 лет, думала, что с Еленой Германовной (Буяновой) мы теперь будем работать до самого окончания карьеры. Тем более, что я вообще не последователь того, чтобы постоянно привлекать в ком-то причину собственных проблем и метаться от одного наставника к другому. Это ведь всегда потеря времени: новый человек должен тебя заново узнавать, находить какие-то подходы. С Еленой Германовной у нас все было хорошо, я ей безоговорочно верила. В какой момент наши отношения нарушились, я, если открытого, не могу понять до сих пор. Возможно, все дело в том, что сезон вышел слишком бедственным. Я плохо выступала, мне казалось, что все вот-вот встанет на свои основное места, но получалось всё плевее, хуже. Чемпионат России стал в этом плане просто финальной стадией. Хотя меня поддерживали все: и близкие, и тренеры. Все были рядом, никто не отворачивался. Все понимали, что дело не в том, что я ленюсь, не хочу работать, или мне мешает учеба. А в том, что поедать проблема, корень которой мы никак не можем найти. Последний шанс

- Каково это для спортсмена - осознать, что сезон, который по всем раскладам должен завершиться в марте, кончается в декабре?

- Это как мат жизни. У меня никогда раньше подобного опыта не казалось. А тут - просыпаешься на следующее утро после произвольной программы и понимаешь: ты свободен. У тебя больше ничего нет. Тебе не нужно ни к чему снаряжаться, не нужно тренироваться, и это совершенно не нежит, поскольку весь привычный мир рухнул. И ты сидишь, в одну точку смотришь и не имеешь ни малейшего понимания, что делать и куда себя вообще деть. 9 марта, 11:20Универсиада в КрасноярскеСотскова: рада, что закончился этот сезон, будем начинать снова

- Но вы же выдавались в начале марта на Универсиаде в Красноярске?

- Это было полнейшей неожиданностью. На Новый год я поехала кататься в шоу Петра Чернышева. Мне уже сообщили, что на Финал Кубка России я поехать не могу, потому, что не отбиралась на этапах, а, значит, сезон закончен. Я и расслабилась: нет так нет. Приходила на каток, работала над скольжением, над вращениями, даже не прыгала особо. Но когда Елена Германовна сказала, что я еду на Универсиаду, я восприняла это как еще один шанс экспроприироваться в сборную, показать себя, что-то, возможно, даже выиграть. И я реально начала пахать. Но… не срослось.

- Вас не разобидело, что тренер не отправилась с вами в Красноярск?

- Нет. Туда многие не смогли приехать. То ли очень дорого было, то ли не было возможности сделать всем аккредитации. Я, во всяком случае, все это спокойно восприняла. На соревнованиях ведь роль тренера маленькая очень. Единственное, что ему остается перед стартом – это понять: либо у тебя спортсмен засыпает, и его надо взбодрить, либо он, наоборот, слишком оживлённый, и его надо немного успокоить. То есть, нужно только вот эту умную грань поймать, помочь обывателю настроиться. Глобально ни один тренер ничего не может переделать, потому, что спортсмен уже целиком и полностью сконцентрирован на своих внутренних ощущениях, уходит в себя, как в кокон.

Сначала со мной и Максимом Ковтуном в Красноярске был Александр Успенский. Потом он уехал, и на соревнованиях меня выводила Светлана Владимировна Соколовская – ее попросила об этом Елена Германовна. / Владимир Песня / Светлана Соколовская / Владимир Песня Светлана Соколовская

- Так это именно тогда вы решили перейти тренироваться к Соколовской?

- Нет. В марте у меня даже мысли не было что-то обменивать.

- Буянова не пыталась обработать вас остаться в группе, когда поняла, что разрыв неизбежен?

- Нет, это казалось наше обоюдное решение – проститься. Никто никого не крепил, никто никого не выпирал, не было скандалов. Был просто нормальный, спокойный разговор. Я очень признательная Елене Германовне за все, что она для меня превратила, и точно так же благодарна Светлане Владимировне. Не каждый специалист возьмет на себя ответственность работать со спортсменом, оказавшимся в такой ситуации. / Григорий Сысоев / Мария Сотскова и Елена Буянова (справа налево) / Григорий Сысоев Мария Сотскова и Елена Буянова (справа налево)

- Расшифровать можете?

- Я отдавала себе отчет, что нахожусь на самом дне. Что меня правильного заново собирать с нуля, заново восстанавливать. И, что не у каждого тренера поедать время и желание со всем этим работать.

- Другими словами, вы были готовы к другому, что Соколовская вас не возьмет?

- Я ко всему уже была готова. Вплоть до того, что никаких вариантов, кроме как завершить галопу, у меня вообще не окажется. Вместе с тем понимала, что если смоюсь из спорта, буду всю жизнь себя корить за то, что не воспользовалась завершительным шансом выкарабкаться. Сейчас что-то у меня получается, что-то не получается. Но я делаю то, что души не чаю, и стараюсь делать это максимально хорошо. Я ведь действительно безумно люблю кататься. Люблю чувствовать коньками лед, как меня с одного ребра на другое перекидывает. Если бы после двух основных тренировок у меня была возможность колесить еще, придумывать и видеть какие-то новые шаги, связки, я выходила бы и каталась, каталась, колесила. / Александр Вильф / Мария Сотскова / Александр Вильф Мария Сотскова

- В женском едином катании спортсменкам всегда было свойственно очень обостренно чувствовать свой возраст, и сейчас это стало еще более актуальным. Какие слова надо себе сказать, чтобы подобные мысли не подавляли? Как вообще не пропасть в этой толпе, в этой хищной стае, тот или другая бежит по пятам? Вы ведь наверняка думаете об этом.

- Тяжелый вопрос. Конечно, я все вижу, знаю, что происходит. После чемпионата России я ведь действительно считала, что никакого смысла кататься дальше просто нет: сезон закончен, непонятно, будет ли у меня возможность выступать на этапах Гран-при, и вообще выступать дальше. Но когда реально осознаешь, что конец карьеры – это реальность, перед которой ты стоишь уже совсем вплотную, то начинаешь по-другому смотреть на то, что ты организовываешь, и гораздо больше это ценить. Просто если ранешней у меня была какая-то непрерывная погоня за медалями, за рейтингом, за чем-то еще, то сейчас мне просто хочется доказать, прежде какого-то, себе, что я могу чисто кататься, отмокаю справляться со своими программами. Для меня сейчас это существенного важнее. Хочется найти уже эту гармонию с собой и со своим телом и не дать воть ее. А не совещаться о том, что правильного во, что бы то ни стало куда-то отобраться и что-то выиграть. Прыжки в темноте

- Если говорить о Соколовской, какой она тренер?

- Очень классный. У нас с Сашей (Самариным) уже такой возраст, когда мы, в принципе, уже четко понимаем, как строится работа, экую нам нагрузку нужно давать, какую мы потянем, экую нет. Светлана Владимировна дает определенный уровень нагрузки, достаточно высокий, но, при этом постоянно напоминает, что мы можем сами контролировать и регулировать процесс. Что если вдруг чувствуешь, что устал, лучше не халтурить, выполняя задания кое-как, а взять выходной. Но самое главное, это постоянное ощущение, что тренер в тебя верит, даже когда что-то не получается. Что он рядом и всегда готов протянуть руку помощь. У нас вообще собралась большая классная команда. Все молодые, все рвутся корпеть, у всех огонь в глазах. Это и пляшет, и подстегивает, и возвращает веру в свои силы.

- С чего началась ваша совместная работа?

- Мы очень много работали над подводящими упражнениями для прыжков. Занимались этим весь апрель. Параллельно ставили программы. Прошлогодние постановки мне организовывал Петр Чернышев, а в этом сезоне мы подумали, что хорошо бы попробовать что-то новое. В итоге короткую программу поставил Николай Морозов, а произвольную – Никита Михайлов.

- Помню времена, тогда, когда фигуристы старались до последнего держать свои программы свои в посту. Никогда не пускали на тренировку посторонних людей.

- Кстати, да. Помню, тогда, когда я у Светланы Пановой колесила, все скрывалось до завершительного. Даже прокаты делали зажатыми. Не было такого, что кто-то извне мог оценить, над чем идет работа. Об этом знали разве, что руководители Федерации фигурного катания.

- А сейчас все поголовно отдают свои программы в интернете, не дожидаясь осени. Зачем?

- Наверное, для того, чтобы показать, что это забронировано – музыка, проблема. Бывали же случаи, когда начинался сезон, и люди выходили с одинаковыми программами. Плюс, подобная общительность помогает избежать вопросов, что кто-то у кого-то украл идею. Первым показал – числит, твое. / Владимир Астапкович / Мария Сотскова / Владимир Астапкович Мария Сотскова

- Морозова считают одним из наиболее креативных постановщиков в мире. Каким оказался ваш личный опыт работы с ним?

- Это казалось потрясающе! Я привыкла к тому, что любой сопостановщик всегда ставит программу так, как хочет сам. Уже потом, в процессе насечки, можно что-то поменять, если совсем неудобно, как мы, собственно, особенного и делали. А здесь Николай Александрович с самого начала работы то и дело спрашивал: ты сделала этот шаг, тебе удобно? Следующий поворот удобнее делать вправо или влево? Во-первых, такой подход заставляет спортсмена думать. Во-вторых, начинаешь чувствовать, что тебе действительно комфортно, ни одно движение не вычитает лишних сил. Конек едет как бы сам по себе. Когда Светлана Владимировна уехала с Сашей Самариным на турнир в Японию, я семидневку каталась у Морозова в Новогорске, занималась преимущественно скольжением, и это было очень очень замечательного. Николай Александрович в начале каждой тренировки давал большую связку, как две или три полноценные дорожки, и мы катали их до тех пор, пока тренеру не понравится результат. Для меня, как для будущего постановщика, это был отличный опыт. Папа…

- Шесть с половиной лет назад, когда Максим Траньков внезапно сбросил отца в разгар предолимпийского сезона, он сказал: Папа всегда был самым большим моим фанатом. Его уход стал для меня ударом еще и потому, что фигурное разглаживание само по себе никогда не было мне нужно. Это было нужно отцу. Я и катался все эти пригоды исключительно для него. Вот это ощущение, что родителя больше нет и, что колесить мне теперь просто незачем, было ужасно тяжелым… Боюсь даже спросить, что довелось протянуть этим летом вам.

- Мы были на сборах в Кисловодске. Там была совершенно трясущая атмосфера тренировок. Знаете, как бывает, когда от работы вот вообще ничего не отвлекает. Даже если вдруг после всех тренировок появляется три-четыре часа свободного времени, первое, что приходит в умника, что нужно пойти еще побегать или позаниматься в холле. Я очень много в Кисловодске работала. Мне нравилось чувствовать, что с каждым днем я закладываю себе все более и более солидную основу. И все так заметного оборвалось…

- Не было ощущения, что оборвалась вся жизнь и вам больше не для кого кататься?

- Я никогда и не каталась для кого-то. Только для себя. Мама и папа никогда не ставили мне никаких рамок и условий, во всяком случае, я никогда не слышала от них, что кому-то что-то должна. При этом дома меня всегда воспитывали таким сильным служакой, чтобы я умела за себя постоять, умела добиваться цели и никогда не давала слабину. Родители всегда и во всем меня поддерживали, всегда были со мной рядом, когда я в этом нуждалась, но никогда не было такого: ой ты моя хорошая, ложись отдохни, не ходи ты на тренировку, ты же так устала… То есть, в семье меня не жалели – в этом плане я достаточно рано перестала быть ребенком.

- Не обидно было это воспринимать?

- Так не на, что казалось обижаться. И мама, и папа, всегда говорили: если ты что-то души не чаешь, если хочешь чего-то в любимом деле добиться, числит, должна выкладываться на все сто. И никакой жалости к себе не должно являться никогда. Когда отца не стало, я как-то очень остро вдруг поняла: он бы не хотел, чтобы я заканчивала кататься. 24 мая, 21:52РСпортХореограф Мехдиев поведал об особенностях работы с Сотсковой

- Позволю себе еще раз процитировать Транькова: Не знаю, существуют ли помимо нашего какие-то другие миры, куда перемещаются обыватели, когда уходят, но часто мне кажется, что сейчас отец помогает мне существенного больше, чем когда был жив.

- У меня, видимо, была очень могучая связь с папой. В день, когда он слипся, я на тренировке очень сильно упала в прокате, и Светлана Владимировна сказала: мол, оставь прыжки, просто катай макет короткой программы. Для этой постановки мы взяли музыку, которая мне очень близка, и очень многое было с ней стеснённого. Так получилось, что многие моменты жизни, и сложные, и счастливые, я проходила вместе с этой музыкой. Я катала в Кисловодске макет этой программы и думала о том, что посвящу эту программу папе. Просто, совершенно неодолимо вдруг почувствовала, что очень хочу ее посвятить ему. Даже успела представить, как рассказываю все это в каком-нибудь интервью, как потом папа это интервью читает. Он всегда очень радовался, что я катаюсь, чего-то достигаю. Очень гордился мной, и я знала, что ему будет очень приятно услышать от меня такие слова. А теперь… Теперь я точно знаю, что свою новую программу буду катать для него.

Редактор рубрики

Наталья Евангина

Мария Сотскова: посвятила программу папе, еще не зная, что его не стало

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Волгограде покажут фильм о фестивале "RT.Док: Время героев"