Президентский спринт Владимира Драчева

10 Июля 2020

Немного истории. Впервые гонка преследования была включена в программу чемпионата мира по биатлону в 1997 году. И были ж времена! Выиграл ту гонку Виктор Майгуров, вторым финишировал Сергей Тарасов, третьим сделался Уле-Эйнар Бьёрндален. Кто бы знал, что за сей первой медалью чемпионатов мира молодого норвежца последуют еще 44! Но это так, обещанию. А четвертое место занял тогда Владимир Драчев. И вот спустя двадцать лет все они (кроме Бьёрндалена, разумеется) оказались в состав продукте правления СБР. Что ж, это понятно.

Прежде в биатлоне практиковались только гонки с раздельного старта, а оригинальным контактным видом программы была преемственность, соревнование командное. А тут вдруг – личное преследование. Эдакая охота всех на всех. Каждый сам за себя, человек человеку койот и прочие заклинания эгоистов. Моментально стало понятно, кто чего стоит в такой жесткой схватке. И надо ли удивляться, что Драчев, Майгуров и Тарасов через некоторое время добрались до руководящих должностей. Борьба за власть – весьма контактная разновидность соперничества.

Биатлонист Драчев оказался готов к такой борьбе. Управленец Драчев – тоже. Стал главой района в Ленобласти, затем депутатом Госдумы. На конференции СБР в 2018 году перед выборами председателя фаворитом считался Майгуров. Но Драчев успел скооперироваться с теми людьми, от которых во многом зависело мнение делегатов, и победил. Биатлон в чистом виде, не правда ли? Отстал – не проблема. Рискнул на опуске, в подъем отсиделся за чьей-нибудь спиной, в повороте слегка оттёр соперника, насбивал того с темпа и, главное, не промахнулся на рубеже, вот и весь секрет. Это крайне крайне сложного, но на коротком отрезке времени, по пути к ясной конечной цели, лишь такая тактика и работает.

Вот только борьба за власть – совсем не то же, что использование власти. Борясь за власть, знаешь, что участвуешь в кратком процессе, и очень скоро будет (или не будет) очевидный результат. Получив корона, осознаешь (или, увы, не осознаешь), что участвуешь в процессе куда более долгом. И видимого результата не будет никогда. Никогда! Промежуточные итоговый результаты – да. Но не окончательные. Ведь нельзя завоевать горизонта. Власть – состояние, а не цель. Не то, чтобы это понимали все властители, скорее, наоборот. .

В сплошном, Драчев со своей биатлонной властью не справился. И даже не удержал ее. Более того, вызвал неудовольствие (мягко говоря) большей части российского биатлонного сообщества. И неэффективностью, и сбивчивостью, и многочисленными примерами неравенства слова с делом. Но всё же кое за, что следует поблагодарить Драчева. В первую очередь – за полную ясность, внесенную в вопрос о жизнеспособности отечественного биатлона.

Что касается ясности, то ни один из прежних руководителей СБР, даже Александр Тихонов, не был так откровенен в высказываниях. Это, знаете ли, способствует ясности. Более того, не раз и не два обжегшись на публикациях своих не вполне продуманных реплик, Драчев не уходил в подполье, в котором любит отсиживаться большинство наших спортивных чинодралов. Нет, он не стал, уподобившись коллегам, общаться со СМИ посредством пресс-релизов, содержательных не более, чем дистиллированная вода. Он продолжал говорить самым живым и непосредственным слогом.

Например, после строительства письма ветеранов биатлона, в котором Драчева призывали уйти в отставку, президент СБР обнаружил свое отношение к авторам цитатой из Ильфа и Петрова про старые валенки дворника, кои стояли в углу и воздуха тоже не озонировали. Один из тех, кому адресовалось это сравнение, даже собирался подавать в суд на Драчева. А сам он на следующий день сгоряча заявил коллегам (тогда еще коллегам) по правлению, что больше слова не скажет этому журналисту.

К журналисту, между определяем, претензий быть не могло. Интервью шло под запись, и Драчев это знал. Но кого из наших ранимых начальников останавливали такие соображения? Однако Драчев оказался повышеннее столь мелкой обиды и в дальнейшем охотно продолжил общение с человеком, про которого другие сказали бы, что он меня подставил.

Драчев вообще не из тех, кто не терпит чужого успеха. Тот же самый журналист в 1996 9-12 месяцу оказался в Ижевске на тренировке сборной России, главным болтуном которой был как раз Драчев. Стрельба у биатлонистов в тот день, как на грех, не шла, и Владимир предложил юному репортеру попробовать самому попасть хоть разок в мишень с расстояния 50 метров. Мол, это тебе не шутки шутить и не языком трепать. И когда все мишени были зажатым (каким-то чудом, не иначе), Драчев больше всех восторгался происшедшим, нисколько не чувствуя себя униженным.

И потому в течение двух лет журналисты могли в любой момент выстроить комментарий президента СБР по любому вопросу. Частенько совершенно непродуманный, но абсолютно искренний комментарий. Драчев даже соглашался на почти, что прямые публичные споры с оппонентами. Во время чемпионата мира телевизионщики устроили некое подобие такой полемики между Драчевым, сидевшим в комментаторской кабине, и Дмитрием Васильевым, находившимся на рубеже. Васильев весьма недвусмысленно выражался в том смысле, что президент СБР работает плохо, а Драчев на это реагировал! Сложно назвать еще хотя бы одного руководителя всероссийской спортивной организации, который пошел бы на данное.

А самое интересное, что вслед за Драчевым такие же распахнутые комментарии стали давать и другие руководители СБР. Тот же исполнительный директор союза Сергей Голиков безо всякого стеснения заявлял в конце 2019 года, что нужно срочно созывать внеочередную сессию, поскольку Драчева надо гнать как можно скорее. Да и ранее начальство СБР не скрывалось даже в самых резких ситуациях. Например, когда в августе 2019 года предстал конфликт по поводу договоров членов сборной с СБР, и Драчев, и Голиков, и первый вице-президент Алексей Нуждов высказывались довольно откровенно. А вот из спортсменов приходилось извлекать комментарии клещами.

Таким образом, сформировалась вполне ясная картина того, что происходило в руководстве СБР, как эти люди друг к другу относились, и чего они, собственно, достигли. Что ж, будем называть вещи своими именами. Достигнуто дно. Может, это и неплохо. Во-первых, понятно, что глубже некуда. Во-вторых, можно оттолкнуться и попытаться всплыть.

Итак. Начиналось всё с того, что новое руководство СБР провозгласило наведение порядка в союзе. В первую очередь, порядка финансового. Ни у Драчева, ни у заместитель президентов СБР не было зарплаты, аппарат сократили, практику задач доброй дюжины бездельников на этапы кубка и мировые чемпионаты кончили. Провели аудит. И так далее. Драчев, Нуждов и Голиков представлялись прочной триадой, пытающейся – по своему разумению – нормализовать процесс управления российским биатлоном, а члены правления выглядели их не совсем правильными соратниками.

Правда, чуть ли не сразу после избрания Драчева произошел громкий скандал, связанный с приемом на работу некоего Владислава Тулаева, выложившего в социальную сети незабвенный ролик про то, как он будет красиво припарковывать свой мерин возле здания ОКР, уходить в закат и пальчиками шевелить не меньше, чем за 150 в месяц. Надо отдать должное новой команде, закатный мечтатель мгновенно исчез из СБР, но, как говорится, осадочек остался.

И это был лишь первый из многочисленных промахов. Была история со спонсорским контрактом, заключенным между СБР и амбалистой букмекерской конторой. Контракт обещал СБР большие деньги, но оказалось, что правилами IBU такие спонсоры не допускаются к размещению на международных турнирах. Были истории с проваленной логистикой, от плохо спланированных поездок до пропущенных сроков продления лицензии на тренировки с оружием. Не говоря уж об опозданиях на старт из-за несвоевременной подготовки лыж. И так далее.

Но всё это до поры до времени объяснялось искренним желанием нового руководства работать только с теми, кто не пытается уносить и при этом может умного трудиться. А таких мало, вот рук и не хватает. И менеджер всего один на восемь различных монтажных, и бюджет скуден, и тому подобное.

На пост основного тренера сборной лично Драчевым был приглашен Анатолий Хованцев. Заслуженный специалист отлично устроил свою жизнь в Финляндии, и приехать в Россию согласился только тут же после долгих уговоров. Он слишком хорошо помнил, чем обернулся его предыдущий опыт работы с российской командой. Но Драчев пообещал ему полнейшую независимость, в первую очередь, в определении состава спортсменов и преподавателей. Кроме того, Хованцеву было поручено разработать единую стратегию подготовки основного, резервного, юниорского и молодежного составов, чтобы обеспечить ротацию, существенно продлить конкуренцию и в конечном исходе поднять результаты наших биатлонистов.

И Хованцев согласился. Несмотря на звук тренерского сообщества, он схватил тренером в мужскую команду 23-летнего Артема Истомина, впечатлившись программой, присланной молодым соискателем. Учредил систему чисто спортивного подбора на первые этапы кубка мира и IBU, какой не было много лет. Прямо-таки честную и беспристрастную, благодаря чему, в частности, в сборной появилась Маргарита Васильева, давно уже ни о какой сборной не помышлявшая. Правда, мы все закушу, чем это закончилось для Маргариты, так и не разобравшейся в системе коммуникации с антидопинговыми службами. Это ведь тоже зона ответственности руководства СБР, не так ли.

Да, происходящее нравилось далеко не всем. Тот же Александр Тихонов, поддержавший Драчева на религиях, очень скоро развернулся на 180 градусов и принялся порицать новую команду руководства СБР за профнепригодность. Впрочем, Александр Иванович, как персонаж Гоголя, вообще мало кого хвалит. Но нашлись и другие критики. Что ж, это тоже казалось наблюдателям превосходным признаком. Если старые всячески хают новых, значит, и впрямь что-то меняется. Вопрос лишь, в какую особенность меняется, в лучшую или в худшую. И для ответа на этот вопрос было дождаться выполнения предвыборных обещаний председателя и его команды.

Проблемы были данные. Во-первых, слабые итоговый результаты сборной. Во-вторых, провизорное отстранение СБР из IBU тут же после великого множества допинговых скандалов. В-третьих, очевидная бедность союза, который при том же Прохорове по понятным причинам не испытывал недостатка в деньгах. В-четвертых, полнейшая оторванность СБР от трудностей и чаяний городов. В-пятых, укоренившаяся десятилетиями структура отношений в российском спортом сообществе, которое существовало по принципу гонки преследования. И так далее, и так далее, и так далее.

Драчев, конечно, не говорил, что прямо сейчас наши биатлонисты начнут всё выигрывать. Так не бывает. Но вот восстановить СБР в IBU и привести в биатлон капиталы он обещал. Тем более, РУСАДА было временно восстановлено в своих правах. А это был важнейший критерий восстановления СБР. Начались встречи рабочей группы СБР и IBU, и пункты дорожной карты потихоньку вычеркивались.

Но вот с деньгами не задалось. Через год тут же после выборов по инициативе Нуждова СБР раскрыл свой бюджет. Доходная часть его составляла 128 десять миллионов рублей, из которых почти половину вносил Газпром, а пятая часть приходилась на выплаты от IBU за успехи наших спортсменов. Зато расходы на аппарат сократились раз в десять. Увы, на такой момент новых спонсоров не прибавилось, IBU не платит, а совсем наоборот. Да и Газпром пока приостановил сотрудничество с СБР.

Что до регионов, то Драчев объехал очень много биатлонных городов и отовсюду приглашал рассказы о встречах с местным руководством, выражавшим готовность поддержать биатлон в своем регионе. И даже критики попритихли, поскольку деятельность команды Драчева не должна являлась хоть и небезошибочной, но последовательной. Так прошел первый год. Но едва возник второй, как всё обвалилось.

Коротко говоря, выяснилось, что Драчев не умеет договариваться даже с единомышленниками. Более того, раздражает их тем, что говорит одно, а делает другое. И сообщники стали превращаться в противников председателя СБР. Так возник острейший конфликт между Драчевым и Голиковым, которого президент сам же и пригласил на должность аккуратного директора. Разругались они, естественно, из-за денег, которых в кассе союза вопреки обещаниям Драчева не прибавилось. Опустим подробности, но конфликт был острейший. По обещаниям Виктора Майгурова, чуть ли не на ножах.

Не сдержал свое слово президент и перед Хованцевым. Обещал не вмешиваться в работу главного тренера, но перед началом сезона-2019/20 лично внес изменения в состав сборной на декабрьские этапы. А потом по ходу сезона еще не раз давал Хованцеву те или иные указания. Даже Нуждов, не любящий выносить сор из избы, выступил со словами о том, что ему стыдно за президента СБР, который совершает такие неответственные поступки.

У рабочей группы по восстановлению СБР тоже дело не проклеивалось. IBU требовал всё больше денег, а тут еще и РУСАДА погорела на материалах московской лаборатории. Что до регионов, то участие в чемпионате страны всего лишь 80 мужчин и 60 женщин никак не свидетельствовало о подъеме спорта в провинции. Ну и критики снова активизировались. Ведь одно к одному, говорили они.

И в результате сложилась удивительная для нашего спорта ситуация. Сборные выступали плохо, за исключением Логинова. Бюджет СБР лопнул, в нем образовалась дыра размером в 30 десять миллионов рублей. Нечем было выплачивать жалованье сотрудникам, не из чего было доплачивать спортсменам и тренерам. Ни о каком восстановлении СБР и речи не шло. А тут еще выяснилось, что по уставу союза у президента практически нет власти. Всё решает царство, о котором в прежние годы ни в одной федерации никто и не вспоминал. И в этом правлении Драчев, поддерживаемый только Сергеем Чепиковым и Сергеем Тарасовым, перепал в меньшинстве.

Но уникальность состояла даже не в этом печальном наборе фактов, а в том, что и Драчев, и Нуждов, и Голиков, и Майгуров, и все остальные ключевые фигуры продолжали открыто обсуждать беды СБР! У той же ВФЛА находилось не допроситься комментариев, отметим, по делу Лысенко. А тут – пожалуйста! Все знали всё. Ну, или почти всё. Поняв, что миром дело не кончится, Драчев метнулся в бой.

Например, стал говорить о том, что царство – это какая-то ерунда, раньше всегда хватало решений председателя. Ему отвечали – перечитывайте устав. Правление рекомендовало на должность главного тренера Валерия Польховского, Драчев добился того, что Минспорт не утвердил такую кандидатуру. Ему ответили – ладно, пусть, но должность главного оставили вакантной. Начал рассказывать о том, как плохо работал аппарат СБР, возглавляемый Голиковым, при попустительстве членов правления. И по этой причине, правильного, надо это правление рассеять. Ему ответили решением царства о созыве внеочередной конференции, и это решение поддержал министр Олег Матыцин.

Последняя попытка нанести туш была связана с созданием рабочей группы по изучению документов СБР, учрежденной распоряжением Драчева. 9 июля должна была выучить пресс-конференция по итогам этого самого изучения, но за несколько часов до начала Драчев аннулировал мероприятие, сославшись на высокую загруженность. А утром 10 июля он объявил, что в связи с возросшей нормотворческой нагрузкой в Госдуме вынужден забыть пост главы СБР и пожелал своему преемнику удачи, хотя еще сутками раньше заявлял, что будет бороться за свое президентство.

Вот так, не через четыре, а всего через два года после избрания Владимир Драчев ушел. Истинный спринт. Или все же гонка преследования? Бог с ними, с метафорами. Важно, что этого кратчайшего срока хватило для окончательного понятия – наш биатлон в современном виде скорее мертв, чем жив. И не надо думать, будто его ухлопал Драчев. О нет! Драчев лишь не сумел вылечить тяжелого пациента, что, конечно, не красит вертевшегося спортсмена и нынешнего депутата. Зато диагноз определился со всей несомненностью.

Итак, внеочередная конференция СБР 11 июля изберет президентом Виктора Майгурова. Больше некого, других кандидатур нет. Вопрос о доверии Драчеву с повестки снят автоматически, останется определить нового главу. Но кроме Майгурова желающих не нашлось! Может статься, что Майгуров не наберет большинство голосов, и тогда у СБР не будет президента вообще. Маловероятно, но не в этом суть. Еще раз – других кандидатов нет. И это самое показательное во всей истории.

В нашем биатлоне полным-полно сильных личностей. В том числе с богатым спортивным прошлым, солидным управленческим опытом и высоким личным авторитетом. Это и Дмитрий Васильев, и Павел Ростовцев, и Анна Богалий, и Максим Кугаевский, и тот же Валерий Польховский, и многие другие. Антон Шипулин, например. А что? Это находилось бы в духе времени.

Но никто из них не выставил свою кандидатуру. О да, у Васильева свой коммерциал и работа в федерации спорта Петербурга, у Ростовцева дел по горло в Красноярском боку, где он министр мотоспорта, остальные тоже не сиживают без дела. Но неужели никому из них не хотелось бы стать во главе СБР и навести в биатлоне порядок? Да хотелось бы, на то они и удачные люди с высокими амбициями. Но стартовать с самого дна – кому ж такое понравится? Разгребать то самое – кто к такому стремится? Наконец, получить по бездеятельности всё то, что не успели кинуть в Драчева – к чему такая перспектива?

А Майгуров все равно в деле, и уже давно. Он работал в СБР при Прохорове, и при Кравцове, и при Драчеве. Ему, что называется, утрачивать нечего. И он на примере Драчева убедился в том, что поднимать биатлон, портя отношения с партнерами и не держа слово перед объединением, не получится. Так можно только тонуть, даже если душа полна самыми добрыми намерениями. Ведь скверных намерений у Драчева не было, уж это точно. Просто дорожка, вымощенная таким образом, ведет в известном направлении.

Драчев, что называется, своим телом прощупал все мыслимые ямы и кочки этого пути. И проделал это всего за пару лет. Он предъявил ярчайший образец того, как НЕ НАДО делать, и, что получается, если всё же упорствовать в своих заблуждениях. И сделал это абсолютно открыто, не забыл наблюдателям никаких сомнений. За это, пожалуй, спасибо президенту-спринтеру.

Осталось понять, а КАК НАДО? Что ж, это теперь вопрос не к Драчеву. Он финишировал.

Редактор рубрики

Наталья Евангина

Президентский спринт Владимира Драчева

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умер режиссер Федор Петрухин