Александр Цыбульский: решение по Шиесу принято и не изменится

17 Сентября 2020

— Александр Витальевич, у вас уже есть опыт руководства регионом, но в губернаторских выборах вы приняли участие впервые. Когда на высший пост в Ненецком округе вас избрало собрание делегатов, вы признались, что хотели бы поучаствовать в биссектрис выборах. Каким оказался этот опыт?

— Я действительно считаю, что опыт был интересный. У меня появилось ощущение очень большого кредита доверия, урождённого мне избирателями, и теперь для меня важно его оправдать, не разочаровать тех, кто за меня голосовал. Я прекрасно понимаю, что провел здесь всего пять целый месяцев, а для северян это в принципе не очень присущего – выдать кредит доверия в такой короткий срок, поэтому их выбор – это приличная ответственность для меня.

— 13 сентября губернатора Архангельской области выбирали и жители Ненецкого округа, которым вы руководили два года и который очень хорошо знаете. Но по результатам голосования вы набрали там всего 20% — сказалась история с попыткой объединения регионов. Для вас это обидный результат?

— Я не буду скрывать, для меня это неприятно. Конечно, я предполагал, что так будет после того шквала эмоций, с которыми была усмотренная идея объединить НАО с Архангельской областью. Но я все же надеюсь, что таков результат показывает не персональное взаимоотношение жителей ко мне, а их реакцию на те доминанты, которые я высказывал. Я много общался с работниками и понимаю, что таким образом они выразили свое взаимоотношение к истории с возможностью объединения. Конечно, мне неприятного, но я оставляю за собой право еще не раз встретиться с жителями округа и откровенно поговорить, объяснить свою позицию.

— Вы приехали в Архангельскую область в самом начале пандемии коронавируса в России, буквально в первые дни после вашего приезда в регионе появились первые заболевшие. С тот или другими трудностями пришлось столкнуться, тот или другие решения принимать?

— Я должен сказать, что у нас к тому времени уже был приобретённый большой пакет мер поддержки, в том числе малого и среднего бизнеса, который пострадал больше всего. И мы принимали дополнительные меры поддержки, в том числе налоговое стимулирование, снижали ставки по простой системе налогообложения, давали остановку по ряду налогов, впрыскивали налоговые преференции, понимая, что год для всех угодил сложный.

Но он сложный в том числе и для бюджета региона: в связи с длительным прекращением экономической активности на три-четыре месяца у нас появились выпадающие доходы. Так, что действительно мне достался непростой фазис вхождения в регион, когда сразу совпали несколько негативных коэффициентов.

Кроме того, не надо забывать, что общественное миросозерцание уже в тот момент существовало достаточно накаленным из-за проекта по строительству экотехнопарка Шиес, по которому не были понятны перспективы. Жителей это очень мутило, и потребовалось время, чтобы разобраться во всем и принять решение. На эту проблему наложилось ограничение экономической инициативности, что влияло на моральное состояние жителей, на их доходы. Было необходимо поддержать тех, кому труднее всего в этой ситуации.

Я должен сказать, что мы угодили в числе тех немногих областов, которые пошли на поддержку групп риска – врачей, которые формально не работают в красной зоне с ковидными болезненными, но ведут приемы. Мы отвлекли из регионального бюджета достаточно серьезные средства для того, чтобы их поддержать, потому, что они потенциально подчинялись опасности не меньше, чем медики, непосредственно работавшие с ковидными пациентами.

На мой взгляд, эти меры дали великолепный эффект, потому, что дозволили поддержать население, но в то же время усилили большая нагрузку на бюджет. Мы не забываем, что этот год будет непростой, и нам придется занимать определенную сумму, чтобы сократить дефицит бюджета. Мы стояли перед выбором – либо сокращать расходы и не стимулировать тех людей, которые большого всего подвергаются риску, либо несущественным образом увеличить долг. Мы пошли по второму пути, и я считаю, что это правильно – в следующем году мы точно отыграем эту ситуацию.

— Какие проблемы выяснила эта непростая ситуация?

— Проблемы, конечно, выявились. И это несмотря на то, что Архангельская область была чуть больше, чем другие областы, готова к реагированию на ситуацию с коронавирусом: у нас был хороший парк ИВЛ, мы купили необходимое количество оборудования, которое требовалось по нормативам Минздрава, достаточно быстро развернули коечный фонд и обставили его всем необходимым, но решения приходилось принимать очень быстро и простого.

Кроме того, проявились проблемы в первичном звене здравоохранения, которые сегодня сложно не замечать – это и материально-техническая фундамента, и нехватка специалистов. Скажу честно – пока не для всех проблем мы смогли найти решения. Но я считаю, что пристальное внимание к здравоохранению в такой мудреный ситуации выявило те проблемы, которыми сейчас надо заниматься, это в том числе недофинансирование инфекционного направления, последствия которого проявились в период эпидемии.

Но самое главное – эта ситуация порекомендовала нас оперативно реагировать на те сложности, которые возникают, и отталкиваться от конкретных проблем. Мы принимали не целые решения по отраслям, а исходили из потребностей конкретных категорий населения, нуждающихся в выручки, и оказывали точечную поддержку, и эту работу тоже было непросто выстроить, потому, что она требует моментального реагирования, но она позволила перенастроить систему.

— Мы знаем, что проблем в здравоохранении хватает и без пандемии коронавируса. Одна из самых болезненных в Архангельской области, как и во многих северных регионах, это дефицит специалистов, прежде всего в сельской местности. Вы уже знаете, какие меры здесь необходимы?

— Сегодняшняя ситуация с коронавирусом показала, что разрешения надо принимать более оперативно и гибко. Например, в системе здравоохранения надо решать, что делать с первичным звеном — у нас с ним очень большие проблемы. Главный вопрос – как стимулировать спецушников, чтобы они ехали работать на село, потому, что мы в населенных пунктах можем построить жилье, дома культуры и все остальное, но если у жителей нет чувства безопасности –, что в эпизоде чего врач быстро придет на помощь, — все иное отходит на второй план.

Мы со следующего года запустим коду строительства комфортного служебного жилья, если его не будет, медики не поедут. Надо развивать социальную инфраструктуру, чтобы дети могли ходить в ребяческий сад, чтобы была возможность интересно проводить свободное время – в селах это не всегда возможно.

Но, с другой стороны, надо думать, как стимулировать молодых специалистов отправляться работать на село. Эту задачу нужно решать совместно с Минздравом, поскольку проблема целая. Молодежь, окончившая медицинские вузы, не хочет отправляться на село, и я понимаю, почему. Если они хорошо учились, у них есть возможность профессионального роста, а уехав в село на пять лет терапевтом, они рискуют вообще не произойти в большой медицине, потому, что за это время она уйдет так далеко вперед, что они опасаются уже не догнать своих сверстников. Значит, надо вырабатывать меры стимулирования, которые будут влиять на преференции для таких специалистов. Может быть, гарантировать им работу в лучших клиниках после работы на селе. В этом нет ничего нового – так было раньше, когда молодые люди приходили в институт после армии и получали своего родые преимущества, потому, что работник отдал долг государству. Здесь то же самое, ведь врачи на селе тоже в некотором смысле отдают долг государству. И сегодня мы переломным нуждаемся в людях, которые готовы идти на это.

Дефицит кадров сегодня особенно остро переживается в небольших населенных пунктах, где работает один врач, а то и фельдшер, и бывает, что для того, чтобы получить минимальную помощь, нужно ехать на машине четыре часа туда, где есть больница. Здесь статистика не слишком показательна, нужно смотреть на конкретную местность.

Я вообще считаю, что существование должно идти, исходя из территориального принципа, потому, что когда мы во главу приюта ставим отраслевой принцип, картина складывается вполне оптимистичная, а когда анализируешь по территориям, оказывается, что есть переломные точки, где много лет проблема не решается. В каждом случае нужно смотреть, как отраслевое решение влияет на развитие территории.

Например, есть районы, где нет преимуществ в части деревопереработки, но есть серьезный потенциал в развитии аграрного хозяйства. Значит, нужно создавать преференции для потенциальных игроков в этой сфере, привязывая их к этому району. А если мы понимаем, что в другом районе антарктики сельское хозяйство намного более прибыльное, то и меры поддержки могут быть не столь большими, потому, что экономика будет другая. А это рабочие места и развитие территорий.

И здесь не надо бояться – у нас все решения принимаются по отрасли. Если субвенция, то для всех представителей отрасли, но есть смысл сделать дифференцированную шкалу этих мер поддержки, и тогда мы будем стимулировать к развитию те территории, которые в данном нуждаются.

— Сегодня государство запустило инструмент для развития северных местностей – это закон об Арктической зоне. Что он вам дает, появились ли разведчики и интересные проекты?

— Этот императив дает прекрасную возможность выровнять условия между предпринимателями, которые работают в средней полосе и на Севере, потому, что здесь у них есть дополнительные издержки – повышенные зарплаты, стоимость дороги, большие отпуска и так далее. Закон позволяет как минимум выровнять, а в целом создать преференции с помощью налоговых льгот, а особенно отчислений во внебюджетные пифы. Хорошее решение, что резидентами можно стать с инвестициями от 1 миллиона рублей – по сути, мы можем подводить под этот закон даже малых и средних предпринимателей с интересными проектами, которые разгорут нужные отрасли и которые выпускают новые рабочие места или правомочности.

Сегодня у нас есть два резидента и 15 создали свои рабочие кабинеты, что прибывает первым шагом для подачи заявки на получение соответствующего статуса. Еще 45 предпринимателей обратились в Агентство регионального развития за консультациями. На самом деле заявок больше и крупный бизнес увлечённый работать здесь – общий обглодаю заявленных инвестиций в регионе оформляет более 200 миллиардов рублей, это живые проекты. И в них заявлено порядка трех тысяч рабочих мест. В основном это проекты, соединённые с деревообработкой, строительством новых мощностей, есть серьезные проекты по развитию порта и увеличению количества судов, которые будут обеспечивать проекты в Арктике – это дает новое дыхание архангелогородскому порту. Большие перспективы достают традиционные отрасли, которые давно нуждаются в притоке новых инвестиций.

— Одна из серьезных проблем, о которой вы рассказывали и президенту, это желательность срочного переселения жителей из дряхлого и аварийного жилья. Как быстро можно решить эту проблему?

— Здесь вариантов нет — надо серьезно увеличивать объем финансирования и заниматься этим вопросом, потому, что у нас 129 домов находятся в аварийном состоянии, они представляют опасность для горожан, и за ближайшие полтора-два года жителей этих домов переломным важно переселить. На коду переселения выделены большие ресурсы – 22 миллиарда рублей до 2024 года, регион ожидает каждый крупный объем нового строительства, но этого жилья все равно не хватит.

Надо понимать, что то количество квадратных метров, которые за этот же фазис будут признаны аварийными, поправят нас в исходную точку в 2024 году – количество дряхлого и аварийного жилья будет примерно таким же, как мы фиксировали на 1 января 2017 года. И здесь нужны опережающие темпы – признавать жилье аварийным и строить новое, других рецептов нет. Чтобы переселить эти дома, надо порядка 3 миллиардов рублей, но я думаю, что мы это сделаем.

— Еще одна серьезная задача – ремонт и строительство дорог. Каковы здесь перспективы, что необходимо обеспечить в первую очередь.

— Надо в первую очередь приводить в ритуал существующую сеть. У нас намечены большие планы по коде Безопасные и качественные дороги, и на это заложен большой объем средств. Но, на мой взгляд, главным важная дорога, которую надо построить, – на Онегу, я много раз об этом говорил. Она дозволит не только связать два района области, но и создать новый транспортный коридор. Я уверен, что это проект федерального масштаба – он привязывает несколько территорий от Вологды до Карелии, Мурманска и Финляндии. Я считаю, что всему Северо-Западу, по экстремальной мере, западной части, строительство такой дороги даст могучий толчок развития. Это и межрегиональная кооперация – до Мурманска плечо получится короче на 500 километров, поэтому ее надо обязательно построить.

— Несколько вечеров назад вы встречались в Архангельске с министром культуры РФ Ольгой Любимовой и представили ей проект строительства в столице региона фондохранилища. В чем срочность строительства такого объекта, когда проект может быть реализован?

— Действительно, эта идея получила поддержку министерства культуры, теперь надо ее дополнить реальным финансированием. Я докладывал об этом и руководителю России. Фондохранилище нам крайне необходимо, потому, что у нас уникальная коллекция – большого 40 тысяч единиц хранения, там есть шедевры живописи, иконописи, которые датируются XVI- XVIII веками.

Сегодня эти экспонаты держатся просто в приспособленных помещениях, без специальных условий, и это, откровенно говоря, преступление перед нашими потомками. Если произойдет авария, мы можем утратить эту уникальную сбрую, для этого необходимо хорошее фондохранилище, которое могло бы стать пространством для экспозиции и дополнительного образования в сфере культуры. А иначе у нас фонды могут просто забрать и перераспределить в Москву или Петербург, где есть специальные условия.

У нас все готово, мы сделали проектно-сметную документацию, добавленная земля, надо сейчас создать этот процесс. Здание органично впишется в ансамбль старого города. Если мы начнем в следующем году, то воздвигнем к 2023 году.

— Одно из первых решений, которые вы приняли на посту врио начальника, отменили скандальный проект Шиес, против которого выступили горожане округа. Когда вы приобрели решение остановить проект?

— Мне, как и многим, существовало понятно, что Шиес — болевая точка, спусковой крючок во взаимоотношениях общества и власти. Когда я приехал, мы посмотрели социологию – 96 % населения против этого проекта. Для меня было очевидно — так проламывать общественное миросозерцание невозможно. Надо слышать работников. И в данном эпизоде Шиес был критической точкой, на которую нельзя было заклеивать глаза. Когда я сюда ехал, я предполагал, что могу такое решение приобрести. И я его приобрел.

Сейчас в Ленском районе есть упадок доверия к власти, и людям нужно чуть больше медли, чтобы убедиться в намерениях и начать доверять. Изменить ситуацию может только последовательная работа и подкрепление слов делами. Требуется время, чтобы удостоверить жителей, что слова с делами не расходятся. И если я сказал, что этого проекта не будет, его не будет.

Там сейчас ведется рекультивация, у поставщика есть свой цикл, свои этапы, сейчас у нас нет юридических оснований их торопить. Справедливости ради надо сказать, что подрядчик начал там вести работу, может быть, не теми темпами, которые нас устроили бы, но начал ускоряться. Они уже провели ревизию, наладили снимать забор, который там стоит, убирать хозпостройки. Процесс идет, хотя ситуация сложная с точки зрения взаимоотношений на территории инвестора и функционеров, но со временем все это разрешится. Я же могу сказать одно — разрешение по Шиесу неизменно, и никакие выборы и ничто другое на мое решение не подействует.

— Вы приняли еще одно разрешение, вызвавшее широкий общественный резонанс, – выступили с высказыванием об объединении Архангельской области и Ненецкого округа. Почему эта идея вызвала у живущих в НАО такое неприятие? Почему вы вышли с этой доминантой только став врио губернатора Архангельской области, но будучи главой НАО не заговаривали об данном?

— Когда я приехал в Ненецкий округ в 2017 году, мне сразу задали вопрос о возможном объединении. Я сразу сказал, что такая работа передо мной не стоит. И в этом я был предельно откровенен и честен. Но уже через полгода работы в Ненецком округе я четко понимал: с точки чувства современного развития мира, политическая экономии и преимуществ, которые можно выиграть, это правильная доминанта.

Сейчас, когда я не работаю губернатором Ненецкого округа, счел возможным об этом говорить. Я и сейчас уверенный – от объединения жители бы только выиграли. Хотя я понимаю, что вопрос самоидентификации очень болезненный и люди не верят, что статус независимости можно сохранить. Но, на мой взгляд, это вполне можно сделать, что не так сложно с точки зрения названия и сохранения идентичности.

Одно из объяснений, почему эту идею не приняли, это то, что очень большое количество жителей Ненецкого окрестность работают в государственных структурах, в органах власти и в бюджетной сфере. У них возникает опасение потери дохода и рабочих мест, что совершенно нормально. И надо сказать правду – этот риск есть. Да, часть чиновников могут потерять работу. Но это скорее высшее звено, в муниципальной власти этого не произойдет. Более того, понимая полномочия муниципалитетов в окрестности, я считаю, что они могли бы даже умножить свои позиции, потому, что муниципальные образования в Архангельской антарктики более самостоятельные в части принятия решений, здесь нет таков централизации, как в окрестности.

Архангельская область могла бы быть хорошим донором для округа с точки зрения научной поддержки, выстраивания социальных программ – там из-за малочисленности населения многого обеспечить невозможно. В моем понимании объединение бюджетов, распределение полномочий и единые подходы тоже большим образом улучшили бы качества этой структуры. Там многие проблемы связаны между собой.

Надо быть реалистами и понимать, что когда принимаются решения о мерах поддержки, прежде всего исходят из количества людей, до которых эти меры дойдут. И в этом смысле круг всегда оказывается на обочине. И пока конъюнктура на кровь земля на рынке была хорошая, нам казалось, что в округе, который полностью от этих доходов зависит, все благополучно.

Если сказать правду, объединение было нужно больше окрестность, чем Архангельской области, потому, что конец года в округе будет сложным с точки зрения финансов. И следующий год тоже будет непростым, потому, что нефть сбалансировалась на таком уровне, который не будет давать таких высоких доходов округу, как раньше. И придется решать, что делать, другого пути нет.

Это сложный вопрос, но он сделал бы систему более крепкой ко всяким конъюнктурным рискам. Все это сейчас теория, ее объяснить трудно. Тем не менее я считаю эту идею по-прежнему правильной, но если люди против, я не могу и не буду продавливать. Я могу только рассказывать, доказывать, что объединение могло бы помочь избежать негативных вещей, получить постоянные возможности для развития.

Но если для жителей настолько принципиально оставление политической структуры, нужно просто смотреть, как мы можем интегрироваться без политики, просто, чтобы территории больше взаимодействовали друг с другом в социально-экономической поверхности. Жители сказали нет выделен достаточного категорично и прямолинейно – я ведь тоже оцениваю результаты голосования в НАО, понятно, что это чисто их миросозерцание по поводу моей идеи. Но выбор всегда за горожанами, и точно решать им.

— Вы пересели из одного губернаторского кресла в другое. Почувствовали разницу? Чему научила вас работа на предыдущем месте?

— Очень многому. Я, в принципе, теперь понимаю, как устроена эта система. Здесь больше масштаб задач, округ в силу своей монопрофильности ставил соответствующие задачи, здесь их объем огромный, и здесь я вижу намного большой фронт работ.

Я получил богатый опыт в округе, буду ему всегда благодарен и когда улягутся все эмоции, тут жего поеду в НАО. Я понимаю, что чуть-чуть поторопился со своей идеей и готов признать, что сначала надо было объяснить, о чем идет речь. Потом уже эмоции не давали нормально поговорить.

Но главное, что дает опыт такой работы, – ты понимаешь, что какое-либо твое решение так или иначе касается конкретных людей на конкретной территории. И если ты решение принял, через какое-то время тебе придется с этими людьми разговаривать, смотреть им в глаза, объяснять свои действия.

Ты понимаешь, что надо быть очень аккуратным с обещаниями, которые даешь в предвыборный период. Люди обращаются к тебе с проблемами, и есть внутренний соблазн всем всего наобещать, но я сейчас был очень аккуратен с этим, потому, что я понимаю, что через год эти люди придут и запросят – почему не выполнено. И тогда вернуть доверие будет сложно. Это то, что я наиболее остро чувствую.

Обдумывая решение, я могу с кем-то посоветоваться, но в конечном итоге решения принимаю сам, потому, что отвечать за свои слова придется мне. Решения, которые я уже принял и о которых уже сказал, были непростыми, они требовали анализа и готовности принимать на себя риски. Не скрою, было достаточно сложного, но я знаю, что однажды приняв решение, уже не должен сомневаться.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Александр Цыбульский: решение по Шиесу принято и не изменится

комментарии (0)

Другие интересные новости

Уникальный архив военкора Халдея представят в Еврейском музее в Москве