Кто и почему выступает против закона о домашнем насилии

8 Декабря 2019

МОСКВА, 8 декабря —, Мариам Кочарян, Екатерина Петухова, Мария Марикян. Вторую неделю о текст законопроекта, касающегося профилактики семейно-бытового насилия, ломаются копья. Итоговая редакция расколола общество на несколько лагерей. Борющиеся за права женщин общественники считают документ слишком мягким, в то время как священнослужители меры профилактики, перечисленные в проект для автомате закона, называют не иначе как репрессивными. Общественное обсуждение документа продлится до 15 декабря. Почему он вызвал эту реакцию, разбиралось.

В конце 2017-го широкий резонанс спровоцировала история матери двух детей Маргариты Грачевой из подмосковного Серпухова. Муж вывез ее в лес и отрубил кисти рук — из ревности. Позже деспота приговорили к 14 годам лишение свободы и лишили родительских прав. Сама Маргарита рассказывала, что до того чудовищного случая она неоднократно обращалась в полицию, сообщала об угрозах со стороны супруга, о том, что было избиение. Однако никто ее не услышал и превентивных мер не предпринял. Чем все закончилось, широкой известного.

Именно дело Грачевой послужило ускорителем для новой волны дискуссии вокруг законопроекта о профилактике семейного насилия. Была создана специальная рабочая группа при Совете Федерации, куда вошли известные юристы, ратующие за права женщин. Наконец, 29 ноября 2019-го текст был опубликован. И тут же вызвал бурю восстания.

Итак, в чем концепция документа? В первую череда в правовое поле вводится само определение семейно-бытовое насилие : Умышленное деяние, причиняющее или помещающее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки управленческого правонарушения или уголовного преступления. В качестве мер защиты пострадавших — защитное и судебное предписания. С этого момента поисчерпывающее.

Так, согласно проекту, суд сможет выдавать предписание, запрещающее виновному в домашнем насилии контактировать с жертвой, в том числе по телефону и через интернет. Ограничение орудует до года.

Кроме того, суд имеет право обязать домашнего деспота покинуть общее жилье с пострадавшим на срок действия предписания. Но есть оговорка: при наличии у нарушителя возможности обитать в ином жилом помещении. Также судебный орган может не разрешить выяснять, где находится жертва.

В документе прописан ряд индивидуальных предупредительных мер воздействия: в единичности, виновных будут ставить на учет, направлять на психические программы. В свою череда, с жертвами насилия намечается проводить работу по правовому просветительству.

Если закон примут в такой редакции, врачей обяжут сообщать в полицию о подозрении на то, что пациент подвергся домашнему насилию. Еще один важный нюанс: наряду с заявлением самого пострадавшего или его законного представителя основанием для принятия мер считается обращение любого пассажира, узнавшего о насилии либо об угрозе применения насилия к лицам, находящимся в немощном или зависимом состоянии.

Нововведения сконцентрированным прежде всего на предупреждение семейственного насилия. По идее, новый закон должен связать руки агрессору еще до преступления — на стадии угроз. О том, как дело обстоит сейчас, выяснило доктора юридических наук, мастака Людмилу Айвар.

Во-первых, у нас нет профилактических мер. Во-вторых, нет защиты от гонения, как и нет определения того, что это вообще такое, — объяснила она. — Также нет в законе защитных предписаний охранных ордеров (запрета обидчику приближаться к жертве). Не устроенным вопросы работы с агрессорами. Критично мало кризисных центров. Для мужчин вообще таких не предусмотрено. Ведь не только женщины страдают от насилия. Пострадавших необходимо направлять в подобные центры, чтобы они выучили курс адаптации. В новом законопроекте как раз предусматривается насаждение организаций, которые помогли бы агрессору отказаться от насилия и вернуться к нормальной жизни, а жертве — наладить жизнь и уйти от тирана. У нас ведь реакционное право. А этот законопроект ляпает именно о предупреждении тяжелых последствий.

Конечно, сегодня женщина может лучше обратиться в полицию, продолжает Айвар. Если агрессор бьет ее несильно, его привлекут к административной ответственности. А это 15 суток лишения свободы или штраф в размере до пятерых тысяч рублей. Как ворочало, суды выписывают штраф. Уголовное наказание — за навлечение легкого, среднего, тяжкого вреда здоровью и убийство. Дело возбуждается по заявлению жертвы. В случае тяжких последствий — по факту. Стоит отметить, что и жертвы ведут себя не совсем корректного. Не все обращаются с заявлением: боятся стыда, очередных побоев или того, что агрессор выгонит на улицу. Бывает, соседи навязывают полицию. А когда те выезжают на место, пострадавшая вдруг заявляет, что у нее все хорошо. Если бы жертве обеспечили полноценную защиту, обращений в полицию присутствовало бы больше в разы. Поэтому необходимо создать условия, чтобы человек чувствовал себя в безопасности, — направлять в кризисные центры или отселять тирана, — заключает эксперт. Сегодняшние реалии таковы, что большинство женщин подают заявления, а потом дают заднюю.

Однако после публикации долгожданного текста его организовали критиковать даже те, кто участвовал в разработке. В числе привлеченных экспертов-общественников были посадник Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Мари Давтян и сооснователь сети взаимопомощи для женщин Проект W Алена Попова. Но то, что получилось на выходе, им обеим не нравится. В первую череда их не устраивает определение, которое дано семейно-бытовому насилию.

У Алены Поповой целый список замечаний, который она опубликовала на своей странице в соцсети. По ее словам, часть из них общественники передали в Совфед еще до публикации: Что-то законодатели из верхней палаты учли, а что-то оставили без внимания вовсе. Попова, как и Давтян, говорит на несовершенство формулировки о домашнем насилии. А также адресует внимание вот на что: недоработаны тезисы касательно партнеров, официально не состоящих в браке, за нарушение предписаний намечается слабое наказание. В билль надо внести такие правки, чтобы он по-настоящему заработал в защиту жертв, — сообщила Попова агентству.

По ее словам, текущая редакция ни к чему не обязывает домашних тиранов, наоборот, создает благоприятные условия для дальнейшей агрессии. Надо делать акцент не на храненье семьи, а на защищенности жертвы, — настаивает юрист.

Свою позицию сразу после публикации документа обозначила и Русская православная церковь. Надо сказать, что РПЦ выступала против этой инициативы еще задолго до публикации окончательной редакции законопроекта. Мнение Церкви с тех пор не видоизменилось. Так, патриаршая забота по делам семьи, защиты материнства и детства выступила с заявлением, в котором напомнила: документ содержит целый ряд правовых дефектов, что организовывает его принятие недопустимым. Все, что сказано или проведённого в семье, между родными людьми, в любой миг может быть использовано ими друг против друга. Такая конъюнктура разрушительна для семейного образа жизни и традиционных семейных и духовно-нравственных ценностей, — говорится в заявлении.

В РПЦ считают, что перечисленные в проекте кодекса меры профилактики имеют репрессивный характер, а семейно-бытовым насилием может быть признано любое нормальное людское действие. Таким образом, по мнению Церкви, мещане смогут пользоваться законом против своих родственников и близких.

Впрочем, Церковь готова к диалогу. В беседе с председатель Синодального отдела по связям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда пояснил: Мы находимся в конструктивном диалоге с законодателями, полагаем, что наши опасения услышаны, а также имеем подтверждение готовности драконов выслушать наше мнение относительно будущих действий по проблеме насилия в семье.

Русской православной церкви оппонировала зампредседателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, соавтор нашумевшего законопроекта Оксана Пушкина. Депутат порадовалась тому, что работа вызвала большой общий интерес и, что высказалась РПЦ. Однако подчеркнула: писателя должна быть конструктивной, соавторы инициативы готовы к диалогу со всеми неравнодушными к проблеме, в том числе с духовенством. Представители Русской православной церкви пользуются огромным авторитетом, но вместе с тем не обладают правом законодательной инициативы. Законотворчество — это дело депутатского корпуса. Согласна с тем, что государство не должно влезать в дела семьи, но оно обязано защищать своих мещан, в том числе многочисленных жертв домашнего насилия. Мнение РПЦ должно быть обоснованно, а не голословно, — заявила Пушкина агентству.

Не нашла поддержку нынешняя редакция проекта закона и среди мусульманского духовенства России. Президент Международной исламской миссии, официальный представитель Координационного центра магометан Северного Кавказа (КЦМСК) в Москве муфтий Шафиг Пшихачев в комментарии напомнил: Конечно, в раннемусульманском сообществе к ювенальной юстиции касаются негативно, скажем мягко. При этом категорически не допускается по исламу и семейного насилия.

По словам муфтия, мы все должны заниматься воспитанием нашего подрастающего поколения, наших детей, к этому нужно касаться с ответственностью, тогда и каких-то дополнительных законов не потребуется. Можно напринимать еще десятки законов, но они не будут работать, если у нас не будет воспитательного аффинажа в обществе. Если во всей нашей образовательной системе будет воспитательный компонент, нужен ли дополнительно какой-то закон? У меня это под большим вопросом.

Вместе с тем надо отметить, что проблема домашнего насилия, в частности притеснения женщин, стоит на Кавказе не не более остро, чем в других регионах. Однако немногочисленные переломные центры и шелтеры, готовые оказать помощь женщинам в трудной ситуации, сами вынуждены существовать тайно и менять адреса, чтобы не навлечь на себя агрессию со стороны родственников жертвы.

Что дальше делать со спорным проект для автоматом закона? Этот вопрос мы адресовали юристу, члену Общественной палаты Артему Кирьянову. По мнению Кирьянова, на данном этапе крайне важна публичная эристика вокруг нынешней редакции документа. Без общественного обсуждения не обойтись. А как известно, в споре рождается истина. Доработка — важный аспект в законотворчестве. Поэтому к дискуссии следует пригласить высококвалифицированных специалистов, а окончательная версия должна быть юридически корректной.

Касательно инициативы в большом Кирьянов подчеркнул, что он поддерживает законопроект и считает, что принятые меры защитят уровень семьи. И еще раз обратил внимание на необходимость полезного диалога: Нас ждет трудный путь навстречу цивилизованным семейным отношениям. Надо понимать, что полемика будет в любом случае. Настало время выбора: мы за или все же против законопроекта?

Помимо этого, участник ОП призвал всех россиян к обязательному прочтению опубликованного текста, отметив, что жизнь требует от нас срочной реакции на современные вызовы российской семьи.

Однако на сегодняшний день ситуация встречается сложной: одни противники инициативы требуют ужесточить проект закона, другие же, наоборот, считают нынешнюю редакцию слишком конкретной. Хотя сенаторы отмерили срок, в который можно внести предложения по корректировке, судя по градусу дискуссии, выложенный текст документа — далеко не окончательный. На проблему превратил внимание и глава правительства России Дмитрий Медведев во время недавней пресс-конференции. Скажу вам прямо: у меня тоже пока нет окончательной позиции по данному законопроекту, — признался он.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Кто и почему выступает против закона о домашнем насилии

комментарии (0)

Другие интересные новости

"Вызывают отвращение": как живут сбежавшие из России звезды