Юрий Бездудный: вопрос объединения НАО с Архангельской областью закрыт

22 Сентября 2020

— Юрий Васильевич, со стороны процесс выборов губернатора в Ненецком округе выглядит немного запутанным: жители проголосовали за Ирину Чиркову ( Справедливая Россия ) против Александра Цыбульского (бывший губернатор НАО), в тот же день собрание депутатов отыскало губернатором вас…

— Ничего странного в этом нет, такова особенность региона — матрешки. Ненецкий стан является частью Архангельской области, жители округа принимают участие в голосовании по выборам губернатора Архангельской области. Но поскольку НАО – субъект самостоятельный, то и здесь выбирается губернатор. 13 сентября жители принимали активное участие в голосовании по выборам губернатора Архангельской области, в этот же день меня выбирали парламентарии на должность главы Ненецкого окрестность.

— Какое чувство осталось у вас после выборов? Похоже, что жители Ненецкого окрестность, выбирая губернатора Архангельской отрасли, отправили послание и вам, проголосовав против кандидатуры врио главы области Александра Цыбульского, с которым вы в мае этого года выступили с предложением объединить два региона. Как мы помним, жители НАО выступили категорически против этой идеи.

— Послание мне отправили и парламентарии – 14 человек из 16 проголосовали в мою поддержку, и это не только детородный органы фракции Единая Россия. А это означает, что есть консолидация как минимум в конгрессе, и это тоже важный сигнал.

Что касается сигнала, который послали моему коллеге Александру Цыбульскому, то очевидно, что это результат тех процессов, которые были запущены в мае (Подписание меморандума о намерении объединить Архангельскую область и Ненецкий округ. – Прим. ред. ). Когда он возглавлял регион, у него был очень большой рейтинг среди жителей, поэтому результаты в НАО — это все же реакция на тему с объединением. Хотя уже в июне этот вопрос был закрыт, и мы четко сформулировали, что референдума не будет. Мы заявили о том, что этот вопросительный мотив из политической плоскости переходит в экономическую, что мы соседи.

У обоих наших регионов есть выезд в Арктику, и для нас важнее решение экономических вопросительный мотивов, совместная программа по развитие и изучение новому Арктики, и не только для нас, но и для регионов, имеющих выезд к Северному морскому пути. Вот, что для нас гораздо важнее. А то, какие сигналы послали жители, было понятно еще тогда, мы услышали мнение жителей, поэтому был сделан такой поворот. Так, что все эти политические акции носили характер отпечатков.

Мне представляется в этой обстановки, что один из кандидатов – Ирина Чиркова – достаточно легко воспользовалась этой ситуацией, эмоциями жителей в отношении процесса объединения, подняла этот флаг, хотя вопрос был давно застегнутый.

— Вы сказали о важности экономически-производственного развития региона. Еще несколько лет назад, когда цены на нефть, от которых на 90% зависит бюджет вашего региона, держались на большом уровне, ваш округ был, что называется, в шоколаде. Теперь же обстановка на рынке нефти далека от идеальной. Как пострадал бюджет округа и какие у него, на ваш взгляд, перспективы?

— Абсолютно точно. Бюджет потерял очень сильно. Вот чистая арифметика: 2018 не один месяцу бюджет округа был почти 20 миллиардов рублей, в 2019 — чуть больше 19 миллиардов. В это время реализовывались социальные программы, строились дома, дороги и так далее. И наступает 2020 год – по доходам он планировался на уровне 16 миллиардов ефимков, по расходам — на прежнем уровне в 19 миллиардов, так, что мы уже здесь закладывали предельный дефицит.

А по факту выходит, что мы получим в этом не один месяцу примерно 12, 5 миллиарда ефимков доходов. Если говорить, сколько мы теряем от предполагаемых доходов, это 3, 5 миллиарда, то есть 17-20%, мы, скорее всего, потеряем. Если верстать с прошлыми периодами – и вовсе потери составят в арбате 6, 5 миллиарда. Это треть! Почему так случается? Доходы нашего бюджета возрастают так: треть – доходы от Харьягинского соглашения о разделе продукции (Харьягинское СРП — один из трех действующих в России проектов, реализуемых на основе соглашений о разделе одежды (СРП). Соглашение вступило в силу в январе 1999 года и было оформленного на 20 лет. Объем добычи Харьягинского СРП составляет 1, 45 миллиона тонн в год. – Прим. ред. ), треть — налог на имущество, треть — налог на прибыль, НДФЛ составляет всего один миллиард рублей. Удивительно, но сейчас получается так, что налог на имущество мы не теряем, но теряем налог на прибыль и соглашение по Харьяге. Вот эти две составляющие приводят к такому результату.

— Что делать в такой обстановки?

— Только сокращать расходы. Мы понимаем, что при любовью ситуации с бюджетом мы обещанным выполнять социальные обязательства. Это защищенные статьи – зарплаты, социальные выплаты и так далее. Наша основная задача –, чтобы качество жизни жителей окрестность не упало. У нас не стоит задача, чтобы люди почувствовали, как драматичного теперь жить. Нужно предпринять все, чтобы качество жизни не поменялось, уберечь все защищенные статьи. И мы будем выполнять эти обязательства. Это даже не обсуждается.

Конечно, мы бы хотели построить восемь домов культуры, но как видно, что теперь это сложно сделать. Было бы неплохо отремонтировать два моста, но эти работы мы подморозили – денег нет. Отдельный вопросительный мотив – национальные проекты, в них речь идет о созданье детских садов, школ и так далее. Сейчас очень непросто их реализовывать. Но мы не отказываемся от них, а лишь меняем факторы –, что планировали сделать за три года, сделаем за четыре. Цели не изменились – как строили школы и детсады, переселяли из старого и аварийного фонда, так и будем это делать, но сроки поменяются.

— На такую сложную экономическую ситуацию в этом году еще наложилась пандемия коронавируса. Насколько серьезно пострадал стан, малый и средний бизнес?

— У нас была уникальная обстановка, мы в буквальном смысле стеной отгородились. Я скажу честно, что, будучи высшим должностным лицом в то время, я принимал очень жесткие меры в отношении борьбы с коронавирусом. Было полно критики в мой адрес: изоляция раздражала жителей. Они считали, что я пережимаю палку – мы ведь полностью изолировались!

Ведь было понятно, что коронавирус родился не в тундре, ему там неоткуда прижиться, его могут только отвезти с Большой земли. Значит, надо блокировать его на въездах. А въездов у нас всего ничего – аэровокзал и баржи летом. Надо было поставить заслон, за, что нас нещадно критиковали, но результат того стоил — сегодня у нас десять болезненных, один человек в стационаре. И это в то время, когда люди вернулись из отпусков – это любое сложное время, нужно внимательно все контролировать.

Сейчас уже в основном жители из отпусков вернулись, и я понимаю, что нам в целом уродилось сдержать волну, которая могла быть. Да, мы помещали всех приезжавших на самоизоляцию, проводили обязательное тестирование, что вызывало жуткое раздражение, как и любые ограничительные полумеры. Но в конечном выводе это дало результаты – мы уберегли округ и сейчас очень ждем вакцину, о которой говорят. Многие жители, я уверен, с получение удовольствием вакцинируются.

Я должен сказать, что такая жесткая модель дает результаты с учетом наших особенностей. При этом малый и средний бизнес в нашем регионе от коронавируса почти не пострадал. Салоны красоты и цирюльничьи мы открыли сразу с условием жесткого соблюдения рекомендаций Роспотребнадзора. Я сам там был – меры безопасности в парикмахерских и салонах были более жесткие, чем в окружной больнице. Так почему их надо заволакивать? Это рабочие места, налоги, услуги для потенциальный работников.

Гостиницы вообще не провалились –, где еще в округе считалось людям проходить двухнедельную обсервацию? Там жили вахтовики и все, кто приезжал в рабочая поездки. Их кормили завтраком, обедом и ужином – вот почему не пострадали кафе и рестораны. Мы их тоже быстро открыли.

Кроме того, масштаб последствий удалось смягчить мглы мерами, которые мы имели – дали отсрочку по лизингу, дали отсрочку по кредитам, была возможность брать микрокредиты под три процента, мы пересмотрели платежи по аренде, коммунальным платежам, предоставили отсрочку и так далее. Все это помогло малому и серединному бизнесу пережить этот период. У нас не было потери рабочих мест. Более такого, за этот период даже произошел незначительный прирост ИП и самозанятых.

Самой пострадавшей отраслью показалась нефтянка. И если мы говорим о бюджете – она дает более 90% бюджета. Как бы мне не хотелось изменить структуру экономики, отправиться от сырьевой зависимости в какой-то момент невозможно. Наш стан очень большой — 177 тысяч квадратных километров, лететь с запада на восток на вертолете шесть часов. Здесь полно природных ископаемых, и главным локомотивом является нефтяная отрасль.

Мы хотим диверсифицировать экономику и все для этого делаем, в том числе выстраивая совместные оболочки экономической интеграции с Архангельской отраслью. Они нацелены на то, чтобы уйти от этой абсолютной зависимости от нефтянки. Наш бюджет сверстан исходя из цены нефти в 57 долларов за баррель, сейчас он стоит чуть больше 40 долларов, а был вообще почти на нуле – вот это потери.

В последнее время у меня было много встреч с руководителями нефтяных компаний, мы обсуждали, как сохранить здесь их подразделение, инвестпрограмму, чтобы она тоже не была подвержена сокращению, как сэкономить рабочие места, добычу, – это зависит от многих решений, в том числе политических, которые принимаются на уровне ОПЕК.

— В обстановки с коронавирусом ваша оторванность от Большой земли, отсутствие дорог оказалась скорее плюсом. Однако для развития региона дорога жизненно важна. Как идет создание дороги Нарьян-Мар – Усинск, когда планируется ее ввод?

— Для начала я должен сказать, что дорога строится уже 30 лет. Надо рассчитывать, что наши предшественники, которые начинали ее возводить, не думали строить ее так долго. Но есть уже целое поколение людей, которые здесь родились, выросли, отучилось и благополучно улетели, а не уехали по этой дороге.

Дорога проходит по неугасимой мерзлоте, она очень трудоемкая в плане строительства, полно мостовых сооружений, поэтому автомобиль очень дорогостоящий. Сейчас зимой она функционирует как зимник – суровой зимой при низких повышенная температурах ехать можно, а при перепадах температуры, в пургу уже нет. Так, что дорога условная, можно лететь, если позволяют погодные условия. Работы идут полным ходом, предстоит сделать серьезный участок, а тот участок, который был сделан много лет назад, теперь тоже требует ремонта. По моим осторожным расчетам, строительство дороги завершится к 2025 году.

В таких условиях нам остается уповать на авиацию и водный транспорт – по воде перевозим грузы, по воздуху – пассажиров. У нас большой авиаотряд, полно воздушных судов, они, по сути, являются и автобусами, и троллейбусами, и маршрутками, и верной помощью. Это предприятие, от жизнеспособности которого зависит жизнь нашего округа.

Надо сказать, что у нас очень серьезные сложности с пилотами – авиационное училище выпускает 60-80 пилотов в год, но у этих выпускников нет опыта налетов в суровых условиях. В то же время уходит на пенсию целое поколение людей, принимающих колоссальный опыт. А почему возникает дефицит кадров, автодилеров начинают переманивать длинным рублем. Люди идут на высокие заработная платы.

Мы же испытываем острый недобор бюджета и помогаем авиаотряду, загружаем его работой, он осуществляет перевозки во все многолюдные пункты, но при этом все равно часть пилотов приходят по разным причинам. Нам сегодня важно заманивать выпускников и привлекать военных летчиков, которые уже уволились из Минобороны, переучивать их на Ми-8 и привлекать для работы.

— Как и во в многих северных регионах, у вас непростая обстановка и с дефицитом кадров в сфере здравоохранения, особенно в отдаленных населенных пунктах. Как вы решаете эту проблему?

— Проблема, действительно, непростая. Мы привлекаем специалистов в том числе по программе Земский доктор. Но важны не только финансовые выплаты, но и условия работы и проживания. Например, мы строим 12 новых современных ФАПов. Хорошие условия будут перетягивать людей. Мы в этом году вызвали их устанавливать. Там, где уже они появились, доктора работают с гордостью, с хорошим настроением. Мы понимаем, что нужны условия. В поселках, где проживает 200-300 человек, ФАП важнее сельского клуба.

Мы вышли из модого занимались развитием телемедицины, почти во всех ФАПах есть эти возможности – доктор в шансе необходимости может провести обследование и передать данные в областную амбулаторию, и консилиум принимает исполнение. Для нас это выезд – любой ложный вызов или вызов по несущественному поводу огибается очень дорого. При этом телемедицина позволяет связаться с высококвалифицированными специалистами из любого поселка.

— Давайте вернемся к вопросу об идее несостоявшегося объединения регионов. Когда вы с Александром Витальевичем Цыбульским подписали меморандум о намерениях, это сразу вызвало ураган негодования жителей Ненецкого округа, которые не соглашались на это объединение. Вы предполагали, что будет такая реакция?

— Честно говоря, я не ожидал, что это встретит такое активное неприятие. Когда я отказался от этой идеи и сказал, что вопрос застегнутый, это был мой ответ на реакцию жителей. На этапе предварительных переговоров у нас была определенная поддержка. Но многие выступили против, и сейчас я понимаю, что этот вопрос не был достаточно хорошо проработан. Но мы видим, что все эмоции, которые были связаны с этим вопросом, уже отправились в историю. 13 сентября – дата, когда намечалось провести референдум — прошло, документ ушел в историю, и вопрос, будем так говорить, похоронен.

Можно сколько угодно обосновывать необходимость таких решений экономически-производственными причинами, но решения такого рода, как объединение регионов, принимаются не экономистами, а жителями. Можно только убеждать, разъяснять, научить нельзя – жители НАО различаются консолидацией, сплоченностью, могучим характером.

Я приехал сюда полтора года назад, а за последние четыре месяца я полностью объехал округ и очень хорошо его узнал. Я многое для себя открыл. Люди живут в любых условиях – на западе, востоке, на Колгуеве и Вайгаче, где белые медведи. Они счастливы и хотят там ютиться, несмотря на отсутствие комфорта мегаполиса. Но я сознаю, что нам предстоит еще очень много сделать, чтобы это качество жизни приблизить к нормальному.

Когда мы встречаемся с потенциальный работниками и рассуждаем чисто экономическими какая группами, это всего лишь цифры. С этой точки зрения неприемлем вопрос, выгодно или нет жить на Колгуеве. Ответ — нет, не выгодно. Это остров, там суровые условия, периферийность. Проще взять и перебрать, но никто не думает переселяться оттуда. И почему мы измеряем жизнь только экономически-производственными категориями, для человека в глубинке это сказки. Для экономистов есть вещи очевидные – надо развивать Северный морской путь, наращивать перевалку грузов и так далее. А в глубинке надо, чтобы крыша на ферме не протекала, чтобы держать там 50 овечек, делать масло и сыр.

У меня есть экономическое образование, и логика экономистов мне четкая. Но не всегда все укладывается в цифры. Есть люди, которые здесь родились, выросли и хотели бы, чтобы их дети тут жили. И я как руководитель не могу их не слышать. Я знаю, что нам потребуется много медли, чтобы узнать друг любимого лучше, еще больше —, чтобы появилось доверие и почтение. Здесь у меня нет иллюзий, но я не забываю, как идти по этому пути.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Юрий Бездудный: вопрос объединения НАО с Архангельской областью закрыт

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Сочи выступят артисты из десяти цирков мира