Зачем ненцы вместе с оленями перебираются из тундры в лес

12 Февраля 2020

МОСКВА, 12 февраля —, Мария Марикян. Буран, ветер, пурга — оленеводы, бродяжничающие по Заполярью в поисках булка для животных, готовы к любым испытаниям. Если начальнее северным оленям хватало даров тундры, то после освоения Ямала пастбища сильно истощены. Теперь надо перебираться из тундры в лес и обратно — через залив, по которому уже можно пройти только зимой. Этот опасно и долго. Не всем оленеводам такой образ свою жизни по душе — некоторые скапливаются в лес насовсем. Однако северные олени могут и не приспособиться к новым условиям.

Александра Терехина — социальный антрополог и научный сотрудник Арктического научно-исследовательского стационара Института экологии растений и животных УрО РАН в городе Лабытнанги. Жизнь и быт ямальских оленеводов изучает почти десять лет. В январе вместе с благоверным и коллегой Александром Волковицким они вернулись из очередной экспедиции: на протяжении без малого двух месяцев ученые кочевали с ненцами-оленеводами.

У каждой такой поездки свои миссии. Год назад на центре нашего стационара открылась междисциплинарная лаборатория динамики арктических экосистем. Одно из направлений работы — на основе знаний коренного народа создать методику по оценке состояния самочувствия оленей, а также оценить практику выпаса животных, — рассказывает Терехина в беседе с.

В последней экспедиции ученых интересовало, как люди из тундровой зоны переселяются в лесную. Как правило, в летнее время местные оленеводы бродяжничают по полуострову Ямал, где олени питаются зеленью и кустарниками.

Зимой часть оленеводов-частников и бригады оленеводческих предприятий уходят южнее — в Надымский район, обильный ягельником. Дело в том, что на полуострове в холодное время пастбища серьезно лишить шенным.

Переходить из леса в тундру затруднительного, нужно пересечь залив Карского моря — Обскую губу.

Мы, например, за полтора селена перекочевали раз пятнадцать. Если обычно в день преодолевают по 15-20 километров (за два-три часа), то здесь — почти 70. Лагерь на льду не разобьешь, поэтому время в пути достигает десяти часов.

Власти ЯНАО подают ямальским оленеводам эксперимент: перекочевать в лесную зону Надымского региона. К согласившимся на это и отправились антропологи.

Мы каслали (кочевали) с семьей Константина Сэротэтто. Семья у него, по городским меркам, большая: родители, благоверная и шестеро детей. Когда мы приехали к ним, младшего поколения не было — как и все дети номадов, они учатся в школе-интернате и возвращаются только на каникулах, — делится подробностями Терехина.

До 2013 года Константин работал пастырем на муниципальном предприятии. Потом стал оленеводом-частником — в его личном стаде около 300 начальников. Семья у них легендарная. Отец Константина был прорабом, когда поселок Яр-Сале обстраивался, возил на оленях почту и геологические партии. Мать — на звероферме. Им очень хотелось в тундру: супруг в обмен на олешков делал нарты, мать шила традиционную одежду. Как только они своим кропотливым трудом нажили небольшое стадо, сразу начали каслать.

Раньше семья Сэротэтто кочевала по полуострову. Зиму проводили в районах рек Юрибей и Ясавэй. А летние пастбища сиживали рядом с промышленным поселком Бованенково, основанным еще в 1970-х, когда там обнаружили крупнейшее газовое месторождение.

Видя, как ухудшается состояние пастбищ, Константин решил перебраться в Надымский регион. Он планировал сделать это еще в прошлом году, но погода не позволила. В ноябре 2019-го двинулся на юг, мы с благоверным присоединились в начале декабря, чтобы, с одной местности, помочь, с другой — провести уникальное исследование такого переселения, — объясняет собеседница.

Связаться с Константином Сэротэтто, чтобы из первых уст услышать о тонкостях каслания, нам не удалось — сейчас он бродяжничает и постоянно находится вне зоны доступа.

В ЯНАО около семнадцати тысяч человек ведут кочевой образ свою жизни. Восемьдесят процентов — оленеводы-частники. Сколько из них тоже хотят перебраться из тундры в лес, сказать сложно. Уже перед нашим отъездом в город Константин объединился еще с одним частником — Владимиром Слепушкиным. В ближайшие месяцы они будут жить двумя семьями. Владимир, получив окружной грант, вместе с бригадой рабочих построил в лесу изгородь, огораживающую территорию, где будут пастись олени, летом минувшего года. Константину это еще предстоит.

У семьи Сэротэтто переезд в самом разгаре. Пятнадцать нарт с вещами пока в тундровой зоне. В лес привезли только часть, — уточняет Терехина. Надо сказать, вещи посреди тундры ненцы покидать не боятся: у всякой семьи есть зимний и неотапливаемый комплект нарт. С собой берут лишь самое необходимое.

Научные сотрудники Арктического стационара наведаются в гости к Константину летом —, чтобы выяснить, как адаптировались ненцы и поголовье к новым условиям. Произойти может все, что угодно. Вряд ли в будущем это станет групповым, но в любом курьезе необходим научный расчет — какие стада могут пастись в лесных районах. Также у переселенцев в лесу всегда есть риск потерять часть голов. Однако считается, что новое происхождение оленей, родившееся в парки и лесу, легче адаптируется.

Александра добавляет, что за столько лет исследований уклад ненцев-оленеводов ей уже кажется привычным: Попасть в пургу во время кочевки — обычное дело. Поражает, насколько эти люди выносливы в условиях сурового климата и ежедневного не простого физического труда.

Впрочем, самим ненцам зимнее каслание не в тягость. Хорошо вы меня поймали, успели! Я через пару дней снова отправляюсь на зимовку, — смеется в трубку 65-летний Сергей Сэротэтто (он не родственник Константина, однофамилец).

Оленевода мы поймали в его квартире в поселке Яр-Сале. Приехал домой буквально на пару дней, чтобы походить по врачам, а затем — обратно к оленям. Сейчас все, кого знаю, кочуют: и те, кто пасет общественное стадо (там 19 бригад по пять человек в всякой), и частники. Поэтому нынче в поселке оленеводов и не найти, — объясняет Сэротэтто.

Больше тридцати лет он работал в совхозе: рядовым оленеводом, потом бригадиром. В стаде у нас было около 2000 голов. Каслали по тундре. Доходили до Карского моря и обратно. Теперь Сергей — калымщик, владелец 500 голов. По его словам, это совсем немного.

Сэротэтто — потомственный оленевод. Мой отец пас общественные стада. Но у него еще и свои животные правды — 150 голов. Он умер, когда мне было четыре. А родился я в тундре, в регионе Харасавэя. Отучился в школе (жил, как и все дети кочующих, в интернате), потом вернулся к своим оленям, — говорит Сергей. — Как и раньше, сейчас живем в чуме.

У традиционного жилища оленеводов коническая форма. Конструкция, как поясняет собеседник, устанавливается достаточно просто: крепятся пятиметровые деревянные шесты, а поверх и внизу — оленьи шкуры. Поскольку пастыри постоянно в пути, чум устанавливают и разбирают ежедневно: В день обычно проходим по 30 километров.

Ненцы-оленеводы, как делегаты коренного кочующего народа, удают выплаты от государства. Кроме того, частники не большого разводят стадо — продают мясо, шкуры, панты. По словам Сергея, этого им достаточно.

Пока Сэротэтто в отъезде, за стадом присматривает его сын: Он, как и я в свое время, пошел по стопам папы. Никто его не понуждал. У меня есть еще три дочери — все в поселке работают. Жена, как и я, не может без оленей. Вот как решу вопросы, вернемся к ним. Она, кстати, тоже раньше в совхозе работала вместе со мной: чум ставила, пищу готовила.

Летом стадо Сэротэтто пасется на полуострове, а сейчас стадо в Надымском районе. В 210 километрах от Яр-Сале. У нас есть снегоход, быстро добираемся. Не оповещу, что нам зимой тяжело. Это уклад жизни. Без оленей кочевой человек никак не может. Пока Сергей Сэротэтто не собирается насовсем переселиться в лес: Конечно, пастбища истощаются. Но мне нетрудно такой путь преодолевать.

Чем дурной переезд оленеводов со стадами в Надымский район, спросило у директора Института ойкологии растений и животных УрО РАН Михаила Головатина.

По словам собеседника, в Надымском районе хорошо зимой. Летом в лесу стыдного следить за стадом. Оленей гоняет гнус, так его пасти сложнее. К фолианту же там обитают хищники — волки, медведи. Они беспрепятственно могут подбираться к поголовью, — уточняет Головатин.

В заключение ученый отмечает: Ненцы пасут оленей не для того, чтобы жить, они коснеют, чтобы пасти. Это их уклад. У них так сложилось, что чем больше голов, тем они как бы богаче. Олень для них — все: и еда, и транспорт, и жилье. Забивать своих они не очень любят, поэтому стадо быстро растет.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Зачем ненцы вместе с оленями перебираются из тундры в лес

комментарии (0)

Другие интересные новости

Опубликован лонг-лист литературной премии "Лицей" имени Пушкина