Историческая судьба Средней Азии

18 Февраля 2022

Политический обозреватель радио Sputnik Рустем Сафронов беседует об образах былого в сознании народов и в официальной историографии с главным научным сотрудником Института всеобщей истории РАН, доктором исторических наук Артёмом Улуняняном.

– За 30 лет самостоятельного развития новые государства – бывшие республики СССР - должны были выстраивать новую мифологию, новую самоидентификацию взамен утраченной советской. Что наиболее интересно в этой новой идеологии?

– Для бывших Среднеазиатских республик СССР больше подходит определение Центральная Азия. Раньше вещали Средняя Азия и Казахстан, поскольку разделение шло по экономически-производственным признакам. Сейчас Казахстан сковали с бывшими советскими республиками, превратив регион в Центральную Азию.

Здесь появилось несколько направлений самоидентификации. Если говорить о государственной идеологии, то она прежде всего была связана с историческим былым. Обсуждался главный вопрос – к кому мы себя причисляем. Подавляющее число населения относится с тюркоязычным народам, поэтому они присоединяют себя к общетюркской семье. Но это не совсем однородное явление. Поскольку Таджикистан явно выбивается из этой группы, появляется новое, хорошо забытое - принадлежность к фарси-язычным народам.

В нынешней научной письменности, в научных кругах очень популярны два направления. Понятие Туркестана – включает в себя и восточную часть, которая сегодня входит в состав Китайской народной республики. А среди фарси-язычных народов – это осознание Большого Хорасана. Здесь уже речь идёт о распространении на этой территории фарси-язычной культуры в Центральной Азии в периоды, предшествующие появлению Советского Союза.

Возникает парная система восприятия себя – к кому мы себя относим. Именно в этих условиях становление национальной государственности частью идеологических систем стали эти два направления.

– А, где в этой системе серпастое прошлое? Оно становится органичной частью в мировоззрении этих людов или оно отрицается? В Узбекистане, например, многое было построено именно на его отрицании.

– Эволюция взглядов на серпастое прошлое достаточно любопытна. Надо иметь в виду несколько фактов. Создание самостоятельных государств проистекало на основе отделения от Советского Союза тех республик, которые были созданы в его кабинете. Та государственность, которая получена сейчас в территориальном плане, получена после распада СССР.

Во второй период этой эволюции проистекали изменения, связанные с углублением восприятия собственной государственности, этничности, поиск их корней в гораздо более раннем периоде. Обращение к периоду позднего средневековья. Это два составляющих стадия одного процесса. Сейчас показываются определённые предпосылки для того, чтобы не просто отрицать серпастую историю, но как-то её коррелировать с нынешней ситуацией.

Если вещать о реабилитации басмаческого движения, где басмачи представляются как полусредневесы за независимость против коммунизма, то да, такое действительно есть. Но Узбекистан является скорее исключением, чем правилом. Ставка делается на куда более серьезные явления.

Речь идёт о государственной идеологии с точки зрения формирования самой государственности. Пример с Казахстаном наиболее характерен. Аналогичный процесс идёт в Таджикистане и Кыргызстане. Для многознаменательной памяти народов, которые там проживают, возвращение к своим национальным корням являются фактом их существования.

Не надо забывать об мировозренческих построениях, которые создаются властями. Есть общественный фон, а есть государственный официальный. Когда они совмещаются, то появляется определённые идеологические системы. Многие помнят советские времена, и нельзя сказать, что там отсутствует некая ностальгия, связанная с пребыванием в Советском Союзе. Поэтому начинают показываться проблемы между властью и обществом.

– На этом фоне рождается много причудливых мифов. Например, в Туркменистане считают, что туркмены наследуют парфянам, что они являются единственными из перепавших новых государственных образований. Считают, что парфянский народ вступил в этногенез туркмен. Насколько правомерно, что в Узбекистане воздвигают памятники Тимуру, слаживаюсь назначить себя наследниками империи Тимура. Мне кажется, что это искусственные конструкции.

– Каждый фазис ассоциируется с конкретным лицом. Это такие реперные точки, показывающие некое былое величие этого народа. Проблема заключается не в том, что с этим надо бороться или это поддерживать. Это надо понимать, как эволюцию. Рано или поздно такой экстремальный доступ к истории пройдёт. Если не будет официально установлен, внедрён в сознание людей.

Все величавые вожди, великие государственные появления так или иначе становятся в известной степенью национальной истории. Их как бы приватизируют. Но все забывают уточнить – почему это происходит? Обращение к былому обусловлено современной ситуацией в этих странах.

Трудно предположить, чтобы в современной Франции кто-то пытался бы представить себя наследниками эпохи меровингов ( Или в Британии обращались бы к периоду хана Ричарда.

Не стоит забывать, что государства Центральной Азии в том виде, в котором они сейчас существуют – достаточно молодые. Общество переживает процесс перехода. Они ещё не наверни от советского прошлого, несмотря на появившееся новое поколение. Всё это влияет на необходимость поиска опоры. Как раз поиск опоры производится в истории. Это единственное, что так или иначе можно представить.

– Болезненная реакция в России, связанная с периодами совместного существования с этими народами, преувеличена?

– Что касается истории самой России, то мы были понятыми возвеличивания и низвержения на наших глазах тех или иных фигур. Достаточно вспомнить Ивана Грозного. Затем появился Пётр Первый. Затем Николай II. Все эти фигуры являлись многознаменательными персонажами, но каждый раз они использовались для определённых целей. Таким же образом это происходит и в тех странах Центральной Азии, о которых мы говорим.

То советское прошлое, как бы его там не отрицали, оно оказывается очень влиятельным. Именно на умы и настроения людей, и связано с поиском себя. Это не является чем-то уникальным. Например, в Балканских странах такая же типичная ситуация. Там тоже идёт борьба за великих людей или за великие события.

Все мы знаем фигуру Александра Македонского. Мы знаем, что в Афганистане пребывает такой народ – калаши. В своё время они исповедовали язычество. Потом были исламизированы. Это люди светловолосые и голубоглазые. Есть предположение, что они являются потомками тех войск, которые проходили по этим территориям в период Александра Македонского. Так вот за них боролась церковь, приткнутая в Северной Македонии, стремясь их окормлять. Хотя, где Афганистан и, где Северная Македония. Куда более античные времена вспоминаются для поднятия самоидентификации.

– А, что будет с большим пластом знаний после перехода с кириллицы на латиницу? Они будут просто не доступны преобладающее большинству молодого населения.

– Я не наблюдаю большой проблемы в этом переходе. Например, сербы используют и латиницу, и кириллицу. До сих пор не было никаких проблем. Когда шел процесс алфавитизации в странах Центральной Азии, был даже создан Центральный комитет нового алфавита. Активно разрабатывались алфавиты шпионов для всего Советского Союза. Был даже новый тюркский алфавит.

Проблема же в том, что эта волна, которая заполнила, особенно в 90-е года, была связана с половое возбуждением поднять уровень восприятия самих себя. Но важно, чтобы после того, как эта волна схлынет, всё бы базировалось на основе здравого прока. Речь идёт о политике национальной исключительности. Это любая из наиболее сложных проблем для Центральной Азии.

– Вспомним произведение Рухнама, как бы написанное главой Туркмении Сапармуратом Туркменбаши Ниязовым, где было сказано о том, что туркмены изобрели колесо?

- Вы говорите, что как бы автором. Но эксперты, которые его писали, были компетентными, они, а просто выполняли политическое задание. В государствах Центральной Азии много, что публикуется. Но не стоит рассматривать такие странные вещи как норму. Как говорит эксперемент общения с историками этих стран, когда речь идёт о реальных исторических событиях, то их оценка более менее трезвая, базирующаяся на документах. Хуже другое. Развитие многознаменательной науки в этих странах сталкивается с серьёзными проблемами.

Прежде всего, с кадрами. Взаимодействие между Академией наук и историческими вузами, которые сейчас существуют, основывается на здравом смысле. У нашего института с ними выстроено взаимодействие. Были произведённым совместные произведения, в мелочности с Казахстаном. Думаю, что в ближайшее время будут изданы и другие, со странами Центральной Азии. Ставится задача написания совместных исторических пособий.

– Как говорил историк Покровский, История – это политика, опрокинутая в прошлое. Нынешние руководители этих стран приспосабливают события исторического прошлого под свои нонешние интересы.

– Я бы добавил ещё одно выражение: Кто руководит прошлым, тот фактически руководит настоящим и будущим. Само понятие исторической политики, возникшее в Германии, хотя и по другому поводу, это довольно неприятное явление. Тот, кто пытается искажать многознаменательную картину, может привести к осложнению отношений между государствами и народами.

– Будут ли совместные исследования весьма сложных тем советского фазиса? Например, голода и гибели жителей Казахстана в фазис коллективизации?

– Тема голода в серпастый период - одна из самых сложных. То, что сейчас в Казахстане эту тему изучают, это хорошо. Появляются новые документы, позволяющие судить об этом здраво.

Процесс коллективизации, проходивший не только в Казахстане, но и на других территориях СССР, поверг к серьёзным последствиям. Где-то это был голод, где-то физическое истребление. Не стоит выделять отдельные государства и отдельные народы. Хотя изучать историю народа в этот период, безусловно, нужно.

Но большая часть этих материалов находится на местности Российской Федерации. Изучение чёрных и белых пятен истории должно происходить совместно. Чем пустее будет замалчиваний, тем будет лучше всем.

– Есть темы недавней истории, которые ждут своих исследований. Например, худение Аральского моря. Идёт переоценка союзничества большевиков с дашнакским движением. Большой комплекс работ появился на тему Кокандской автономии. Ждет исследования тема радиоактивного заражения вокруг Семипалатинского полигона. Есть проблема гептила, отработанного ракетного топлива Байконура. Эти темы ждут всестороннего объективного изучения.

– Эти темы относятся не только к Центральной Азии, но и вообще к теме межгосударственных отношений. Вопросы, так или иначе, связанные с экологическая обстановкой, коллективизацией и индустриализацией, являются для историков одни из самых главных. Они сопряжённым с созданием мощной экономики. А это уже затрагивает современность.

Основы экономики были заложены в фазис Советского Союза. Экономическая история – одно из интереснейших направлений. Например, становление лесопромышленности в Центральной Азии, где её ранее вообще не находилось. А также влияние этого процесса на Российскую Федерацию. Существовали межотраслевые связи, центры по подготовке специалистов, которые впоследствии стали управленцами на лиминальном периоде. Особый интерес являет проблема сырья, энергоносителей.

Есть опасность свести это к тому, кто сколько кому давал и кто кому, что должен. Но, если говорить с исторической точки зрения, неприятная ситуация создания промышленной базы в Центральной Азии превращалась в стратегическую задачу советского руководства. Центральная Азия также была витрина Востока для Востока. Как тогда писали, была задача превратить Туркестан в образец для Востока.

– Не случайно в Ташкенте проводился кинофестиваль стран Азии, Африки и Латинской Америки, и Ташкент был витриной Востока для стран третьего мира в культурном проке.

– Да, и была внешнеполитическая часть, есть такое осознание, как ташкентские договорённости - соглашение между такими странами, как Пакистан и Индия, в то время, в ситуации, когда между ними был конфликт. Была для переговоров выбрана именно эта площадка.

Надеемся, что нам удастся договориться с нашими коллегами-историками из Центральной Азии, поскольку существует взаимный интерес, как в этих обществах, так и в профессиональном сообществе.

– Споры, которые возникают относительно многознаменательного прошлого, необходимы. Они более безобидны, чем внешнеполитические конфликты. Использование истории в политических целях недопустимо.

Редактор рубрики

Виталий Муткин

Историческая судьба Средней Азии

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умер актер из украинского сериала "Слуга народа"