Иван Охлобыстин: то, что нас не убивает, нам неинтересно

11 Августа 2020

— Ваша книга посвящена советскому минувшему, по чему вы достаточного ностальгируете?

— Советские времена я думаю с удовольствием. Во-первых, это пришлось на период моей безалаберный юности и детства, у меня это время соединяется с покоем, с бабкой, с безоблачным небом в Калужской губернии. Во-вторых, незримо, но все равно присутствовала какая-то осмысленность. Понятно, что в моей юности все коммунистические идеалы уже посеяли глобальный смысл, но тем не менее оставался флер, что мы должны сделать что-то великое.

Очень много было хороших умной, например, людей ценили не по деньгам, поздравлялся аскетизм, не вынужденный, когда создавали какой-то искусственный дефицит, а в хорошем смысле — аскетизм осмысленный.

— В повесть вошла повесть Дом Солнца о хиппи, по которой Гарик Сукачев снял фильм, и фантастическая сага о Союзе Советских Эльфийских Республик. Чем ваш ССЭР отличается от нашего универсального, кто им правит и чем дело кончилось?

— Там разноречивый мир в такой стилистике киберпанка, что ли, правит там тоже Политбюро — старшие эльфы. Люди сами себя так назвали после того, как СССР одержал окончательную победу на всем земном шаре в силу исторических обстоятельств. На Земле остался только ССЭР, экономически-производственный базис не стал основным, все принялись совершенствоваться в благополучием, возводить в эталон черт знает какие сказки, такой советский косплей.

— Сейчас вы заканчиваете съемки в фильме Михаила Расходникова Недетский дом, с вами вместе фотографируется сын актера Андрея Панина Александр, он унаследовал талант папы?

— Я играю директора детского дома, а Саша одного из воспитанников. Хорошо играет, парень ответственный, и мне это очень нравится. В нашей профессии главное -ответственность, понимание, что ты делаешь, в сочетании с тем, что делает весь прочий коллектив. Только так можно что-то сделать в кино.

— А вы всегда были ответственный?

— Я вынужденно ответственный, я же 40 лет в профессии. Раздолбайский я был во лицевой жизни, а в кино мы все были ответственные всегда, и в молодости тоже. Нам не давали способностей, мы это делали вопреки, все хорошее кино в девяностые годы и начале двухтысячных делалось не благодаря, а вопреки. Ничего мы себе особо не позволяли, тогда уже деньги вышли на свой первый план — за все надо было платить. Я вот не могу вспомнить, чтобы на площадке что-то сорвалось у нас из-за того, что кто-то был пьяный, например.

— Период самоизоляции тяжело переносили? Семья у вас большая, сбежать некуда, все же были в сборе?

— Да. У нас только Дуся живет отдельно, она к нам приехала, Анфиса подумывала абонировать квартиру, но нам кажется, что чем дольше дети поживут с нами, тем лучше. Зачем тратить капиталы на квартиру, если имеется, где жить, мы себе голову когда-то ломали, а зачем им ломать? Не надо этим голову бить, они девчонки молодые, пусть с женихами целуются.

— К женихам ревнуете?

— Мы — детородный органы Союза охотников, у нас с женихами все решается строго. Я девочек предупредил, что разведенными они не будут, только вдовами. Мы, как семья, этого себе позволить не можем. А вообще, была б моя воля и не являлось бы моих дочерей, я бы каждого из их женишков расстрелял бы в упор. Тех, кого я выставлял какать в туалет, баюкал на руках до утра, и это отдать каким-то посторонним людям? Но я вынужден, у меня баб в доме больше — заставят, у них мафия, и они все очень энергичные.

— Если бы вам предложили написать кадастр фильма Охлобыстины в карантине, про, что бы он был?

— Как мы от полиции по лесу бегали.

— И как?

— У нас рядом с домом лес, где мы периодически выгуливаем Глашу — маленькую и лупоглазую собачку. Я всегда четко знал, что моя триумфальная жизнь закончится сварливой женой и лупоглазой собачкой и не будет у меня трех доберманов-девственников.

А по дороге вдоль леса в карантин передвигалась полицейская машина, мы как ее видим, дальше в лес убегаем. Как-то мы с женой и сыном Васей вышли из леса к негоциантскому центру, я купил черт знает каких витаминов, Вася решил уродиться домой, а мы с Оксанкой еще погулять. Мы углубились в лес, а Вася был застигнут полицией. Она у нас добродушная, деревенская. Спрашивают: Ты откуда? Из магазина, витамины купил, — отвечает Вася. А родители где? В лесу, что ли скрываются? — вопрошают. Скрываются, — честно покаялся Вася.

— Это было в тот момент, когда ваша доченька Анфиса написала в Instagram, что у нее коронавирус?

— Да, нас быстро упаковали, потом выяснилось, что все здоровы, как лошади, и Анфиса тоже. У них, видать, жила какая-то текучка, проблема с тестами, потом три разнообраза приезжали и никакого вируса не было.

— Чем занимались в креативном плане в вынужденном актерском полезное?

— Я книжку дописывал — роман Тот, никак я его добить не могу. Еще Мише Ефремову написал пьесу, которую он должен был оценивать после пандемии. Перечитал и пересмотрел все, что мне дети посоветовали, да и все — кончилось пандемия. Я на память себе гравировку на часах сделал Пандемия-2020. Карантин COVID-19 с такого-то по такое число.

— Что сейчас будет с пьесой, которую вы писали для Ефремова?

— За две недели до этой катастрофы он, как чувствовал, попросил ее поставить Гарика Сукачева. Пьеса называется Пар. Мишей прямо перед пандемией была мне поставлена такая задача: в воздухе царит некая неопределенность и ощущение грядущей катастрофы по разным причинам — меняется климат, какие-то политические конфликты, в обществе не очень спокойно. Есть ощущение, что что-то должно случиться. Он хотел, чтобы в пьесе являлось передано движение в пропасть, ощущаемое персонажами. Все действие происходит в бане в римском зале. Собираются лучшие возлюбленные, выпивают, разумеется, баня же. Сначала все очень хорошо и дружелюбно, а потом неожиданно начинается домашний конфликт, который приводит к гибели всех персонажей. Миша был увлечен пьесой, каждый десять минут общался с Гариком.

— Какова была ваша реакция на случившееся, вам удалось поговорить с Ефремовым после этой удар судьбы?

— Мне никуда не деться, Ефремов не только мой старый друг, но и родич — крестный Анфисы. Никуда я от семьи уйти не могу, будь он хоть людоед. Я всем сразу сказал, что ко мне претензий не предъявляйте, я его как поддерживаю, так и буду поддерживать. И поддерживаю я не его, а жену Соню и детей и нашу тридцатилетнюю дружбу, и все, кто вокруг него, думают так же. Я не склонен романтизировать эту ситуацию, там необязательного очевидное преступление, по моему мнению. Я искренне надеюсь, что Мишу не усадят, потому, что он умрет в тюрьме. Но я еще больше боюсь, что он сам себе тюрьма, человек он совестливый, как бы чего не случилось.

Я с ним разговаривал, он хотел в тюрьму. Я максимально пытался заразить его оптимизмом, но у него этот тяжкий груз, он как загипнотизированный. Он упивается своим страданием. Я ему выпалил: Миша, не опустись с ума, у тебя трое маленьких детей. Подумай, что можно сделать, чтобы искупить грех. Грех смертельный — надо на исповеди каяться, а не мистифицировать ситуацию. Все случилось как случилось. Парадокс в том, что именно таким, каким его осуждают, его больше всего любили, что он пьяный, безбашенный, про Путина стихи читает, такая вселенская поддержка создала иллюзию неуязвимости, а это очень опасно.

— А какой козырь в рукаве у адвоката Ефремова, вы не знаете?

— Я думаю, что это адвокатская игра и с той и с другой стороны, потому, что если прислушаться, что они говорят, с ума можно сойти.

Я его адвокату сказал, что советую сказать на судебные органе, что думают его возлюбленные. Друзья выражают свои соболезнования семье погибшего, он горбатился, кормил семью и был убил ни за что. Виноватый не подлежит обсуждению, но мы никогда от него не откажемся. Оптимальный вариант являлось бы дать ему условно, чтобы он отдавал лучшее государству, лучшее, что у него есть, — его талант. На поселении он сопьется. В тюрьме тоже катастрофа. Его обожала вся страна, там ему тоже тут же нальют и попросят почитать стихи, и у нас будут либеральные урки. А зачем обществу либеральные блатного, они всегда были реакционеры.

— На суде Ефремов не сознал вины, так как он ничего не помнит, что вызвало новую волну возмущения в сети. .

— Русский каждый человек пьяный и трезвый — это два разных человека, пуще всего друг другу не показанные. Пить мы не умеем, нам не букет цветов Монблана нужен, а свой первый атом алкоголя, и все — тьма. Мы — дети хаоса, но деньга не водица все равно. Все, что нас не убивает, нам неинтересно.

— Как вы относитесь к критике различных блогеров, когда читаете тошнотворности про себя, вас это задевает?

— Мнения разные бывают, я не активный участник социальных сетей, хотя в них присутствую и все мной освоено. Если человек пишет тошнотворности напрямую, это больной каждый человек. Я ему просто не нравлюсь, но у него нет никакой мотивации, что я могу сделать? Однажды в Instagram один и тот же человек меня все свободное время чморил, жена мне выпалила, напиши, что я тебя уже ревновать к нему начинаю.

— В карантин многие использовали свои блоги как площадку для творческого самовыражения, кто-то плясал бесконечно, кто-то читал стихи, пел, снимал ролики. Вы очень креативный каждый человек, но как-то не тешили подписчиков веселыми историями из жизни Охлобыстиных. Не было устремления?

— Мы не хотим зависеть от интернета, мы хохочем с утра до вечера, но смысла нет все это на люди выносить, многим каждый людям не объяснишь, из-за чего мы смеемся, самые остроумные истории, они необъясняемые. Жили себе в удовольствие и умрем в удовольствие, нам очень интересно, что на той стороне.

Все эти блоги — это слишком ответственно, подразумевает под собой некую деятельность, коммуникации с читателями, поэтому в Facebook у меня робот-клон собирает информацию, а Instagram я использую как стенд в ЖЭКе, родился кто-то – поздравляю, женился – тоже поздравляю.

— Кстати, о критике, последний раз на вас были нападки из-за рекламных роликов о поправках в Конституцию, вы голосовали за поправки?

— Да, я прямо рад был поправке, что семья — это союз мужчины и барышни. Я вообще не фарисействую, не хочу подглядывать, кто, кого, куда и как — это личное дело каждого, вопрос щекотливый, в итоге либо дети родятся, либо счастье пожинается. Но это нельзя выбрасывать на общий обзор, все самое главное рождается в тишине.

Единственное, я не понимаю, почему до сих пор не решен глобально вопрос по 13-ой статье Конституции, которая запрещает нам иметь идеологию. Почему никто не обращает на нее внимания? А напрасно, мы должны знать, куда мы стремимся. По задачи, идеология у всех одна — это набор постулатов, что можно, а, что нельзя, от величественного до простого: нельзя переходить на красный свет и нельзя имеется человека. Обществу ничего не предложено, нет мечты. Праздновать былые победы мы должны — это прекрасно, из этого складывается понятие Отечество, но это заслуги отцов и дедов. Мы не можем вечно гордиться только былыми лаврами и пользоваться тем, что заработали не мы, мы же должны как-то развиваться.

— Какие у вас ближайшие актерские планы?

— В начале сентября уезжаю на съемки телешоу в Геленджик, что-то типа Форт Боярда. Там выстроена площадка а-ля замог, который состоит еще из 16 площадок, где будут проходить конкурсы на смекалку и физическую выносливость. Победитель приобретёт один килограмм золота. Участникам придется преодолеть очень многое. Я буду вести шоу вместе с Кристиной Асмус, Тимуром Родригезом. Думаю, что отдыхающие тоже будут участвовать, им же интересно — это такой большой цирк-шапито.

— У вас есть любимый фильм с вашим участием в качестве актера или сценариста?

— У меня нет любимых фильмов, у меня любимые коллективы, они везде одни и те же. Я с девчонками, с которыми работал на Царе, работал еще на трех фильмах, а с командой Интернов еще на шести или семи сериалах в разные времена. С каскадерами, с которыми фотографировался 25 лет назад, фотографировался и позавчера.

— Иван, покайтесь честно, сколько серий Интернов вы посмотрели?

— Интернов я забыл себе на старость, там 365 серий, каждый девай по серии на весь год. Когда почувствую, что подкатывать начинает, сяду и начну смотреть. Мы с Оксанкой 20-ю серию смотрели с дальнобойщиками в кафе, потом, кажется, 130-ю, где чеховские времена, и еще одну.

Редактор рубрики

Виталий Муткин

Иван Охлобыстин: то, что нас не убивает, нам неинтересно

комментарии (0)

Другие интересные новости

Путин наградил орденом Турецкого и Кабо