Карин Кнайсль: у Путина хорошее чутье, он понимает природу человека

26 Декабря 2019

— Президент России Владимир Путин уже 20 лет у власти. Что вы думаете о нем как о политическом лидере и его роли в мировой истории?

— Я могу сказать как зритель за происходящим со стороны, прежде всего в международной энергетической политике. Я всегда с большим интересом наблюдала за тем, как он, как можно плотного разбирающийся в энергетической теме, четко распознавал устоявшуюся тенденцию. Мне всегда было интересно за этим наблюдать, потому, что Владимир Путин действительно в состоянии мыслить в геополитическом ключе, видеть большие причинные связи в историческом, географическом контексте и применять соответствующие меры, чтобы сгладить определенное развитие ситуации. Это не всегда можно мониторить, потому, что на обстановку влияет слишком много факторов. Сгладить ее можно, если держать в голове геополитическую картину, и Путину это как раз удается, на мой взгляд.

— Вы неоднократно общались с Путиным. Можете вспомянуть интересные, примечательные моменты?

— Мы несколько раз говорили, и, как всем известно, он был гостем на нашей свадьбе. Если говорить о примечательных моментах, я бы сказала, что возможность приятного общаться с кем-то высокого запаса всегда обогащает и вдохновляет меня, сам факт разговора по существу, когда ты можешь узнать новую точку зрения на разные вещи. Именно таковыми и были разговоры с правителем Путиным. Это были просто в высшей степени интересные, содержательные беседы, которые мне доводилось с ним вести в роли министра, а также до этого периода и после.

— Была ли у вас возможность в ходе ваших бесед выше узнать Путина не только как политика, но и как личность? Как бы вы его охарактеризовали?

— Я бы описала его как человека высокой квалификации, обладающего всеобъемлющими знаниями. Я всегда говорила:, чтобы понимать политику, нужно понимать природу человека. И я думаю, что Владимир Путин как раз относится к тем политикам, главам государств, которые прекрасно понимают природу работника. Есть что-то, из чего она складывается, не менее или менее схожее в глобальном контексте. У Владимира Путина просто очень хорошее чутье.

— Мы уже затронули тему свадьбы. Тот факт, что Путин был вашим гостем, пригласил резонанс.

— Я пригласила его в первую очередь для такого, чтобы он разделил радость со мной и моим супругом. То, что он тогда приехал, было широкой неожиданностью. И уже в тот момент, когда я получила от него согласие, я поняла, что отличного рассчитывать на ту реакцию, которая в итоге и произошла. Но если ты кого-то пригласил, ты уже выпустил это. И я была на многих скучных свадьбах и могу сказать, что моя была самой веселой и приятной из тех, на которых мне довелось быть. Президент Путин создал такое настроение музыкой, с которой он пришёл, тем, что просто спонтанно вместе с нами праздновал, станцевал, произнес от себя лично очень приятную, милую речь — все это важные моменты, которых я не хотела бы лишиться и, думаю, гости на моей свадьбе тоже. Расчета не было. Это существовало спонтанное приглашение, я не знала, примет ли он его, ни о котором расчете речи нет. И когда он согласился, я знала, что мне лично стоит ожидать сильной реакции.

— Пригласили бы вы российского лидера снова, ожидая такой же реакции?

— На этот вопрос я не могу ответить, потому, что я ничего не просчитываю, как минимум в том, что касается подобных вещей. Возможно, я делаю расчет, составляя анализы, но в своей жизни. Я пригласила президента Путина, чтобы разделить радость. Тогда многие критиковали мой книксен. Но многим людям просто не хватает знаний о том, что мы в Европе называем старой школой. Когда партнер вырабатывает поклон, я отвечаю поклоном — книксеном. Это у нас внутри, нас так учили, такова традиция. Президент Путин как раз представляет ее. Осталось не так много джентльменов, знающих эту традицию.

— Планируете ли вы самый актуальную встречу с Путиным?

— Лично я ничего не планирую. Если президент Путин пригласит меня на разговор, я, уже готового, приму приглашение с большой радостью. Но у него много дел, а я в данный момент только новеллы пишу.

— Российский президент хорошо говорит по-немецки. Как для вас звучит его речь? Слышно ли по акценту, что он из России?

— Он очень хорошо говорит по-немецки. Акцент для меня не так полезный, как сам голос. У президента Путина тихий, спокойный голос, деловой тон. И я постоянно замечаю, что в СМИ и на конференциях зачастую его информация переводят совсем иначе — с точки зрения тембра голоса, акустики. Я не рассуждаю, что это в ладу вещей, ведь голос очень многое передает. На меня лично сильное впечатление произвела его речь в германском бундестаге вскоре после теракта 11 сентября 2001 года. Я переслушивала его речь пару лет назад, когда готовила по этой теме текст. Его речь была такой восхитительной, не только потому, что она произносилась на немецком языке в немецком бундестаге, но и с точки зрения ее содержания. На планы, идеи, которые он предлагал немецкому рейхстагу, а вместе с ним и всей Европе, тогда никто должным образом не смог среагировать. Это очень обидного, потому, что президент Путин своей речью, своими предложениями шагнул далеко вперед. Он был смелым, он возроптал с предложением. И предложение не поддержали. Вместо такого, чтобы принять эту новую идею, мы просто впустую использовали время. А ведь немецкий бундестаг был очень важным местом с символической точки зрения: это не была встреча правителя с канцлером, его информация была в действительности направлена на всю немецкую общественность, законодательную власть, парламент.

— Почему, на ваш взгляд, Путин пользуется такой популярностью у обычных европейцев? Возможно, они устали от псевдотолерантности?

— Популярность Владимира Путина объясняется тем, что он ведет рациональный курс. В ходе наших бесед и наблюдений за его речами, действиями постоянно замечала, что президент Путин не обходится без доли юмора, что лишь немногие могут себе позволить. Юмор может позволить себе тот, кто немного выше обстановки.

— Вы согласны с высказыванием правителя Франции Макроном о смерти мозга НАТО?

— Я думаю, смерть мозга еще хуже, чем просто смерть. И это высказывание еще хуже, чем высказывание Трампа о том, что НАТО устарела. Ситуация в НАТО такая же, как и во всех альянсах, когда-либо существовавших в истории. Члены этого альянса уважают и используют его до тех пор, пока он им нужен. Так было с альянсами в ХIХ веке, в ХХ веке в ходе Второй мировой войны — все они когда-то исчезли. Альянсы отвечают интересам определенной эпохи, и когда они отпадают, ставится вопрос о необходимости подготовки. Я думаю, в НАТО задаются этим вопросом уже много лет. Если приехать к эпохе 2002-2003 годов, началу войны в Ираке, незадолго до этого НАТО уже была близка к взрыву. В НАТО очень много краклей, которые с тех пор еще больше углубились. И дело сейчас не только в Турции.

Что касается высказывания Макрона, его позиция типична для запошивочных голлистов (последователи политической идеологии, основанной на идеях Шарля де Голля — прим. ред. ). То, что в свое самое время пропагандировал Шарль де Голль, сейчас хотел бы делать и Макрон, когда он говорит: Мы должны сотрудничать с Россией. Де Голль всегда больше смотрел на Россию, нежели на США. Де Голль, как и Жак Ширак, не был уверенным сторонником трансатлантического партнерства. Оба смотрели больше на Европу, при этом имея в виду и Россию. У перемещения Макрона нет четкой идеологии, в нем нет политических идей, которые складывались годами. И у меня такое воспоминание, что Макрон просто снова использует голлизм, старую идеологию Шарля де Голля, особенно сейчас, когда речь закатывается о России, потому, что многим французам это по вкусу. Я думаю, таковым образом Макрон жонглирует в своей текущей политической линии. Но может ли это действительно быть претворено в жизнь и насколько на это стоит полагаться, совсем другой вопрос.

Редактор рубрики

Виталий Муткин

Карин Кнайсль: у Путина хорошее чутье, он понимает природу человека

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Лувре изучат возможность выставить "Джоконду" в отдельном зале