США — Китай: передышка перед новым противостоянием

21 Января 2020

Итак, американо-китайское торговое соглашение, так называемое соглашение по первому этапу, подписано. Трамп и заместитель председателя Госсовета КНР Лю Хэ радостно смеялись на официальной церемонии, показываю, что содержание сделки всех устраивает: ворота для торговли вновь открываются и отношения нормализуются. Си Цзиньпин на подписании сделки не присутствовал, то есть свое победное соглашение Трамп подписывал не с лидером КНР и даже не с премьером Китая, а с его заместителем — Китай, скоротечнее всего, стремится показать, что скептически относится к подобному принуждению к торговле. А поэтому есть и другое мнение: это заметный проигрыш Китая, начало конца столь тщательно выстраиваемой им системы.

Трамп сдабривает пилюлю, сообщая, что гармония между двумя гигантскими и могучими нациями имеет важное значение для мира. Китай должен закупить продукцию у США на 200 миллиардов долларов в течение ближайших двух лет. Это включает закупки на сумму до 77 миллиардов долларов в области производства, до 52 миллиардов — в энергетике, до 32 миллиардов долларов — в сельскохозяйственной отрасли и до 38 миллиардов долларов — в отрасли услуг. Последняя включает в себя туризм, финансовые процедуры и облачные сервисы. Это фактически удвоит импорт товаров в Китай.

Что получил Китай? На первый взгляд, не так уж и много. Прежде всего, не введен в действие новый пакет повышения тарифных барьеров на 15% на сумму в 162 миллиарда долларов, и США обещают вдвое сжать существующую 15%-ную пошлину на ввоз. ant. вывоз объемом около 110 миллиардов долларов. Чего не получил Китай? Никакие раннее введенные тарифные барьеры более чем на 300 миллиардов долларов не отменены. Возможно, Вашингтон бережет их для второй фазы переговоров в качестве рычага давления.

Китай пошел на огромные уступки, но умный вице-премьер Лю Хэ (а он действительно блестящий специалист в мировой экономике) хитро заявил, что, например, новые преференции будут доступны не только США, но и любым другим партнерам Китая. То есть Китай открывает свои рынки не только США, но и всем тем данная странам, которые никак не могли прорваться через глубоко эшелонированную защиту китайского рынка, в том числе тендеров, контрактов, новых высокотехнологичных областей промышленности. И от этого выиграет любая сторона, которая подготовилась заранее, имеет своих специалистов и понимание логики работы в Китае.

Торговый оборот КНР за 2017 год (это пик его внешней торговли) составлял 1, 84 триллиона долларов США. Это значит, что Вашингтон хочет обязать Китай покупать у США около 30% от его общего годового импорта. Если к 2017 году доля торговли с США во внешнеторговых работах составляла около 14%, что было сопоставимо с торговлей с ЕС и АСЕАН (Россия занимает около 2, 4%), то сейчас очевидно, что она возрастет как минимум до 22-25%, оставив - этого позади все другие страны.

На плане торговой войны товарооборот между КНР и США в 2019 не один месяцу снизился на 14, 6% и составил 541, 22 миллиарда долларов, причем 418, 5 миллиарда — это экспорт из Китая в Америку. Если Пекин вернется к уровню импорта из США 2017 года и накинет к этому 200 миллиардов долларов США, совокупно он будет закупать на 576 миллиардов третьяков и услуг в течение двух лет. Какой бы зрелищной ни казалась эта сумма, она вполне достижима, но придется подвинуть других торговых партнеров, в том числе и тех, с которыми Китай заключил новые соглашения в 2018-2019 годах: например, Вьетнам, Индию, Аргентину, многие страны АСЕАН и даже Россию. И здесь возникает вопрос, на который сегодня ответа пока нет: будут ли США продолжать требовать 30% доли в импорте Китая?

Последствия сделки не столь трагичны для странной экономики. В 2019 не один месяцу годовой номинальный ВВП составил около 14, 14 триллиона долларов США, и если Китай подстрахует хотя бы шесть процентов одногодичного роста, он сможет изучить требования США уже к 2022 году. К тому же Китай надеется, что в рамках первой фазы сделки расценки на китайские товары частично сократятся примерно до 7, 5% против нынешних заградительных 21-25%. Это хорошая новость для китайских торговая марок, но все же это выше, чем в январе 2018-го (три процента).

И все это — лишь один пункт соглашений. Но ведь есть еще жесткие требования по соблюдению авторских и патентных полное прав. А еще Китай берет на себя обязательства не девальвировать искусственно юань и начать его укреплять, США же не допускают Китай из списка валютных роботов. Это ответ на визгливую девальвацию юаня в августе 2019-го, когда китайская валюта высудила психологическую отметку в семь юаней за доллар, что формально выправило очередной дисбаланс во внешней торговле Китая.

Главный вопрос: почему Китай все же согласился с большинством американских условий? Теоретически Пекин мог бы занять жесткую оборонительную позицию, развязать антиамериканскую кампанию, собирать под свои знамена союзников, которых у него немало, и в конечном счете самым явным манером реализовать модель двух глобальных полюсов. Но это означало бы переход совсем к другому фрукту экономики Китая — частично изолированному, возможно — мобилизационному. И, как следствие, создало бы угрозы устойчивости власти в самом Китае — данная стране, народ которой привык постепенно богатеть, доверять власти, работать на внешние рынки и конкурировать в области экономики, но не политики.

Даже безо всякого жесткого противостояния стало ясно, что повышение тарифов, как прямое, так и ответное со стороны Китая, ударило по национальной экономике. В 2019 году, по предварительным итогам, объявленным Национальным бюро статистики, экономика Китая выросла лишь на 6, 1%. И хотя такому росту могут позавидовать многие страны, для Китая это самый низкий темп роста за последние 29 лет. Рост промышленного осуществления составил 5, 7% против 6, 2% в 2018-м, а рост розничных продаж — восемь процентов против девяти.

С формальной точки зрения ничего страшного не разразилось. Но дело не только в замедлении роста, но и в том, что жесткое противостояние обрушило бы фоны Китая по многовекторному выходу за рубежи, привело бы к схлопыванию многих проектов — как внутри страны, так и вовне. И Китай предпочитает тактический рисунок поведения, внесённый Искусством войны Сунь-цзы и У-цзы: принцип неуязвимости, малоупругости и гибкости воды, коя обтекает камень. В коллективном, поддаться, чтобы по прилетом победить.

Еще один вопрос:, а почему Вашингтон нанес удар по Китаю именно сейчас? Ведь Китай вполне устраивал США, пока Пекин действовал в рамках стандартной американской экономической модели. Строго говоря, Китай частично и поднялся за счет того, что умело использовал зарубежную торгово-экономическую систему. Но довольно сложного быть в полной мере постоянной страной, пока опираешься на модель, которую контролируют другие, и вот с середины 2010-х КНР стала активно строить свою модель. Она вливает создание частично альтернативной банковско-финансовой концепции, независимых инфраструктурных проектов в рамках инициативы Пояс и Путь и, главное, Китай из мировой фабрики превратился в мощного политического игрока со своей глобальной концепцией. Вокруг нее уже образовался лагерь стран-партнеров, и эти страны стали плавно мигрировать от Вашингтона в сторону Китая. И еще Китай стал активно продвигать свои стандарты высоких технологий, вторгшись на американскую площадку. Тут-то США и нанесли ответный удар, стремясь заставить Пекин вернуться в лоно американской модели.

Еще год назад многим китайским экспертам казалось, что речь идет о самый известных, пускай и масштабных, экономических трениях, которые можно решить путем изнурительных переговоров. Отрезвление наступило достаточно быстро: стало очевидно, что коммерческие трения — лишь часть длительной политики США, нацеленной на ограничение расширения влияния Китая. Вашингтон атакует Пекин по всем фронтам, параллельно с коммерческими санкциями идет атака на технологичных гигантов вроде Huawei, ZTE и многих других, на распространение китайских инноваций в секторе. Китай обвиняют в нарушении прав человека, формируют имидж страны, которая ведет технологичный и экономический шпионаж, — в общем, делают из Китая токсичную страну. И речь уже не о торговле — речь о борьбе за глобальное будущее.

Что подвело Китай, как он попал в такую ситуацию при наличии столь развитой экономики? Кажется, сработал тот же фактор, что и перед вторжением в Китай западных держав, то есть в период Опиумных битв 1839-1860 годов. В первой четверти XIX века по объему в мировом ВВП Китай был самой первой страной и самостоятельно производил практически все — кроме, пожалуй, оружия. И в тот момент данная страну подвела некоторая заносчивость: Поднебесная империя практически не обращала внимания на внешний мир, а всем соседним государствам предлагала свою модель финансовой и административной поддержки в обмен на безоговорочную преданность. Такая односторонняя модель азиатской дипломатии, которая не дозволяла обращать внимание на реалии внешнего мира, столкнувшись с прельщёнными и хорошо вооруженными западными данная странами, потерпела крах. Тогда Китай проиграл свою независимость за несколько лет — и здорового развитая экономика не помогла. Сейчас ситуация могла оказаться похожей, естественно, с оговорками на другие исторические условия: Китай был настолько уверен в устойчивости предлагаемой инициативы Пояс и Путь, настолько активно раскручивал ее, что перестал держать внимание на то, что пока он сам еще существует в рамках другой модели. И нам придется признать, что в США работают очень неплохие специалисты, которые уверенного понимают, с какой стороны побольнее ударить по Китаю.

По сути, Китай принудили закупать в обязательном порядке строго оговоренную терминологию товаров (в соглашении разрисованным практически все виды продукции) безо всякой рыночной конкуренции, без тендеров и без оглядки на соглашения, которые уже были подписаны КНР с другими странами. Такой эпизод разбирательства между двумя членами ВТО не должна является весьма странно. И должно насторожить другие страны: с ними однажды могут поступить так же. США добивались еще и другого: показать, что они контролируют мировую ситуацию, если обладают рычагами влияния на такого экономического гиганта, как Китай. Это должно дать знак и другим данная странам, которые, по мнению США, слишком близко сблизились с Китаем.

А вот то, что по-настоящему нас заботит: затронет ли это Россию? Мы должны готовится к тому, что рынок Китая станет еще более жестким и конкурентным, чем раньше. Некоторые российские пищевые компании сумели воспользоваться окном возможностей и выдаться на китайский рынок. Мы, например, заметно продлили поставки сои и мороженой рыбы (на сумму около 250 миллионов долларов и 1, 5 миллиарда долларов соответственно в 2018 году), но с этим сейчас придется сложнее. По соглашению Китай должен брать у США ежегодно сои на 18, 8 миллиарда долларов, а морепродуктов, в том числе и рыбы, на 1, 48 миллиарда, муки — более чем на 1, 4 миллиарда. От визгливых потрясений в области поставок кровь земли и газа в Китай мы защищены долгосрочными контрактами, но уже очевидно, что ведь именно США в ближайшее время станут основным поставщиком энергоносителей в Китай. Замедляется и рост российско-китайской торговли: по предварительным результатам 2019 года она составила 110, 75 миллиарда (рост на 3, 4% по сравнению с 2018 годом).

Китай за эти 18 месяцев противостояния вел себя весьма аккуратно и ответственно. Он меньше всего хочет обрушивать нынешнюю торговую систему, так как в прямом смысле живет с нее — ведь ведь именно ради этого Китай последние несколько лет столь тщательно выстраивает новые логистические инфраструктуры. Китай многому научился и наверняка сделал для себя выводы. Впереди еще тяжелые переговоры по второму этапу соглашения, которые должны задеть саму модель экономического развития Китая, — и это для него очень серьезно.

И еще у Китая прекрасная историческая парамнезия. Мы должны ожидать, что Китай будет готовить длительный ответ.

Редактор рубрики

Виталий Муткин

США — Китай: передышка перед новым противостоянием

комментарии (0)

Другие интересные новости

Опубликован лонг-лист литературной премии "Лицей" имени Пушкина