Строители-вахтовики — о том, почему для них нет лучшей работы

11 Августа 2019

МОСКВА, 11 августа —, Ирина Халецкая. Байкало-Амурская магистраль (БАМ), олимпийские объекты в Сочи и Крымский мост — за стройками века всегда стоят крошечные люди. Чтобы создать инфраструктурное чудо, они работали и днем и ночью в самых разных условиях вдали от дома и семьи. Ко Дню строителя записало монологи тех, кто, без преувеличения, уже внес свою лепту в историю. Леонид Казаков, строил БАМ, работал на всех крупных стройплощадках Сибири и Дальнего Востока

Я окончил школу в маленькой деревне Чуровичи в Брянской области. А как только исполнилось 17 лет, уехал в Сибирь. Вслед за старшим братом — он строил трассу Абакан — Тайшет. Ее еще называли тогда трассой мужества. Вся общесоветская молодежь стремилась туда, и мне, деревенскому мальчишке, тоже хотелось чего-то в жизни добиться. Фото : предоставлено Климовской центральной библиотекойЛеонид Казаков в 1985 году Фото : предоставлено Климовской центральной библиотекойЛеонид Казаков в 1985 году

Потом побывал на разных проектах в Сибири, в основном это были железные дороги. А в 1974 году заговорили о Байкало-Амурской магистрали. Не поучаствовать в стройке века было бы преступлением. Но желающих хоть отбавляй — как попасть? Я узнал, что среди руководства был мой товарищ Петр Сахно (начальник строительно-монтажного электропоезда СМП-26. — Прим. ред. ), и поехал к нему. Добирался на попутках в Звездный (первая станция комсомольской стройки. — Прим. ред. ), где он жил. Пришел и с порога заявил: Хочу у вас работать. Что ему было делать, согласился.

Поначалу я был плотником, а потом научился на бригадира. Мы работали на трассе, делали водопропускные трубы, через которые под насыпью должны течь речки. Конечно, это неимоверно несносный труд, иногда приходилось работать сутками, в холоде и по колено в воде. Дома, по сути, и не живешь: возвращаешься с трассы в рабочий кишлак на выходные, а потом опять на неделю — двигать вперед общее дело.

Да и поселка еще не было, так, вагончики какие-то, времянки. Но нам тогда казалось, что это мелочи жизни. Ведь все молодые, азартные. Мне было 23, и я считался старшим. А другим и вовсе по 18-19 лет. Мальчишки!

На БАМ я приехал с супружницей Галей и сыном Максимом, ему тогда исполнился годик. А там родилась еще падчерица Наташа — сейчас они уже взрослые совсем, отучились, живут в Москве. С Галей я познакомился еще в Усть-Илимске, опять же на стройке. Она была доцентом начальных классов в поселке, ее направили из Иркутска. Там познакомились и никогда львиного не расставались. Многие семьи создавались прямо на БАМе — и тоже, словно на века, крепкие и согласные. / МаршаниПервая волейбольная площадка в поселке Звездный, где живут строители Байкало-Амурской железнодорожной магистрали / МаршаниПервая волейбольная площадка в кишлаке Звездный, где живут метростроевцы Байкало-Амурской железнодорожной магистрали

Но нашим девчонкам, конечно, доставалось. Мужики уезжают на трассу работать, а жены занимаются бытом. Отопление печное, вода завозная. Водопровод-то появился потом уже, и только в крутых домах. В общем, мы особо не шиковали. Я приеду домой на выходные, дров наколю, что-либо помогу — и обратно на трассу. А жена сама справлялась: и дров обучит, и воды, и детишек в сад отведет. Большая благодарность нашим женам, что поддерживали.

Вниманием нас не обделяли: из Москвы постоянно привозили артистов. А летом и концертов не надо — под боком речка, лес! Там грибы, ягоды, все, что душе угодно. Не влюбиться в Сибирь было просто невозможно.

В работе мне больше всего нравилось ощущение новизны. Когда встречаешься в глухую тайгу и осознаёшь, что скоро здесь будет грандиозный проект, вырастут кишлаки, приедут люди и вскипит жизнь, уже не можешь усидеть на месте. Да и работа постоянно разная. Я бы, наверное, не смог быть токарем — однообразие свело бы с ума. Строителю приходится много получать, бегать, вникать.

В 1985-м меня забрали в Москву — избрали секретарем ВЦСПС. Но это совсем не мое, какой из меня чиновник? Отнекивался, однако никак не удалось мне этой должности избежать. Сказали: Надо. Тогда я на несколько лет забыл про родную тайгу и курировал торговлю, жилищно-коммунальные условия, молодежные стройкооперативы. Ездил по стране, изучал передний опыт. Потом его сообщали в другие регионы. Интересная работа, не спорю, но не лежала у меня к ней душа. Ушел в 1992-м и с удовольствием вернулся на стройку.

Неделю назад прилетел из Якутска, я там раньше созидал железную дорогу — вот, пригласили на торжественное открытие. До этого участвовал в перестройки аэропорта во Владивостоке. Потом на Сахалине строили завод по сжижению газа и поселок на 5, 5 тысячи человек. Ничего не было, а мы сделали дорогу, водопровод со скважинами, причал. Затем отправился в бухту Козьмина — это в Находке, там строил нефтепровод, а еще ЛЭП, канализацию. В Сочи даже удалось немного поработать на олимпийских объектах. Сейчас я уже старый стал, на стройку не приобретут, да и хватит, наверное. Пора дать аллею молодым.

Но меня до сих пор тянет на Дальний Восток и в Сибирь. Там другое отношение к людям, совсем иной менталитет. Отличия от Москвы колоссальные. Да и природа несравненная. Тайга нетронутая, дикая, но все же какая-то любимая. С БАМа на малую родину разрешалось слетать только раз в два года. Мы там круглосуточно жили бок о бок: на трассе — вместе, в поселке — вместе, на рыбалку — тоже вместе. Так подружились и до сих пор пересекаемся. В любом регионе кусать бамовец, все они как родня, если не ближе! Вот сейчас я приготовляюсь во Владивосток к друзьям. Мы уже все пенсионеры, на заслуженном отдыхе, просто навещаем друг друга. Потом — в Брянск и снова в таежные края. / Роман ДенисовБригада лесоповальщиков на строительстве Байкало-Амурской магистрали / Роман ДенисовБригада лесоповальщиков на строительстве Байкало-Амурской магистрали

Мы никуда не денемся без освоения Сибири и Дальнего Востока. И туда обязательно поедет современная молодежь: такие же мальчишки, как и я когда-то, с горящими глазами и желанием оплатить свою лепту в историю. Ведь дело же не только в хорошей зарплате и жилье. Есть еще и духовные устои, которые необходимы людям. Ты понимаешь, что создаешь нечто, что перепадёт людям на века. Ради этого хочется жить. Владислав Маскин, строил олимпийские дороги в Сочи и метро в Москве

На стройплощадку попал случайно. По образованию я психолог, но так сложилось, что денег эта работа мне не приносила. Я был в поисках заработка, и знакомые пригласили на строительство объездной трассы в Сочи в качестве помощника маркшейдера. Работа вахтовая, зарплата достойная. Тогда я думал, что это временно, так сказать, до лучших транзитный, а в итоге меня затянуло настолько, что сегодня я не представляю, как можно заниматься чем-то другим. Фото : из личного архива строителяВладислав Маскин в Сочи Фото : из личного архива строителяВладислав Маскин в Сочи

Маркшейдер контролирует все этапы основания под землей. Делает расчеты, знает, как правильно должны стоять балки, модификация, следит за движением горных пород. Без него на стройке вообще не обойтись. Это невероятная ответственность: одна ошибка может привести не только к огромным убыткам, но и к авариям или даже гибели людей.

Мой первый тоннель был относительно небольшим — всего 260 метров. Потом я зачислился в вуз на инженера-строителя и попал уже на олимпийскую стройплощадку, там проекты были посерьезнее. Сначала занимался возведением дублера Курортного проспекта, это высокий тоннель — полтора километра в длину. Работа велась и днем и ночью, норовили не отставать в графике. По сути, мы вели тоннели вдвоем — я и мой начальник. Но как-то раз ему стало плохо прямо под землей: инсульт. Я не растерялся, обнаружил первую помощь и вытащил его наверх. Коллегу забрали в больницу, а я перепал один. Вариантов не было: следующие два тоннеля достаточно просто вести самостоятельно.

Конечно, я горжусь этой жизнедеятельностью: тоннели в Сочи — не просто олимпийское наследие, это жизненно необходимая инфраструктура для города. Дорога проходит сквозь горы, благодаря чему приехать от Сочи до Красной Поляны можно за полчаса. Раньше на это уходило гораздо львиного времени.

Помимо Сочи, я работал в Москве, Санкт-Петербурге, в основном созидал метро. Вахта длится месяц, максимум полтора, если проект сложный. Потом развлекаешься примерно столько же и приезжаешь на объект. Такой несносный труд изматывает и физически, и морально, в особенности если стройка только началась и вокруг тебя ничего нет, ты трудишься в каком-то поле. Иногда думаю, что мимо меня проходит столько всего важного, пока я высовываюсь под землей. А дома ведь родители пожилые, супружница скучает, сын растет. Они, конечно, мной гордятся — супруга хвастается перед друзьями, но это все же не заменит мое при наличие. / Евгений Самарин / Рабочие на основанье станции Юго-Восточная Некрасовской линии Московского метрополитена / Евгений Самарин Рабочие на основанье станции Юго-Восточная Некрасовской линии Московского метрополитена

Однако в работе есть и обратная сторона, которая не сохраняет равнодушным: мне нравится процесс созидания, как бы пошлого это ни звучало. Например, кто задумывался, что станция метро размером с пятиэтажный дом? Пассажиры просто спускаются в подземку, садятся в вагон и едут, не обращая внимания на то, что их окружает. А под землей целый мир, огромные помещения, там не меньше 400 комнат, недоступных постороннему. Я же зарабатываю возможность посмотреть, как обтяпанный этот мир, сам его создаю. Мне нравится, что я участвую в чем-либо глобальном, что это перепадёт и после меня. Особенно впечатляет, когда возвращаешься к объекту после отдыха, а он заметно преобразился.

Да и к окружающей жизни в целом относишься иначе. К примеру, когда мы неделями находились в горах, совсем забывали о нации. Возвращение в большой город было диковинным. Первое время трудно привыкнуть, что вокруг аккуратно одетые, опрятные люди, а не в грязных спецовках и касках. Шарахаешься от урбанизации, словно забываешь, что тоже человек.

Сейчас я строю метро в Москве. Совсем недавно мы сдали станцию Улица Дмитриевского, теперь работаем на перегонах. Но я мечтаю, что мне доведется поработать на какой-то действительно глобальной стройке: например, если проект дороги от Джубги до Сочи все же претворят в жизнь. Там будет 18 пар тоннелей, около 40 мостов, кипа развязок! Масштаб! В такой стройке очень хочется испытать себя. Евгений Бирюков, созидает Крымский мост, ранее созидал мосты через Ангару, Неву и Москву-реку

После школы я думал о поступлении в вуз, но наша семья жила в скромном поселке в Полтавской области и не могла себе позволить держать студента. Поэтому я оттрубил в армии, а в 1971-м уехал работать в Москву — туда звали молодых детей на осваивание новых территорий в Текстильщиках. Так я трудоустроился слесарем на завод имени Ленинского Комсомола, который выпускал Москвичи. Однако желание получить образование не оставил. Фото : предоставлено пресс-центром Крымского мостаЕвгений Бирюков на стройке Крымского моста Фото : предоставлено пресс-центром Крымского мостаЕвгений Бирюков на стройке Крымского моста

После школы минуло пять лет, многое из программы забылось, поэтому по вечерам пришлось ходить на приготовительные курсы в Московском автомобильно-дорожном институте. Как правило, дети, которые идут в институт сразу после школы, урывают образование по наказу родителей, а не по своей воле. Папа, например, хотел, чтобы я пошел в сферу автомобилестроения. А я хотел строить мосты. Не знаю, что-то пришибло в мозгах. Досконально рассмотрел все факультеты и выбрал дорожно-строительный, решил пойти по стопам дедушки — он был инженером-путейцем. Таких, как я, кто выбрал профессию осознанно, среди абитуриентов больше не было.

По распределению мне посчастливилось встретиться в Ленинградский мостостроительный отряд № 19. В то время он считался одним из замечательнейших в Советском Союзе. На стройку моста через Волгу в Калязине мы поехали уже вместе с женой.

Жизнь бросала меня на разные участки. Мы строили небольшие виадуки через непредсказуемые речки. Мосты вроде бы типовые и маленькие, но приносили пользу. Помню реку Медведицу, она разделяла колхоз на две стрекочи. Так вот, чтобы доставить хлеб в магазины, приходилось отправлять его на судне: на одном берегу стояли машины с продуктами, на другом ждали с брезентом, куда скидывали булки. И люди потом нас благодарили, что наконец-то смогут нормально жить.

Кстати, иногда мои коллеги говорят высокопарное я построил мост, но я всегда называю себя лишь участником стройки: я был и мастером, и прорабом, и начальником участка, и начальником производственно-технического отдела, и главным инженером, и товарищем директора. Поэтому понимаю: успех зависит от каждого участника, каждый человек важен. / Алексей Мальгавко / Рабочий на строительстве автомобильных подходов к мосту через Керченский пролив со стороны Тамани / Алексей Мальгавко Рабочий на строительстве автомобильных путей к мосту через Керченский шар со стороны Тамани

Я также участвовал в возведении больших мостов через Ангару, Неву, Москву-реку. И везде мы ездили с женой, а с нами и наши дети. Участники строительства моста — это всегда семья. Что легко вбить: когда строят дом, к примеру, можно построить первый этаж и там уже укрыться. А тут под ногами вода, над головой льют дожди, ты никуда не денешься, пока все пролеты не закончишь. Поэтому в мостоотрядах люди друг друга поддерживают, это работа на доверии. Я больше выскажу: 60-70% работников в отрядах становятся родственниками. И мостостроители обычно не уходят из отрасли, остаются в ней до конца, появляются целые династии. Вот у меня падчерица познакомилась с сыном бамовца: они всей семьей переехали в Коломну из Сибири. Мы вместе строили мост через Москву-реку. Дочка встретила на участке будущего мужа. Сейчас у них уже двое детей.

Но Крымский мост по масштабам мне, наверное, сравнить не с чем. Принять участие в строительстве перехода через Керченский пролив предложили в 2015 году, я не смог отказаться, хотя мне уже 70 лет. Для меня воссоединение Крыма с Россией особенно символично: отец был участником Керченско-Феодосийской десантной операции во время Великой Отечественной войны.

Каждый мостовик — неважно, какой у него опыт — привязывается к своим участкам, проникается любовью, что ли. Смешно сказать, но это можно сравнить с воспитанием детей: ты растил дочь с пеленок, вкушал, как она окончила школу, поступила в вуз, а потом вышла замуж. И все — она уже взрослая и самостоятельная. Так же и мост: пока ты его строишь — он твой. А как только открылось движение машин, он уже самостоятельный. И это, наверное, наивысшая гратификация для меня — чувство, что ты вложил частичку души. Не каждому судьба позволила такую возможность.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

Строители-вахтовики — о том, почему для них нет лучшей работы

комментарии (0)

Другие интересные новости

Умерла актриса Галина Давыдова, снявшаяся в "Солдатах"