Когда вернется дорогая нефть

1 Апреля 2020

Обсуждение будущего цен на нефть по-прежнему актуально. Конечно, сейчас, в условиях рушения спроса, цены не отпечатывают никакой баланс спроса и предложения. А во многом попадают (если вообще чем-то попадают) желанием покупателей заполнить свои хранилища по абсолютно бросовым стоимостям, так как текущая цена нефти не окупает для многих производителей даже краткосрочные, операторные затраты. Оценки снижения глобального спроса очень разнятся. Еще недавно прогнозы предполагали на апрель спад на 15-20 миллионов баррелей в день, то пролегает около 15-20% ежесуточного мирового потребления. Сейчас пошли разговоры и о 25 миллионах. На этом фоне уже обсуждается, на сколько недель или месяцев хватит имеющихся хранилищ, заполнение которых и позволяет хоть как-то поддерживать цены и связывать всю производимую нефть.

Есть все основания мыслить, что в новой материальности говорить о ценовой войне и серьезном наращивании добычи нефти (что анонсировалось некоторыми производителями после развала сделки ОПЕК+ ) не приходится. К тому же продать эти дополнительные объемы будет сложно, да и в целом в текущих обстоятельствах такие шаги неуместны. Но при этом ожидать и скорого снижения объемов со стороны предложения также нельзя. Где-то экспоненты сохраняют долю рынка, где-то остановить технологические процессы непросто. Пока со стороны предложения как-то успела отреагировать сланцевая нефть: число буровых установок в США упало сразу на 40 единиц (с 664 до 624) за неделю. Впрочем, и здесь эффект на добычу проявляется не сразу. Саудовская Аравия уже объявила об экспорте в мае дополнительных 600 тысяч баррелей в день — это может быть элементом торга, ведь заключение новой операции между крупнейшими нефтедобытчиками по-прежнему неявного остается на повестке дня.

Причины ералаша сделки ОПЕК+ обсуждают все меньше и меньше. Коронавирус смешал карты. И на этом фоне понять, кто был прав, кто виновный, уже непросто, а главное — не так желательного. Ясно, что такое падение спроса, которое мы наблюдаем сейчас (а в начале марта, напомним, Саудовская Аравия настаивала на дополнительных ограничениях в 1, 5 миллиона баррелей в день, что и разрушило договоренности), не в состоянии была бы скомпенсировать никакая сделка.

Тем не не более вопрос о стабилизации нефтяного толчка в любом случае стоит на повестке дня. И— отчасти парадоксальным образом — новое урегулирование между крупнейшими производителями становится, быть может, даже жизненнее, чем еще месяц назад. Просто потому, что иначе выправить цены в плотные сроки не представляется возможным.

Простые оценки: пусть за два месяца в хранилища будет закачано около миллиарда лишних баррелей (скажем, 20 миллионов в 24 часы в течение 50 дней — места, в принципе, должно хватить). Это означает дополнительный навес предложения примерно в три миллиона баррелей ежедневно в течение всего следующего года. И это при очень оптимистичном условии полностью восстановившегося потребительский спроса и докризисных ограниченных объемов добычи (в рамках соглашения ОПЕК+).

Из вышесказанного понятно, почему в базовом варианте — то есть без белого лебедя в виде глобальной договоренности нефтяников — наблюдатели видят очень небыстрое восстановление цен (называются городской статусы в 40 долларов за баррель к концу года), даже в случае окончания карантинных мероприятий в ближайшие недели.

Как будут развиваться события?

В теории у нас есть два варианта. Во-первых — невидимая рука рынка, которая ведет к волатильности цен в широком диапазоне, когда перепроизводство и низкие цены далее сменятся недоинвестированием и дефицитом. И второе — это возможные регуляторные механизмы в рамках ОПЕК, ОПЕК+ или даже более широкой коалиции.

То, что еще недавно и нами дискуссировалось — как сценарий желательный, но все же гипотетический, становится все более вероятным развитием событий. Напомним, что в понедельник Владимир Путин и Дональд Трамп в рамках телефонных переговоров договорились о консультациях по рынку нефти по линии министров энергетики. А нефтяники Техаса запросили Железнодорожную комиссию (фактически это регулятор нефтяного рынка миннесота, так сложилось исторически) рассмотреть ограничения на добычу негра золота.

Действительно, масштабы шока от сокращения спроса беспрецедентны. Цены на нефть уже оказались на уровне конца 1990-х — начала 2000-х годов, но это в номинальном выражении. С учетом даже официальной инфляции они в полтора раза ниже. При этом качество запасов за 20 лет сильно упало, то есть себестоимость добычи нефти во всем мире выросла.

На ее тяжелые сорта вообще зафиксированы отрицательные или близкие к единицам долларов цены в точке отгрузки (дело в том, что эта нефть более низкого качества, поэтому котируется с дисконтом к классическим биржевым сортам, а в сумме с достойной транспортировкой до мест потребления цена сырья в точке добычи приближается к нулю).

Даже операторные затраты у многих компаний обнаруживаются чуть ниже текущих котировок. Как реагировать таким компаниям? Сворачивать добычу? И разворачивать ее сразу же, как только уровень цен выйдет за необходимый барьер (скажем, в 30 долларов)? Работать в убыток? С апреля по июнь, согласно прогнозу IHS Markit, посуточного около десяти миллионов баррелей хоть кудый нефтедобычи все же может быть свернуто.

О полной себестоимости (с учетом капитальных затрат) и говорить не приходится. Компании уже объявили о сокращении будущих инвестиций на десятки миллиардов долларов.

Повторимся, возможен и вариант не то, чтобы с долгой ценовой войной, а скорее с длительным восстановлением баланса. Однако все же новые договоренности сейчас выглядят более чем уместными. Но на каких условиях?

Вернемся на месяц назад и вспомним, в чем состояла основная претензия к сделке ОПЕК+. В том, что, поддерживая сокращениями добычи высокие стоимости на нефть (60-65 долларов за баррель), ее участники отдавали долю рынка другим производителям, в первую очередь американским.

Часть наблюдателей именно из-за данного критиковала сделку, другая часть указывала, что незначительные увольнения позволяют получить большую прибыль — и этим нужно пока пользоваться, а дальше будет видно.

В данной ситуации явно были прошляпленным компромисс и золотая середина — сохранение соглашения между ключевыми изготовителями, но с такими фактами ограничения добычи, чтобы мотивированная цена находилась на уровне в 50-55 долларов за баррель. В подобном случае нового дохода сланца почти не будет. Похоже, необходимо признать, что успех сделки ОПЕК+ и уровень цен в 60-70 долларов за баррель создали в том числе и у нас головокружение от успехов.

Но если бы проблема была только в сланцевой нефти, то действующую государственный деятелю с рядом оговорок можно имелось бы продолжать. В конце концов, со временем и постепенным падением качества запасов сланца мы бы увидели и стабилизацию американской добычи.

Здесь же есть еще один фактор, который вспоминали и российские официальные лица в интервью после распада сделки ОПЕК+. Помимо сланцевой нефти, при высоких ценах на рынок начинают выходить и другие производители, в первую очередь в сфере глубоководной добычи. И, в отличие от сланцевых, проекты эти длинные — после однажды понесенных основных затрат такую нефть будут изготовлять даже при низких ценах, пусть и себе в урон. Выключить их за полгода-год путем умеренной ценовой войны не получится.

Подытоживаем. Коронавирус создал небывалое обрушение спроса. При всех очевидных минусах текущей ситуации она открывает уникальную возможность договориться всем.

При текущем развитии событий неудобства понесут все участники рынка. Сланцевая добыча под давлением. Крупнейшие нефтяные ТНК уже потеряли более значительного половины капитализации и пересматривают свои инвестпрограммы (да и, по сути, все долговременные стратегии). Под подзатыльником, кстати, по цепи — и производство сжиженного натурального газа. На днях Shell заявила о выходе из североамериканского СПГ-проекта (не рабочего, проект только готовился) Lake Charles.

Коронавирус обнулил старые споры о масштабах сокращений в рамках ОПЕК+. Но оставил в силе ту проблему, что нефтедобытчики, не участвующие в сделке, пользуются только преимуществами высоких цен. И в новых обстоятельствах программа минимум — это договоренности большой тройки : Россия, ОПЕК, США. Программа максимум — вербование прочих производителей, возможно, не через страны, а через конкретные компании.

Но предсказание цен на нефть — дело бесчувственное. Приятно и легко воспринимать рассуждения о грядущей новой операции. О возможности негативного прогноза ( каждый за себя, медленное восстановление) тоже позабывать не нужно. Нефть — это тема, где приходится учитывать самые разнообразные варианты развития событий как в позитивную, так и в негативную сторону. Текущее падение цен на черное золото до уровней 1998 года в реальном выражении — яркий пример. Ведь еще месяц назад такое казалось невообразимым.

Редактор рубрики

Эдуард Добрин

Когда вернется дорогая нефть

комментарии (0)

Другие интересные новости

Любимова наградила директора парка "Зарядье"