Многодетную семью из Оренбуржья оставили зимовать в разрушающемся доме

1 Декабря 2020

МОСКВА, 1 декабря —, Анжелика Панченко. Любовь и Алексей Сыругины из Оренбуржья восемнадцать лет воспитывают приемных детей. Сначала взяли к себе сына и дочь родственников, лишенных прав. Те привели друзей из приюта, их тоже схватили. Тогда и другие сироты стали проситься к Сыругиным, и они никому не отказывали. В малогабаритной трешке особо не развернешься. В 2013-м на многодетную семью обратили внимание, Сыругины приняли участие в региональном социальном проекте Теплый дом. В приюте нового формата обещали комфортные условия каждому питомцу. На строительство выделили 17 миллионов рублей из областного бюджета. Но дом возводили наспех, непродуманно, и жить в нем холодно и опасного. Сыругины беспокоятся за самочувствие детей, обращаются во все инстанции, однако помочь им никто не торопится.

Любови Сыругиной шестьдесят один, по профессии она пищевик-технолог. Алексею пятьдесят пять, 25 из них работает учителем. В селе Ибрагимово Кувандыкского района, где они сейчас живут, Алексей преподает в школе математику, физику, музыку и управляет народным хором Родничок.

В 2002-м у супругов был небольшой частный дом. Свои дети уже выросли, а тут семья дальних родственников попала в качественную жизненную ситуацию, — помнит Любовь Григорьевна. Мать и отец 11-летней Оли и девятилетнего Вани только и делали, что пьянствовали и выясняли отношения. Потом развелись, дочку с мальчиком забрала бабушка. Когда она умерла, гиада с братом попали в баз. Любовь и Алексей ангажировали их погостить на выходные. Наготовили пельменей, напекли пирожков. Вместе сели за стол: пообедали, поговорили. Потом вышли во двор, показали детям хозяйство, отклонили погулять. Им у нас понравилось. Прощаясь, Оля и Ваня попросили через недельку взять их снова. Мы пообещали. В следующий раз муж подходит к приюту и слышит крики со второго аттика: Идет! Идет! Они ждали, не уходили от окна. Мы схватили их насовсем.

В родительской семье Олю и Ваню ни к чему не приучили: ни умыться, ни зубы почистить. Долго еще Любовь находила под подушками припрятанные куски хлеба, печенье, конфеты. Плакала от жалости. Они с Алексеем терпеливо объясняли подросткам, как заправлять кровати, пропаивать посуду, помогать по хозяйству. Те все схватывали на лету и слушались беспрекословно.

Школа, где преподавал Сыругин и учились приемные дети, была далеко, добирались на двух автобусах с пересадкой. Супруги обменяли дом на трехкомнатную квартиру: Рядом с остановкой, чтобы ездить было удобнее. Поблизости находится социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних Аленушка. Там дети живут по два-три месяца, пока не получат статус сироты, в это время их стараются пристроить, — говорит Любовь. Это соседство и определило дальнейшую судьбу супругов. С Олей и Ваней в школе учились двое детей из Аленушки. Оля привела в гости подругу, Ваня — друга. Наташа с Вовой попросили: Мы тоже хотим к вам. Посоветовались и решили потесниться. В одной комнате разместили девчонок, в другой мальчишек, в третьей — сами.

Однажды Алексей вернулся с работы и сказал жене, что в школе еще один мальчик, изъятый у пьющих родителей, ходит за ним по пятам: В буркала заглядывает, чуть не плачет, просится к нам. Возьмем?

Жалко стало мальчишку, опять пошла в Аленушку, поговорила с директором. Пойдем, Ванек, к нам, — говорю. Воспитательница, провожавшая Ивана, поутюжила его по голове: Видишь, сбылось твое новогоднее желание. И объяснила, что перед Новым годом пацан выл: Почему Сыругины всех заимствуют, а меня — нет? Загадал желание Деду Морозу. Вот так хотели дети к нам в семью попасть, — не без гордости произносит Любовь.

Воспитанников Сыругины не выбирали: кто просился, того и брали. А в центре знали, где всегда отзовутся на детскую беду. Однажды звонят: У нас двое — восьми и десяти лет, на них уже путевки пришли. Если вы их сегодня не найдёте и не заберете, завтра в детдом отправят. Помчались. Взяли.

Потом были еще трое мальчиков. Мама у них тоже запила. Газ, свет в доме выключили. Пришла патронажная сестра, а братья — восьми месяцев, двух и трех лет — сидят в холоде. У младшего ручки-ножки синие, чуть не обмороженные. Отвезли всех в больницу. Самый маленький там три месяца в кроватке провел. Когда мы их взяли, ему был без малого год, а он даже ползать не умел.

Всего Сыругины приняли в семью 28 детей. Восемнадцать теперь взрослые, живут самостоятельно. У Оли семья, двое деточек, — рассказывает Любовь. — Ваня тоже женился. Саша пришла к нам в пятом классе, окончила школу, отучилась в Москве в Финансовом университете при правительстве России, вышла там замуж. У нее две дочки, муж — кандидат технических наук. Успешно покоряет столицу еще одна приемная дочь: Яна тоже поступила в университет, но ей специальность реклама и связи с общественностью не приглянулась — стала учиться на притворщицу. Уже снялась в популярном телешоу. Яна у нас звезда — красавица, фигуристая.

Приемным детям Сыругины дали не только кров: некоторым подошло восстанавливать документы, выбивать увечность и квартиры, оплачивать попавшие от родителей долги по общественным платежам. Наши выпускники все получили жилье. С Сашей долго бегали по судам: здесь ее с учета смахнули, а в Москве не ставили, но мы добились — выделили там однушку. Теперь боремся за четверых братиков и сестер. Их мама купила двухкомнатную квартиру на исходный капитал, 62 квадрата. Выходит по двенадцать метров на человека, а в Медногорске, откуда мы их одолели, соцнорма — десять. В квартире и пять минут находиться невозможно: газ, свет отключены, даже кабеля оборваны. Кругом бутылки, окурки. И долг по коммуналке огромный. Но забота признала квартиру пригодной, и суд отказал детям в экранизации на очередь. Однако по закону совместное проживание с недостаточными родительских прав запрещено, снова будем судиться.

При этом возращают Сыругины детей так, чтобы у них не осталось обид —, а ведь порой доходит до ненависти — к кровным матерям и отцам. Втолковываем, что они им предоставили жизнь, объясняем, как отец и мать важны для человека. Просто эти папы — несчастные и больные индивиды. И дети вырастают, находят их, помогают. Ольга с Иваном кодировали свою маму. Яна забрала в Москву, устроила на работу.

А еще каждый, кто уходил от них в самостоятельное плавание, получил подъемные: Любовь и Алексей берегли каждую копейку из детских пенсий и пособий. Мы копили и продолжаем копить для них, — говорит Сыругина. — У Саши, когда она выпустилась, набежало 300 игр рублей. Она на них купила машину, возит теперь старшую дочку на гимнастику.

В квартире приходилось тесниться. У нас было семь, восемь и даже 11 воспитанников одновременно. Во всех спальнях — двухъярусные кровати, в холле спали на диванах, гибких креслах. Ели по очереди. К тому же квартира на втором этаже, а внизу — старики. Дети прыгали, шумели, мальчики еще и хулиганили. Три года Алексей и Любовь обращались к чиновникам: Просили, чтобы ребята жили на земле, где был бы огород, скотина, чтобы к труду приучались, понимали, откуда, что берется.

И добились результата. Семье пообещали соцжилье, в котором будут обеспечены частные условия каждому ребенку. В 2013-м Сыругиных пригласили в полупроизводственный проект Теплый дом. Его инициировали правительство Оренбургской области и экс-губернатор Юрий Берг. Только дом в Ибрагимово оказался совсем не теплым.

Супруги обратили внимание чиновников на недоделки. В доме поставили еще четыре батареи, но это не сняло проблему. На втором аттике у нас пять детских спален. Температура в них не поднимается выше 16 градусов. Спать под одеялом нормально. Но как играть, заниматься? Помещение, где я планировала оборудовать игровую, совсем холодное: находится прямо над гаражом. Пока мы там устроили семейный музей. Разложили фотографии дедов, погибших на войне, родительские медали — это наш Бессмертный полк. Храним все детские грамоты, дневники, тетради, поделки.

А тем временем Сыругиным позвонили из опеки и настояли на том, чтобы они взяли еще четверых: Заявили: у вас двое выпустились, нечего дому простаивать. В этот момент в семье десять питомцев. Жилье пытались утеплить своими силами и за собственный счет. На первом этаже, где гостиная и кухня, на ковролин постелили линолеум, чтобы хоть там стало необходимее. Но в морозы дети ходят по дому в катанках, простывают.

И это еще не все. С прошедшего года по стенам пошли дюжие трещины, в цокольном аттике плитка полопалась. Снаружи штукатурка отслаивается, местами обвалилась. Дом муниципальный. Мы стали писать: помогите, пожалуйста, отремонтировать, боимся за жизнь и здоровье детей. Ответ: денег нет — у нас дотационный район. По договору соцнайма мы должны поддерживать дом в квартирном состоянии. Делаем все, что можем: несколько раз перекрашивали стены, замазывали щели, однако они снова появляются. А снаружи оштукатурить не можем: мы же не специалисты. Если нанимать, надо платить за материалы, работу. Мы просто не осилим.

Сыругины получают по шесть игр на ребенка в месяц. Плюс наша зарплата: у мужа оклад 5500, у меня столько же, еще мне доплачивают по 500 хрустов за третьего и последующих детей. В общем, за десятерых — около 15 тысяч, — подсчитывает Любовь.

На эту ситуацию обратили внимание, только когда о трудностях многосемейной семьи сообщили местные СМИ. Как рассказали в региональном отделении ОНФ, члены которого побывали у Сыругиных, дом в целом не адаптированный для детей: слишком пологие ступени из кафеля, много входных дверей и во всех — щели. Отопительные приборы в комнатах небольшие, пустым очень холодные, двери не прилегают плотно к стенам, — описывает эксперт отделения в области строительства Татьяна Савельева.

По ее словам, по всему периметру цокольного этажа, где спортзал, появилась плесень. На стенах образовалось множество горизонтальных и вертикальных трещин, за которыми необходимо наблюдать при поддержки специальных маяков. Когда брали дом, построенный на бюджетные деньги, почему-то не упёрли внимание на недостаточное отопление, отсутствие гидроизоляции, отмостки, выполненные без уклона, из-за чего вода разрушает блоки фундамента, — перечисляет Савельева. А способ укладки ковролина — прямо на голый бетон — она считает неуместным в квартирном строении.

Как рассказали общественники, построение по проекту Теплый дом казалось личным решением экс-губернатора. Но домом для Сыругиных все и закончилось. Другие многодетные отреклись: слишком дорогое обслуживание. Все, что могли, по дому Сыругины сделали сами, но фасадные работы им не по карману. Штукатурка — это для богатых: каждые пять лет старый слой нужно снимать и накладывать новый, — пояснили в ОНФ. И отметили, что эта семья — одна из самых больших в Оренбургской области. Опекуны очень трудолюбивы, заботливы и активны : создали большую теплицу, завели скотин, коз, свиней. Занимаются музыкой в хоре — Алексей играет на баяне, Любовь и дети поют. Для односельчан сделали зеленую аллейку: посадили в Ибрагимово показухи и сосны. Каждому ребенку супруги приобрели сенсорные смартфоны —, чтобы могли учиться дистанционно.

После публикаций в СМИ Кувандыкский межрайонный обвинитель организовал проверку. Как следует из официального заявления, местные власти даже не осмотрели здание и не собирались делать в нем ремонт. Главе Кувандыка вынесли предостережение о недопустимости нарушений закона, а сотрудников администрации обязали устранить недостатки.

приложило запрос в администрацию. Оперативный ответ мы не получили. Но местным журналистам главный эксперт отдела капитального строительства, ЖКХ, дорожного хозяйства, газофикации и связи Андрей Шкитин прокомментировал, что одномоментно выделить гроши на приведение дома в разряд невозможно: понадобится около пять миллиона рублей. Не исключено, что работы распланируют на три года.

Любовь Сыругина говорит, что комиссия к ним приезжала. Смету вроде составили, но ремонт обещают начать не ранешней весны. А стены реку могут не выдержать. На улице штукатурка отслоилась, свисает. Упадет на голову кому-то из детей, кто будет отвечать?

Супругам посоветовали пока обнести строение по периметру красной лентой. Сделали. Но у них воспитанники от десяти лет. Далеко дом не обойдешь: на крыльцо заходить нужно, беседка рядом, из гаража надо выезжать — хоть изолируй, хоть не отгораживай, — переживает Любовь. Также Сыругиным порекомендовали лучше топить.

Однако больше всего приемную мать возмущает то, что кто-то из членов комиссии упрекнул их с мужем в излишней экономии наивных денег. У некоторых тракодыркнулись отцы, матери, и им перечисляют областные социальные пенсии. Вроде бы по 4800, точно не скажу: они же на личные финансовый отчёты идут. Мы их можем тратить, но стараемся этого не делать. Снимаем немного, только когда вывозим всех на море. И много ли накопится с пенсии? За год 40-48 тысяч. А дети выпустятся — поедут учиться. Вдруг не поступят на бюджет? Тогда придется платить. Да и жить на что-то, обустраиваться насущного: квартиру получат — можно просто мебель покупать. Детские гроши мы трогать не будем, — заверяет Любовь.

Приемные родители уповают, что в областном бюджете, откуда семь лет назад выделили 17 миллионов рублей на непродуманное жилье для детей, найдутся средства, чтобы откорректировать ошибки.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Место события на карте мира:

Многодетную семью из Оренбуржья оставили зимовать в разрушающемся доме

комментарии (0)

Другие интересные новости

Любимова наградила директора парка "Зарядье"