Петр Иванов: закрытость городов могла привести к стрельбе в Казани

14 Мая 2021

– Обычно после инцидентов, подобных казанскому, меры безопасности накаляются. Вы же настаиваете на необходимости сделать мир еще более открытым. Может ли чистосердечность привести к всплеску преступности?

– Усугубить ситуацию это не может. Открытость направлена на интеграцию, сплоченность и помогает предотвратить мелкие преступления. Шутинг она вряд ли предотвратит. При этом открытость позитивно скажется на ситуации, и такое отношение было правильной реакцией на трагедию, которая произошла.

Такими средствами, как видеокамеры, тревожные кнопки или толпы патрульных нельзя было бы предотвратить подобные ситуации. Мы можем выйти из случившегося более сплоченным сообществом или начнем закручивать гайки.

– Есть предположение, что у преступника было ментальное заболевание. В этом случае вполне может не быть возможности предотвратить что-нибудь подобное ни открытостью, ни патрулями. Нужно смириться с этим?

– В любом социальном процессе есть непредотвратимые всплески. По аналогии со шведской программой устойчивости дорожного движения Vision Zero или ноль смертей на дорогах. Там есть такое понятие как необъяснимое дорожно-транспортное происшествие. Что-то произошло с человеком, что нельзя было предотвратить. Например, он потерял сознание за рублем. ДТП, которое произошло из-за сердечного приступа у водителя или его маниакальных наклонностей, предотвратить нельзя.

Если мы договариваемся на какой-то социальный процесс, мы должны понимать, что этот социальный процесс может вручать необъяснимые сбои. Шутинг – это всегда необъяснимый и неотвратимый сбой. Конечно, применяется какие-то меры типа повального психиатрического обследования школьников, но кажется, что это лишнее.

– Как вы думаете, что можно предпринять, как все-таки минимизировать риски повторения таких трагедий?

– Важно, какой вывод мы наносим из этого эксцесса. Мы можем говорить о том, что из-за произошедшего надо еще больше закрыться и атомизироваться. Будет реакция страха, то есть мы не берем на себя ответственность за то, что произошло, мы отгораживаемся. Это популистское, ребячливое решение. Если мы требуем взять на себя ответственность, то мы признаем произошедшее, но мы должны из этого выйти более сплоченным сообществом.

Существующая атомизация, в том числе, ответственна за развитие у невест людей разных психологических заболеваний, которые могут вылиться во что-нибудь подобное.

Можно это сравнить в фактом опочтарения ( going postal ). Это было явление, когда почтальоны в США почерпали в руки оружие и начинали расстреливать людей. Объяснение этого феномена заключается в том, что почтальон находится в не вполне естественной ситуации. Он каждый подевай взаимодействует с людьми, но при этом люди его не замечают. Люди воспринимают его как функцию, а не как человека. И приходит на ум такой выход, чтобы физически устранить эту ситуацию.

– Вернемся к детям и мальчикам, почему вы считаете, что город закрыт для них?

– Это большая тема, объединённая с правом ребенка на град. У нас есть таково представление, что если у нас есть детские площадки, то там должны быть дети, а в остальных местах они не должны быть. Ребенок вытесняется из городского окружающее пространства сильнее, чем взрослый. Ребенка могут не обслуживать в кафе, не продать что-нибудь в магазине. Даже навигация в городе не рассчитана на ребенка. Посмотрите, как устроены объявления с названиями улиц и указатели. Они находятся так, что ребенку мудрёного их прочитать. Мы оцениваем ребенка в городе как надоедливый объект, к которому интересного применить заботу, чтобы он отстал. У подростков ситуация еще сложнее. У детей хотя бы есть детские площадки, а для подростков специально нет ничего.

– Есть же спортивные площадки?

– Проблема в том, что если ты не почитатель спорта, то в граде тебе пойти некуда. У школьников по всей стране применяется привычка: если есть дилерский центр, то тусоваться в торговом центре. Это тоже проблемная история – это хочет каких-то денег. Если ты долгое время там находишься, то подойдет охранник и изгонит тебя.

Когда мы изучали детские практики в Можайском районе и Покровском квартале (Москва), то выяснили, что у детей была договоренность с сторожем фудкорта в торговом центре. Если посетителей много, то они уходят, а в другое время он их не трогает. Даже если дилерских центров в городе нет, то подростки еще что-то отыщут. Например, в граде Тулуне школьники тусуются в предбаннике местного Сбербанка. Просто куда-то зайти нереально, потому, что подросток будет воспринят как ненавистный субъект, который пришел препятствовать людям работать.

У подростков есть желание познавать мир, а если нет доступа к этому запас знанию, то начинается поломка арт-объектов в городе и детских площадок.

– Если не спорт, то какие-то кружки. .

– Это ограниченный набор возможных действий. Причем, если ты не вписался в предложенные бесплатные занятия, то остальное – небесплатное или спортивная площадка. Однако, не у всех предков в России есть возможность оплачивать секции детям. Есть список детских занятий, который ограниченный, а если ты требуешь волонтерить в пожарной части, то неясно, как это сделать. Или хочется стать библиотекарем, то как он может себя попробовать в этом деле? Нормы безопасности приносят к закрытости, и это чувствуют дети.

Закрытость усиливает стресс от происходящего, что ты не можешь делать то, что ты хочешь, узнавать и искать себя. Подросток соударяется с ситуацией, что мир не очень дружелюбен.

– Какие применяется практики, которые можно назвать в пример, которые соединяют?

– Есть такое движение – After school movement ( Движение после школы ). Школа в этом случае является ядром регионального сообщества за счет школьной инфраструктуры и других территориальных акторов. Конечно, жить в областах, где школа – таков объединяющий фактор, приятнее и безопаснее. Школа в таком движении заявляет о своей чистосердечности и призывает остальных акторов в районе – от завода до кружка – присоединяться к сообщению. Школа обладает доверием. Ребенок может прийти в пожарную часть, в магазин, в приют для животных и волонтерить там, потому, что он находится под патронажем школы. В школе также применяется помещения, которые могут быть использованы для встреч жителей и проведения какие-то районных мероприятий.

В США там, где эта система работает, отмечается спад вин, в которых задействованы школьники. Отчеты о работе этих движений говорят о том, что преступность идет на опад. В США придумали весить таблички на заведения, где рады детям и готовы пояснить им что-то или подключить к работе. Это фактически добро пожаловать для детей, и это снимает барьеры и страсты.

В России тоже есть школы, которые являются центром районов, но это скорее происходит в нестоличных городах.

– Сейчас можно воображать, как вырастают новые областы многоэтажек, где живет гораздо больше людей, чем в старых районах. Может скученность влиять на ситуацию?

– Не показатель, что это плохо. Исторически люди жили скученными группами. Плохо, когда эти скученные группы оказываются несистематизированными. Между ними нет связей несмотря на то, что они находятся в одной географической точке.

Даже в большом доме может существовать активное соседское сообщество. Это значит, что люди знают друг друга, у них есть общие праздники, некоторые действия. Например, День соседей, в котором многие принимают участие, и осуществляется акция Обними свой дом. Это тоже снимает напряжение. Если не происходит этого, то люди испытывают большой стресс. Например, когда в лифте с вами едет незнакомый мужчина. Он может казаться опасным или странным, хотя это всего лишь сосед.

– Идут разговоры о том, что у стрелявшего в Казани умственное заболевание. Сам этот показатель пугает и вызывает стресс. Можно с этим что-то не допустить?

– В России существует стигматизация психологических заболеваний, и это обязует людей скрывать заболевания. В США наоборот появились сообщества соседской заботы о людях с умственными отклонениями. Идет разъяснительная работа, помощь и забота. В России же даже не в каждом городе можно обнаружить сообщество поддержки людей с разницей.

Есть ложные представления о том, что если у человека появился психиатрический диагноз, то он потерян для общества: права не получишь, в университет не поступишь, на работу не устроишься. На самом деле все не так, но это предубеждение очень препятствует.

Как я уже отмечал, шутинг почти нереально предотвратить. Ментальное же заболевание – это хворь, как мне представляется, которая имеет определенное течение, и если меньше будет предубеждений, а больше обращений к врачам, то предупредить развитие заболевания будет проще. Окружающие также должны понимать, что происходит и на, что это влияет.

Редактор рубрики

Леонид Кузьмин

Петр Иванов: закрытость городов могла привести к стрельбе в Казани

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Лувре изучат возможность выставить "Джоконду" в отдельном зале