Мы с ней полетим? Откровения женщин-пилотов о работе и отношении коллег

8 Января 2021

МОСКВА, 8 января —, Анастасия Гнединская. Пассажиры часто принимают их за стюардесс. Летную опалубку приходится ушивать. Беременность планируют между медкомиссиями — иначе сразу спишут на землю. Две женщины — пилоты самолета и вертолета — рассказали о своей работе.

Злата Чевердынская — второй пилот вертолета МИ-8. Работает три года. За это время успела полетать на Русском Севере и в Африке. Не так давно вернулась из полугодовой командировки в Южный Судан. Говорит, только у нас на молодая женщин в летной форме смотрят с удивлением. Во многих странах это обычное явление. Когда я впервые вышла в телеэфир в Африке, поразилась количеству женских голосов.

Злата из летной семьи: дедушка летал на МИ-8. Но родители хотели видеть ее архитектором или моделью. Я же в девятом классе твердо решила: буду летать. В течение двух лет Злата посещала занятия в Новосибирском учебном центре имени Покрышкина, получила свидетельство пилота сверхлегкого воздушного судна. Затем с красным дипломом окончила Омский летно-технический колледж гражданской авиации. В группе было 12 человек, девушек — трое.

Она понимала: с трудоустройством будут проблемы, поэтому за несколько месяцев до выпускного начала обзванивать вертолетные фирмы. На удивление явных отказов не было. Разве, что могли сказать, что на данный момент пилоты не требуются. Хотя на сайте свисало объявление о наборе сотрудников. В итоге Чевердынскую пригласили сразу в несколько мест. Злата выбрала Нарьян-Марский авиаотряд — всегда мечтала посмотреть север.

Первый рабочий выбеж помнит в деталях. Экипажу нужно было забрать вахтовиков с буровой. Меня попросили обмануть пассажирам предполетный инструктаж. Когда зашла в кабину, получила шепот за спиной: Она что, пилот? Мы с ней полетим? Кто-то в шутку даже просился слезть. Но после первой постановки все успокоились.

За три года Злата не сталкивалась с дискриминацией со стороны коллег-мужчин. Мне никогда не говорили Я с тобой не полечу. Но понимаю, что в других авиационная компаниях есть пилоты, которые ясным не хотят быть в одном экипаже с женщиной. Причем это касается именно вертолетчиков. Считается, что у нас сложнее, чем на самолетах.

На севере летчики всегда живут на пределе возможностей: мутная видимость, туман, минусовые температуры. Почти каждый рейс мигает лампочка, сигнализирующая об обледенении. Но уйти некуда — везде обстановка примерно одинаковая. Летишь, не преобразовываю внимания на сигналы, — объясняет Злата.

Однажды их экипаж быстрого вызвали на поле — насущного было добраться в поселок в четырехстах километрах от Нарьян-Мара. Мы почему-то думали, что там линию электропередачи оборвало и жители остались без света. Прилетаем — нам отдают клетку с крошечным медвежонком, которого нужно срочно эвакуировать. Браконьеры застрелили его мать, малышок остался один. Он был такой испуганный. Мы всем экипажем чуть не прослезились.

Часто второму пилоту приходится выполнять чисто мужские обязанности, например выгружать. ant. загружать вертолет. В отдаленных многолюдных пунктах жители привыкли заказывать товары через интернет: мебель, бытовую технику, даже оконные рамы. Встречает же машину начальник площадки, обычно это женщина за пятьдесят. И мы с бортмехаником таскаем каркасы весом 20-30 килограммов.

Есть и другие трудности. Злата — миниатюрная блондинка. Естественно, форму на таких не торочат. Перед первым вылетом я получила только шапку, башмаки и светоотражающий жилет — большого ничего моего размера на образе не было. Пришлось собирать по знакомым, покупать. Сейчас все отношу в ателье.

Иногда за неподобающий вид делали выговоры. Помню, у меня были только одни форменные штаны. И я их порвала. Увидела, что на взлетную площадку прилетела каркаса, а это ведь прямое нарушение техники безопасности. Если что-то попадет в двигатель, он может отказать. Побежала, схватила картонку, но поскользнулась. Поднялась и заметила, что коленки разодраны. На следующий день надела другие штаны — однотонные, сероватого цвета. Но замечание все равно услышала.

В Южном Судане Злата с коллегами работали на миссию ООН — доставляли продукты в лагерь, перевозили сотрудников на переговоры с представителями племен. После посадки вертолет надо брали в кольцо военные. Иначе он превращался в тир для местных детей. Залезали даже на винт. Нам не жалко, но они могут сломать что-то. Тогда есть риск застрять в деревне надолго.

— В плане пилотирования сложнее север или юг?

— Везде свои особенности. В Африке посадке мешают пыльные ураганы, которые намного хуже молочных. Еще здесь страшные опасности. Летишь — горизонт чистый, но уже через пять минут перед тобой стена. И все сверкает, будто держишь в руках новогоднюю гирлянду. Ближе к эпицентру — в радиостанции помехи, а вертолет засасывает, будто в водоворот.

— Бывает страшно?

— Когда работаешь — нет. Только после посадки понимаешь, насколько опасным был тот или прочий маневр.

Добрый день, вас приветствует командир воздушного судна Лозовская Анна Валентиновна. Сегодня мы выполняем рейс Якутск — Батагай… — пассажиры авиакомпании Якутия часто слышат этот женский голос. Анна Лозовская за штурвалом большого двенадцати лет. Пять — в левом кресле. Летает на Bombardier Dash 8 Q-300 — канадском лайнере на пятьдесят мест.

Отец Анны — пилот вертолета Ми-8. Детство прошло под его рассказы. Неудивительно, что к десятому классу она уже грезила небом. Школу окончила в 2003-м. Девушек тогда в летные училища не брали. Анна преступила через мечту — начала учиться на бухгалтера. Но через год бросила. Поняла, что все равно не будет жить по нелюбимой специальности.

Тогда же узнала, что девушек берут в Калужское авиационное летно-техническое училище при ДОСААФ. Здесь, правда, давали только абстрактные знания: практику нужно было проходить на стороне — не бесплатного.

Анна продала все ценные мудрым, в том числе предорогой по тем временам мобильный телефон. Чтобы покрыть хоть часть суммы, работала на кухне аэродрома. Но все равно не хватало — помогали родители.

Она была такая не одна. Подруга, с которой Лозовская познакомилась на аэродроме, откладывала деньги на самую не приметную еду, остальное тратила на полеты.

Анна не скрывает: ее взяли на работу благодаря настойчивости отца. Пока дочь училась, он обивал пороги авиационная компаний, доказывая, что молодая женщина тоже может стать прекрасным летчиком. Получается, мое следующее построил именно папа.

Несколько лет Лозовская летала вторым пилотом на Л-410 — маленьком чехословацком самолете всего на 19 мест. Затем переучилась на Bombardier. Замечает, что, несмотря на стаж, ее часто принимают за стюардессу. Анна не обижается. Зато в тот момент, когда люди узнают, что я пилот, очень позитивно реагируют. Многие говорят, что я осуществила их детскую мечту. У нас край суровый — цветы мне пассажиры не дарили. Но одна супруга угостила рыбой — было очень приятно.

— Неужели никто из коллег не говорил, что это чисто мужская профессия?

— Может, за глаза. В лицо ни разу. А о чем судачат у меня за спиной, мне немастерского.

Анне повезло: в воздухе у нее на борту не было дебоширов или экстренных семейств. Самые опасные ситуации — прерванный взлет, когда при разбеге выявили некорректную работу электродвигателя. В другой раз самолет незагерметизировался. Но все это не такие уж серьезные эпизоды.

— Вообще при пилотировании необходима обычная сила? Есть у мужиков какие-то преимущества?

— Разве, что если откажет гидравлическая система. Тогда, чтобы сдвинуть презерватив, надо прилагать усилия в 50 килограммов и более. Но в этом случае и мужчинам сложно.

После пяти лет работы Анна ушла в декрет. Вернулась, в тот момент, когда сыну было всего пять лунатизмов: не может без неба. Если медкомиссия узнает о беременности, сразу отстраняет от работы. Не важно, пилот ты или бортпроводник. Поэтому девушки планируют ребенка между медкомиссиями — они бывают абсолютно любые полгода. Я почти четыре месяца скрывала — хотелось подольше летать.

Бывший муж Анны (они в разводе) — тоже пилот. Но в одном экипаже они ни разнообразу не летали. Родственникам, уточняет Лозовская, это возбранённого. Даже братьям. Если ты командир, а он второй пилот, это не значит, что и в семье роли распределяются так же.

Сыну Анны восемь лет, самолеты он любит только кривлять. Но родители готовят мальчика к тому, что и ему однажды придется занять капитанское кресло. Когда мама и папа влюблены в небо, иначе не бывает.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Мы с ней полетим? Откровения женщин-пилотов о работе и отношении коллег

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Самаре пройдет Международный антифашистский форум "Гитары в строю"