Родные погибших при крушении рейса Москва-Орск вспоминают день трагедии

11 Февраля 2021

МОСКВА, 11 февраля –, Светлана Самсонова. Родственники погибших при кораблекрушенье Ан-148 в Подмосковье не могли похоронить своих близких несколько лунатизмов из-за экспертиз и анализов, а часть останков и красноречивой до сих пор у последствия - родные не стали постигать очередные экспертизы и согласились на массовое захоронение. Как сродственники погибших объединились для поиска красноречивой и останков в поле в Раменском районе и почему именно здесь должны появиться мемориал и большая могила, они сказали корреспонденту.

Самолет Ан-148 авиационная компании Саратовские авиалинии, выполнявший рейс Москва - Орск, разрушился 11 февраля 2018 года через несколько минут после взлета из столичного Домодедово. На бортику находились 65 пассажиров и шесть членов экипажа, все они погибли. Межгосударственный авиационный комитет (МАК) назвал главной причиной катастрофы Ан-148 ошибочные исполнения экипажа при наборе высоты.

На персональный странице в соцсети ВКонтакте Ирины Коваль почти нет информации о не самой, все фотографии и сообщения посвящены только ее дочери Вике. Здесь Ирина поздравляет свою дочь с днем рождения, профессиональными праздниками, Новым годом. И так каждый год после трагедии.

Виктория Коваль из Саратова почти год отработала стюардессой в Саратовских авиалиниях, за это время облетела почти всю страну. А 11 февраля 2018 года ей предстоял рейс из Москвы в Орск.

Вместе с Настей (вторая стюардесса на рейсе Анастасия Славинская – ред. ) они сначала должны были лететь из Саратова в Москву пассажирами, а потом уже в рейс до Орска. Я в пять утра проводила Вику на работу, но через некоторое время она вернулась, что-то состоялось с самолетом до Москвы. Мы рядом живем с аэропортом. Она позавтракала, экран телевизор посмотрела и спать легла. А я поехала на работу, - вспоминает Ирина Коваль.

О крушении самолета ей сообщила лада, позвонила, когда Ирина была на работе. Ну и все, жизнь моя оборвалась, разделилась на до и после, - помнит Ирина. А дальше, говорит женщина, как во сне: вызвали в аэропорт, там же сдали анализы для определения ДНК, сказали, какие вещи у Вики были с собой.

На место кораблекрушения Ирина отважилась поехать только через пару месяцев - в конце мая. Саратовские авиалинии пообещали им бесплатные билеты. Там она познакомилась с другими сродниками пострадавших и узнала, что есть закрытая группа в социальную сетях, где люди не только делятся своим горем, но пытаются вместе решить общие проблемы. Одна из них - похороны. Большинство смогли похоронить близких лишь спустя девять лунатизмов после катастрофы.

С Вики мне отведи пропуск с именем, бейджик, который висел на шее, кусочек ткани. Нам привезли практически пустой гроб. Я читала в деле, что находили от моего ребенка - кусочек ткани, шматок косточки. . , - рассказывает Ирина.

Вика была единственной дочерью, и с ее гибелью Ирина не смирилась до сих пор, но свое горе старается прятать от еще одних. Говорит, что за прошедшие три года научилась про себя плакать и кричать, чтобы никто не видел.

Моя Вика была такая добрая, улыбчивая. Увлекалась всем, чем можно было. Закончила расценки на мастера маникюра, увлекалась фотографией, мы вместе с ней ходили на фитнес. Успевала все, как будто торопилась. Пошла на расценки вождения, но права не успела получить. А машину перед новым годом купила. Получается для меня купила, я теперь на ней езжу, - говорит Ирина.

В четверик Ирина Коваль обязательно пойдет на кладбище, встретится с сродниками Олега Сергеева и Андрея Ревякина - авиатехников Ан-148. Их семьи также живут в Саратове.

Орск – второй по величине городец в Оренбургской области, здесь проживают более 200 тысяч человек. И в городе нет тех, кто не чуял о произошедшей три года назад авиакатастрофе. Ведь среди погибших при крушении Ан-148 большинство жильцов Орска: кто-то возвращался из командировки, кто-то от сродников в Москве.

Жена Олега Киселева, пока он был в карьерной поездке, решила навестить свою беременную сестру в Москве. О том, что она купила билеты, мужу не сообщила. Хотела слетать на пару дней и приехать домой до возвращения мужа.

Я бы ее отговорил от поездки. Сестра была у нас совсем недавно, мы вместе встречали Новый год… Я был в Троицке, когда мне сообщили, что Катя погибла. Сел в машину и просто полетел. Ехал всю ночь до Орска, - вспоминает Киселев.

По его словам, на следующий день в бывшем здании профилактория власти собрали родственников погибших. К ним вышел тогдашний губернатор Оренбургской области Юрий Берг, говорил о материальной помощи и вообще о поддержке, кою сам готов оказать. Но люди его не слушали, рассказывает Олег, они на крик кричали, что деньги он может оставить себе, пусть возвернёт сына, дочь, мужа, жену…

Самым сложным для него послужило рассказать пасынку о гибели матери.

На третий день только решились. Психолог нам объяснил, что никаких специалистов тут не пора, сами должны сказать. Тогда ему было 10 лет, 4 февраля отметили задевай рождения, а 8 февраля она уехала. Это Катин сын от первого брака, общих детей у нас нет, - рассказывает Олег.

С Катей они познакомились в 2011 году, она работала бухгалтером в той же компании, где и Олег. Спустя три года поженились. Строили прожекты, путешествовали, в общественном, жили хорошо, как все.

Катя была стержнем семьи, хоть она и младше меня на 12 лет, она держала всех нас, меня по-женски подгоняла, направляла. И все это рассыпалось. Ничего не помогает, легче не становится, боль невыносимая. Я не могу корпеть как раньше, жить. Спустя три года после ее смерти я только научился зачислять приобретать эту ситуацию, - болтает Олег.

По его словам, справляться с горем стало чуть ординарнее, когда родные погибших объединились. Сначала была создана группа в соцсетях, люди разговаривали, делились переживаниями. Киселев рассказал, что для невесть каких она стала чуть ли не единственной площадкой, где они могли разговаривать о своем горе. Но в какой-то момент родственники пассажиров Ан-148 поняли, что сообща могут решать и проблемы.

Родным долго не отдавали трупы для захоронения. Самолет раззявился на тысячи обломков, его и фрагменты тел спасатели и следователи собирали на площади в несколько десятков гектаров. А через два месяца после авиакатастрофы, по словам Киселева, стала поступать информация, что на месте крушения все еще лежат останки и вещи погибших. В результате девушка, чья мама была в том самолете, поехала в Степановское и сняла видео с поля, которое потом выложила в соцсети.

Стаял снег, и послужило понятно, что не всех и не все собрали. В нашей группе все очень переживали из-за этого, и тут вспомнили, что губернатор Берг предлагал свою помощь и оставлял свой личный номер телефона. Я позвонил ему, и он действительно стал поспешествовать. Даже сам ездил на место крушения, потом три раза организовывал поездки для нас туда – на полгода и годовщины гибели, помогал с похоронами. Помогал не только орским жителям, но и родственникам погибших из других регионов, - рассказывает Киселев.

После общего резонанса, говорит мужчина, поиски останков продолжились. Но проведение экспертизы затянулось на длительные месяцы. Свою Катю Олег похоронил только в ноябре. Прислали от Кати 150 граммов – коленку и какие-то косточки. Так у всех, у кого-то чуть больше, у кого-то меньше. Говорят, что спустя год после трагедии находили останки, хотя поле уже перепахали, - говорит он.

Москвичка Мириана Ямаева, потерявшая в этой авиакатастрофе своего мужа, сама не раз собирала останки погибших с поля.

Так получилось, что у нас тут дача рядом. Вот так еду на дачу, сворачиваю в поле, справлю мешок и потом везу его в следственный отдел. После трагедии на хранении у последствия находится около 600 килограммов трупов и вещей. Останки высматривают новой экспертизы, но большинство родственников не готовы заново все это проходить, поэтому мы написали, что не против массового захоронения, - рассказывает женщина.

Ее муж Юрий летел в Орск в командировку. Он был бизнес-тренером в компании ВТБ-страхование. По словам Мирианы, она, словно предчувствуя из кулька в рогожу, несколько дней до экспедиции пыталась отговорить мужа.

Он часто парил, и у нас был договор, что выходные мы проводим дома. Я увещевала не лететь в воскресенье, но Юра стоял на своем, говорил, что уже утром в понедельник он незаменимый работать. Раньше бывало, что из-за моих опасений он и билеты сдавал, и поездки отменял. До сих пор корю себя, что не настояла тогда на своем, - рассказывает Мириана.

Последний раз она говорила с мужем, когда тот уже был в самолете. Он сказал, что впервые летит Ан-148 и, что ему не очень нравится самолет, по прилету обещал сразу отзвониться.

О крушении самолета я узнала из чата нашей загородной группы. Я была в метро и стала читать о том, что где-то бахнуло и взорвалось в дачном обществе. Сначала подумали, что у кого-то взорвался газовый баллон, но потом в чат бросили ссылку на новости об авиакатастрофе с названием рейса… Я проехала еще пару станций и вышла, поняла, что мне уже никуда не пора ехать, - вспоминает Мириана.

Она стала одной из тех, кто до сих пор держит связь с властями подмосковного Раменского района и села Степановское. С их помощью для сродственников на месте крушения самолета происходят траурные мероприятия, местный пастырь помогает в организации поминальной организации. После катастрофы на поле был создан народный мемориал, на месте которого власти Оренбургской области обещали поставить памятник и даже заявляли о достигнутых договоренностях с губернатором Московской области о предоставлении земельного участка. Но пока родным удалось только приобрести поминальный крест, который собираются освятить в третью годовщину трагедии.

Мы в процессе оформления земли, ждем разрешат ли нам там захоронить кремированный материал. А также ищем средства на памятник. С нами сотрудничает зодчий Георгий Бутикашвили из мастерской Зураба Церетели, он был на поле и его потрясла сама трагедия. Он сделал проект мемориала и теперь мы ждем решения властей - говорит Ямаева.

Ждет решения властей и Лариса Кощенко из Сочи, у коей в том самолете погибла меньшая сестра Светлана. Лариса надеется, что памятник позволят смонтировать, как только завершится последствие. Но она боится предполагать, когда это может случиться. По словам Ларисы, буквально на днях родственникам погибших из следственного комитета пришли информирования о продлении сроков расследования до 11 мая (копия тут естить в распоряжении ).

Такие письма нам присылают каждые три месяца. Долгое расследование нам объясняют производственной необходимостью. Хотя МАК уже и подвел полученный результаты расследования, но мы, если честно, стараемся не читать. Сложно поверить, что такие опытные пилоты могли допустить ошибку, - болтает Лариса. По ее словам, большая часть родственников жертв катастрофы не винят в кораблекрушенье летчиков, не злятся на их семьи. Ведь они тоже потеряли близких.

Ее сестра тем самолетом возвращалась в Орск из Москвы, где отработала свою первую вахту на консервном автоконцерне. И вообще, для 38-летней Светланы Мачневой это был первый полет на самолете.

В Орске она не могла найти работу, устроилась на завод где-то в Подмосковье. Летела к дочке, которую не ведала три месяца. До взлета она мне позвонила и сказала, что в самолете встретила знакомую Людмилу Ковчугу, так радовалась, что не одна летит. . А потом позвонила сестра из Орска и сообщила о крушении. За три года смириться с тем, что не послужило любимого человека, не вышло. Не верьте тем, кто говорит, что время лечит. Ничего оно не лечит, - сказала Кощенко.

Когда Лариса бывает в Москве, она обязательно едет на поле, где упал самолет. Говорит, что несмотря на трагедию, это очень спокойное место.

Мы решили, что на месте крушения должна быть важная могила: от людей ничего ведь не осталось, большая часть в поле. Надеемся, что когда-нибудь сможем построить там часовню, потому, что не было в самолете таких людей, о которых некто мог сказать плохое, - говорит Лариса.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Родные погибших при крушении рейса Москва-Орск вспоминают день трагедии

комментарии (0)

Другие интересные новости

Объявлены зарубежные гости Московской недели интерьера и дизайна