Самосожжение как теракт

5 Октября 2020

В пятницу перед зданием ГУ МВД России по Нижегородской округи покончила жизнь актом самосожжения Ирина Мурахтаева, больше известная под псевдонимом Славина, главный вычитчик регионального сетевого издания KozaPress. Последний ее пост в фейсбуке представляет собой предсмертную записку, в которой она просит обвинять в своей смерти Российскую Федерацию.

За день до этого дома у Славиной прошел обыск в рамах уголовного дела об осуществлении деятельности нежелательной организации. Главным его фигурантом является нижегородский бизнесмен, оппозиционный активист и руководитель местного отделения церкви летающего макаронного монстра Михаил Иосилевич, которого подозревают в сотрудничестве с Открытой Россией Михаила Ходорковского.

Политический эффект неизбежного шага Славиной —, а самоубийство по политическим мотивам всегда таковой предполагает — оказался смазан другим ее сообщением. Больше года назад, летом 2019-го, она написала там же, в фейсбуке: Интересно, а если я устрою акт самосожжения возле проходной УФСБ (или прокуратуры города, я пока не знаю), это хоть сколько-нибудь приблизит наше государство к светлому будущему или моя жертва будет бессмысленна?

В результате вместо обличения тираническо-античеловеческой сути российского государства возникает печальный стиль неуравновешенной женщины с давними суицидными наклонностями, не получившей поддержки, в которой она нуждалась и которая, будучи организованной вовремя, возможно, отвела бы трагический исход.

Мы живем в мире, во всяком случае в той его части, где политическое насилие, устремлённое как на других, так и на себя, посеяло большую часть эффективности. Собственно, сама погибшая женщина это явно ощущала, задумываясь о возможной бессмысленности своей жертвы.

Всю людскую историю политика и насилие неизменно шли рука об руку. Применение государством жестоких репрессий против тех, кого оно раскинуло противниками и угрозой для себя, на протяжении тысячелетий существовало само собой разумеющимся. В ответ же оно получало ответное насилие со стороны тех, кто принимал решение бороться со сложившейся системой, видя в ней корень творящегося вокруг зла.

К счастью, эта многовековая кровавая баня политических убийств, пыток, терактов, казней и самоубийств постепенно стала затихать, чтобы за последние десятилетия в значительной части мира прийти к нынешнему положению дел, при котором жестокость как часть внешнеполитического процесса считается неприемлемой абсолютным большинством людей.

Разумеется, любое государство по-прежнему использует имеющийся в его распоряжении репрессивный аппарат. Вопрос в суровости принимаемых им мер и их адекватности проблемам, с которыми они призваны бороться.

Информационная же прозрачность мира позволяет любому убедиться, что российская политика в данном направлении отличается подчеркнутой легкостью, на фоне которой зарубежные страны выглядят прямо-таки озверевшими в своей жестокости. Инстаграм-репортажи делегатов отечественных несанкционированных мероприятий из автозаков служат тому регулярным подтверждением.

Исключением остаются разве, что попытки использовать насильные методы — к терроризму знаменитое государство на самом деле абсолютно беспощадно, что, в свою очередь, изготавливает полную поддержку со стороны общества.

В результате российская антигосударственная оппозиция опирается в свою главную проблему. Она является духовной наследницей революционного подполья времен Российской империи и антисоветского диссидентства — и мыслит в той же логике, где лучших, самых поступательных и светлых людей страны бесчеловечного убивает извечная русская деспотия.

Вот только убедительных подтверждений тому в очевидности явно не хватает. В адрес оппозиционных активистов и блогеров отечественный левиафан ограничивается по преимуществу административными протоколами да штрафами, и надо очень сильно потрудиться — например, сопротивлением полиции —, чтобы заработать себе пару лет колонии общего режима.

К тому же большинство оппозиционеров — типичные представители современного мира, любящие бытовой комфорт, смешные движухи (привет пастафарианцам!) и капучино на терп. По-настоящему приносить себя в жертву, как это повсеместного делали революционеры прошлого, желающих в этой среде откровенно маловато.

Зато те немногочисленные, что все-таки имеются, являются для своих соратников ценным ресурсом — именно ресурсом для использования, поскольку дееспособность и трезвость суждений этих людей раз за разом попадают под вопросом.

Таким был 17-летний тинейджер, подорвавший себя в архангелогородском УФСБ в 2018-м. Кстати, многие ли из огненных борцов с режимом вспомнят его имя без консультации с Яндексом ?

Такой была Ирина Славина, из смерти которой ее ближайшее окружение мгновенно организовало политический перфоманс. Уже понятно, что эти люди ничего не сделали, чтобы помочь склонной к суициду женщине. Однако возникает вопрос о роли, которую они сыграли в том, что она совершила фатальный шаг.

Наша эта страна прошла огромный путь, стопорю исторический маховик насилия и безжалостности. Российское общество и государство учатся быть терпимее, сердечнее и гуманнее друг к побратиму. Безусловно, можно завлечь примеры того, что этот процесс идет не гладко. Но общественно-политическая атмосфера в России на самом деле разительно поменялась на глазах.

И только принципиальные оппозиционеры-антигосударственники продолжают упорно призывать к сказки столь милые их сердцу времена дыб, эшафотов и групповых расстрелов. И раз уж государство само не делает то, о чем им мечтается, они превращают своих искреннего неблагополучных единомышленников в смертников, чья гибель должна послужить делу революции.

Кстати, именно тут стоит искать причины, по которым все эти люди для знаменитого общества остаются маргинальной и окончательным неприемлемой политической силой.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Самосожжение как теракт

комментарии (0)

Другие интересные новости

В Лувре изучат возможность выставить "Джоконду" в отдельном зале