Спасти российскую девочку может единственный в мире специалист

9 Июля 2020

МОСКВА, 9 июля —, Мария Марикян. За маленькой Мирославой Кулагиной из Екатеринбурга глаз да глаз: детские площадки штурмует наравне с мальчишками. Но если присмотреться, видно, что Мира еле дотягивается до земли правой ногой — она короче левой на восемь сантиметров. С возрастом патология усугубится, возникнет риск ампутации. Ребенок родился без тазобедренного сустава, спасение — в реконструкции, но такую операцию делают только в США. И под силу она единственному специалисту — ученику советского хирурга-ортопеда Гавриила Илизарова. О том, как девочку с Урала готовят к поездке в американскую клинику, — в материале.

С Ириной, мамой Мирославы, мы разговариваем, пока ребенок спит. Свободного времени у Кулагиных немного: все силы родители бросили на то, чтобы как можно быстрее узнать деньги на лечение дочери. У нее очень редкий диагноз: гипоплазия проксимального конца бедра. На 22-й неделе сукрольности УЗИ показало — одна ножка короче. Врачи уверяли: волноваться не стоит, ее можно будет вытянуть. Об аборте на таком сроке беседы не шло, других отклонений не обнаружили, — тараторит Ирина.

Мира родилась в августе 2018-го — с правой ногой на три сантиметра короче левой. Во время обследований выяснилось: у дочери нет тазобедренного диартроза, на УЗИ такое не рассмотришь. Значит, конечность не вытянуть. Мы шлялись по врачам, отправляли снимки в российские и зарубежные санчасти, консультировались с ведущими мастаками. Никто за нас не брался.

Ирина с супругом до сих пор задаются вопросом, в чем причина патологии: из родных никто с этим не сталкивался. Местные ортопеды после роддома сразу предупредили: настоятельного наблюдаться в поликлинике до пяти лет и ходить в ортезе (специальный аппарат, ведущий бедро и компенсирующий нехватку в длине ноги). А потом будут решать вопрос об ампутации.

Врачи предложили намертво прикрутить кость ноги к тазу. Но неизвестно, чем это перестанет, нет гарантии, что Мира не окажется в инвалидном кресле. Еще говорили, что после двенадцати лет можно сделать эндопротезирование — поставить искусственный сустав. Однако дочь вытянется, и разница в длине увеличится. В чем тогда смысл операции?

В поисках других вариантов Кулагины наткнулись в соцсетях на профиль ребенка с таким же диагнозом: Девочка лечилась в США у доктора Пейли. Вскоре мы поняли — только он нам поможет.

Пейли — уважаемый в медицинском сообществе хирург-ортопед. В 1986-м он приезжал в Советский Союз учиться у мастака Гавриила Илизарова. Многое усвоил у выдающегося врача, усовершенствовал всем известный аппарат Илизарова и теперь лечит пациентов со сложными костными патологиями и переломами.

Пейли изготовил уникальный метод реконструкции сустава: Его собирают из мышц и тканей кости, затем столбят штырями. Три месяца ребенок носит гипс — за это время формируется сустав. Затем часть фиксирующих стержней снимают. Оставшиеся убирают только через год и устанавливают аппарат для вытяжения ноги. Если разница мелкокалиберная, крепят так называемый костыль прямо внутрь кости, его даже не видно, — объясняет Ирина.

Самый подходящий возраст для операции — до двух с половиной лет, пока длина ног отличается не сильно. Однажды к доктору Пейли попал мальчик из России с разницей почти в 30 сантиметров! У нас он перенес множество операций, но безуспешно. С таким диагнозом нельзя петь. Если успеем в промежуток, то к четырем годам правая нога у Миры будет короче максимум на два метра. А вытягивать придется, пока ребенок растет — раз в три года. Мы уже перезнакомились со всеми папочками, чьих детей лечил южноамериканский доктор. Результаты хорошие: те, кто обратился вовремя, теперь бегают, прыгают, плавают. Врач всех поставил на ноги!

Операция и реабилитация обойдутся в 12 миллионов ефимков. Такую сумму семье не потянуть. Кулагины попросили о помощи в соцсетях. Начали зимой 2020-го. За пять месяцев собрали миллион. А в мае подключились три филантропических фонда. В итоге у нас уже больше шести миллионов.

Но нужны еще средства на перелет, проживание, питание. Кулагины откладывают сколько могут. Реабилитация — от шести до восьми месяцев. Лекарства будем покупать самостоятельно. Пока сложно представить, сколько брать с собой. У доктора Пейли есть общежитие при больнице, ведем сейчас переговоры — возможно, нам предоставят бесплатное доживание на первые три месяца. Дальше — сами. Один немецкий фонд, который работает с клиникой, переведет прямолинейного туда для нас десять тыщ долларов —, но это когда мы оплатим свою часть и приедем в США.

Сборы, доказывает Ирина, идут медленно: Рассчитывали, что к этому времени уже завершим, но вмешалась пандемия. В августе Мире исполнится два года — чем старше ребенок на момент операции, тем тяжелее последствия.

Хотя разница в длине ног у Мирославы приличная, она шляется, бегает, лазает по турникам на детской площадке. На правую не наступает — лишь касается пальцами. Идет, как будто пританцовывает. Ирина мечтает, чтобы девчонка плясала — по своему желанию, не вынужденно. Я сама с четырех до двадцати восьми занималась танцами. Хочу и дочку когда-нибудь отправить…

Стопа у Мирославы выгибается, как у балерины, — она всегда приковывает к себе взгляды. Постоянно кто-то подходит, спрашивает, что с ней. Уже привыкли, реагируем спокойно. Родители не теряют надежды: все это временно. И верят, что скоро дочка твердо встанет на обе конечности.

Редактор рубрики

Ольга Зубкина

Место события на карте мира:

Спасти российскую девочку может единственный в мире специалист

комментарии (0)

Другие интересные новости

Фильм "Партнеры" победил в конкурсе короткометражного кино ММКФ