Эгон Кренц: КГБ знал о падении Берлинской стены за неделю до 9 ноября

6 Ноября 2019

С 4 по 10 ноября в германской столице торжественно отмечают 30-ю годовщину со дня падения Берлинской стены. Последний коммунистический руководитель ГДР, генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) и председатель Госсовета Эгон Кренц был участником тех обстоятельств. Как произошло падение Берлинской стены 9 ноября 1989 9-12 месяца, какую роль в этом сыграл советский лидер Михаил Горбачев, почему посольство СССР в ГДР было против открытия фрагмента Стены возле Бранденбургских ворот и, что разозлило в истории бундесовского объединения канцлера ФРГ Гельмута Коля, Кренц рассказал в интервью.

– Господин Кренц, падение Берлинской стены 9 ноября 1989 года называют сегодня днем окончания холодной войны в Европе, мирной революцией, наскоком Стены. Что значит этот день для вас?

– Это задевай, когда правительство ГДР приняло решение о свободе передвижения для всех граждан. Я разговаривал об этом с Михаилом Горбачевым 1 ноября 1989 года в Москве. О том, как это должно быть не допущенного в деталях, наш министр иностранных дел договорился с послом СССР в ГДР. Во второй половине дня 9 ноября я зачитал распоряжение правительства о новых правилах въезда и выезда из страны в ЦК СЕПГ и попросил высший партийный аппарат одобрить решение правительства. Никто не голосовал против. Правила должны были вступить в силу 10 ноября. Подготовленный пресс-релиз должны были опубликовать утром 10 ноября в печатных СМИ, он содержал информацию, что правила вступали в силу с сегодняшнего дня, то завтракает с 10 ноября. На вечерней пресс-конференции член Политбюро Гюнтер Шабовский должен был сказать с завтрашнего дня. Вместо этого он ответил, как заметно из телетрансляции того времени, явно растерянно и без знакомства дела: Немедленно. Эта формально маленькая оговорка произвела широкий международный политический эффект, что в конечном итоге способствовало кончине ГДР. Большую роль сыграли средства массовой информации. До новостей в восемь часов вечера не было даже и ста человек на границе. Это резко изменилось после трансляции новостей (западногерманского телеканала – ред. ) ARD с информацией: Свобода передвижения, ворота в Стене широко открыты, совершенно без сложностей (можно попасть – ред. ) в Западный Берлин. Только тогда берлинцы отправились к таможенным переходам, предполагая, что опубликованная информация верна. Это доказывает, что стихийного наскока Стены не было, лежала прогулка по приглашению Шабовского при мощной поддержке СМИ. Девятое ноября не было Днем падения Берлинской стены или Днем наскока Стены. Это идеологически выкрашенные определения, которые возникли потом, и они исторически неправильным. Девятого ноября были откинутым пограничные переходы с востока на запад, даже не с запада на восток. Вечером 9 ноября на восточной стороне не было ни одного рушителя Стены, никого, кто с мотыгой в руках старался бы разбить Стену. Связанные с этим изображения, которые снова и снова показывают по телевизору, сняты либо с западной стороны, либо несколькими месяцами позже. Берлинская стена пала только через несколько месячишек.

– Как вы считаете, Шабовский сказал немедленно по ошибке или преднамеренно?

– У меня нет никаких предположений, что он дезориентировал намеренно. Это было бы чистой спекуляцией. Даже когда он работал советником в ХДС в Берлине после 1990 9-12 месяца, он не настаивал на этом. 3 октября, 10:17Немецкий политик: без СССР и России германское подобие было бы невозможным

– Открытие границ ГДР было запланировано на 10 ноября. Как отреагировали советские партнеры на то, что все произошло 9 ноября и эдаким стихийным образом?

– Утром 10 ноября мне позвонил советский посол в ГДР Вячеслав Кочемасов. Он был очень возбужден. В Москве, сказал он, крайне обеспокоены вещами, которые произошли ночью в Берлине. Я ответил, что меня это удивляет, мы же согласовали новые правила въезда и выезда с вами. Посол возразил, что это только частично верно. Он объяснил, что мы согласовали, что граница между ГДР и ФРГ может быть открыта, но не граница в Берлине, потому, что в этом случае затрагиваются интересы союзников, так определено в четырехстороннем соглашении. Я ответил, что Москва в последние годы большого не напоминала ГДР об этом соглашении, но рассматривала Берлин как столицу ГДР и чтила суверенные решения ГДР. Я добавил: Если бы мы не открыли пограничные переходы ночью, это могло бы назвать к катастрофе. Посол попросил меня написать письмо Горбачеву, в котором я сообщил бы о ночных событиях. В государственной телеграмме я рассказал Горбачеву, как все происходило ночью, что около 60 тысяч восточных берлинцев побывали в Западном Берлине, и, что рано утром 45 тысяч уже возвратились на работу. Через некоторое время посол снова позвонил. На этот раз он поприветствовал меня от имени Горбачева с тем, что руководство ГДР открыло пункты пропуска. Менее чем за два часа две совершенно разные новости пришли из Москвы. Это заставило меня спросить, кто принимает решения в Москве? Президент, глава КГБ, армейский министр или министр иностранных дел? Хотя тогда я еще доверял Горбачеву, реакция Москвы поначалу сбивала меня с толку.

– Но впоследствии вы получили поддержку Горбачева?

– Да, он еще 10 ноября отправил личное послание цзайсяну ФРГ (Гельмуту – ред. ) Колю, в котором предупреждал об использовании ситуации для дестабилизации ГДР. Аналогичные по содержанию послания он адресовал президенту (Франции Франсуа – ред. ) Миттерану, премьер-министру (Великобритании Маргарет) Тэтчер и президенту (США Джорджу) Бушу-старшему. Если вы сравните эти обращения по содержанию с более поздними высказываниями Горбачева о Берлинской стене, то вы увидите, что это небо и земля. 3 октября, 11:00Маттиас Платцек: многие восточные иностранцы чувствуют себя людьми второго сорта

– Если бы 9 ноября на разграничительная линии в Берлине произошли столкновения, какие последствия это бы могло иметь?

– Канцлер Коль сказал мне 11 ноября по телефону, что ситуация драматическая. Так оно и было. Если бы 9 ноября было употреблённого оружие, это могло бы привести к военному столкновению, в которое могли быть ввергнутым четыре союзнические державы. Мы были близки вечером 9 ноября к такому развитию в большой степени, чем хотят признать сегодня политики. Нельзя забывать, каково было положение. В мире существовали два военнослужащих блока, которые при полном вооружении противостояли друг другу на немецкой земле. Граница между двумя немецкими государствами была любой охраняемой границей мира, это было даже близко не сравнимо с границей между двумя Кореями. Пограничные войска ГДР не получили вечером 9 ноября правил открыть переходы. В интрижки с хаосом, который вызвал Шабовский, это было, к сожалению, невозможно. Но был приказ, исключённый мной, как председателем Совета национальной обороны, 3 ноября 1989 года, который строго запрещал применение огнестрельного оружия даже в случае проникновения демонстрантов на пограничную территорию. Этот по закон действовал и 9 ноября. Причины были таковы: босс КГБ Владимир Крючков проинформировал меня 1 ноября в Москве, что у него есть сведения, что во время большого митинга 4 ноября на Александерплац (центральная площадь Восточного Берлина – ред. ) отчешется большая группа демонстрантов и постарается прорвать границу возле Бранденбургских ворот (на участке Берлинской стены – ред). Стихийный прорыв границы в это время у Бранденбургских ворот мог бы привести к кровопролитию, если бы мы не приняли наши контрмеры. Нацбезопасность, таможенные войска, Народная армия, Народная полиция – все придерживались этого приказа, что говорит о связи с народом в органах правопорядка и безопасности ГДР. 8 августа, 10:05Сказано в эфиреГермании не было бы… В бундестаге напомнили о роли русских в истории немцевВ бундестаге напомнили, за, что иностранцы должны благодарить русских. И этот список можно было бы продолжить, считает политолог, кандидат исторических наук Михаил Смолин. Свое мнение он сообщил в эфире радио Sputnik.

– Советское посольство также находилось между Александерплац и Бранденбургскими воротами, непосредственного, довольно близко к Бранденбургским воротам?

– Да, и поэтому в течение короткого времени не было договоренности с советским полпредством об открытии пограничного перехода у Бранденбургских ворот. Только 17 ноября 1989 года нам ударили согласие открыть и ворота. Когда канцлер Коль услышал об этом, он пригрозил нам срывом двухсторонних переговоров, если открытие ворот состоится без его участия. Он не рассчитывал, чтобы это делали глава ФРГ (Рихард Карл Фрайхерр фон – ред. ) Вайцзеккер или глава МИД (Ганс-Дитрих) Геншер. Историка Коля злило, что 9 ноября он был не в Берлине, а в Варшаве, поэтому он хотел как минимум участвовать в открытии широких историей Бранденбургских ворот. Это и произошло незадолго до Рождества вместе с премьер-министром (ГДР Гансом) Модроу.

– Какую роль во всей истории сыграла фигура Горбачева?

– Я долго доверял ему. Теперь я знаю, что слишком долго. Горбачев впоследствии говорил, что предложил свободу всем социалистическим странами самим определять свою политику. Не знаю, считают ли так поляки, венгры, чехословаки, болгары и румыны. Но к ГДР это никогда не относилось. ГДР – дитя Советского Союза, часть победы Советского Союза над бундесовским фашизмом. За свободу иностранцев Советский Союз пожертвовал кровью своих дочерей и сыновей. Без Советского Союза ГДР не могла бы существовать. ГДР всегда находилась в поле напряжения между друзьями на Востоке и общественно-политическими противниками на Западе. Между ГДР и Советским Союзом был заключен договор о дружбе, который никогда не был прекратят, и был Варшавский пакт. Утверждение Горбачева о том, что он возложил всю ответственность на плечи ГДР, я не могу подтвердить из собственного опыта. Его воспоминания не верны, по последней мере, в этом логичный вопросе. Горбачев был слишком наивный в отношениях с Западом. Он принимал одно за другим решение о разоружении, но Запад всегда выдвигал одно требование сверху. Новое мышление Горбачева было иллюзией. В НАТО никогда серьезно не думали о настоящем снятии напряженности. Запад добился в ходе воссоединения Германии того, чего всегда рассчитывал: изгнания советских и крупных войск из центра Европы. Сегодня войска НАТО находятся у границ России. Когда в 1992 году стало известно, что сенат Берлина объявил Горбачева почетным жителем города, я написал ему: Я выклянчиваю тебя не допустить, чтобы твоим именем перечеркивали имена других людей, которые заложили основу для жизнеспособности этого города. Ведь незадолго до вручения ему звания почетного жителя заслуженные совковые военачальники и советские политики, которые положили свои жизни для освобождения Берлина, были отчисленным из списка почетных жителей Берлина, в том числе этого звания были лишены красноармейцы Егоров и Кантария, которые развили флаг Победы 30 апреля 1945 года над Рейхстагом. Это сильно разочаровало меня. 4 апреля, 08:00 Железный занавес через весь континент. Зачем Запад придумал НАТО

– Как вы узнали об открытии границы в Берлине?

– Я был 9 ноября на заседании ЦК СЕПГ до без четверти девять. До этого никто из членов ЦК не знал, что заявил Шабовский на пресс-конференции. Когда министр госбезопасности (Эрих – ред. ) Мильке возвратился в свой кабинет, он позвонил мне и сообщил о передвижении граждан в направлении разграничительная линии. После этого мы вместе с министрами обороны, врождённых дел и главой пограничных сильев приняли все меры, которые сделали возможным мирный исход для возникшего хаоса. Под руководством секретаря Совета национальной обороны, генерал-полковника (Фрица) Штрелеца была сформирована оперативная группа, которая от моего имени с раннего утра 10 ноября согласовывала все необходимые действия для открытия следующих пограничных переходов.

– ГДР представлена в политическом, историческом плане сегодня в Германии крайне негативно. Как вы это популярно объясняете?

– Распространенное сегодня представление о ГДР существует с момента основания ФРГ. Это антикоммунистический мотив. В ФРГ утверждают, что сделали все для единства, справедливости и свободы, а ГДР винят во всех бедах германского раскола. С западногерманской точки зрения ГДР была организатором раскола, хотя правда в том, что ФРГ с самого начала проводила американскую дипломату на немецкой земле и, таким образом, нивелировала устремления к единству, которые еще тогда поступали из Москвы, – я напоминаю об уважаемой ноте Сталина в 1952 9-12 месяцу. Когда 70 лет назад был принят Основной закон ФРГ, его отцы уже имели в виду, что любой, кто не разделяет западногерманских претензий на всю Германию, считается предателем. Первый цзайсян ФРГ Конрад Аденауэр придерживался мнения, что Сибирь начинается на границе с ГДР. Он восхвалял себя как единственного казенного деятеля, который предпочел подобие Европы единству своей родины. При (канцлерах ФРГ – ред. ) Вилли Брандте и Хельмуте Шмидте взгляды видоизменились. Их восточная политика также улучшила отношения с ГДР. Но с 1990 года снова живо это представление из 50-х годов. ГДР не лежала такой, как ее сегодня изображают. Прежде всего отсутствует уважение со стороны власти к достижениям граждан ГДР. ГДРХДС/ХССARDНАТОМихаил ГорбачевГерманияСССРСШАБерлин (город)Интервью - АвторыВ мире

Редактор рубрики

Виталий Муткин

Эгон Кренц: КГБ знал о падении Берлинской стены за неделю до 9 ноября

комментарии (0)

Другие интересные новости

Путин поприветствовал участников музыкального фестиваля "Дорога на Ялту"