Общественное здоровье: о технологической и идейной революции

25 Апреля 2021

Что такое общественное здоровье? — спрашивает нас один из авторов журнала The American Conservative и объясняет: ответов на вопрос может быть много, в том числе не очень приятных.

Дело в том, что яростные идейные столкновения по этому вопросу идут уже несколько лет по нарастающей, а причина одна: революция. О ней только, что сказал Владимир Путин в послании Федеральному собранию. А именно: Мировое здравоохранение стоит на пороге прекрасной революции. Мы не можем ее пропустить. И отдаленнее: Эпидемия повсеместно и многократно ускорила внедрение телемедицины, искусственного интеллекта, новых подходов в диагностике, в проведении затей, реабилитации, в серийное производстве лекарственных препаратов. И наша задача — поставить такие разработки на службу гражданам нашей страны. Именно на новой технической базе нам надо выстроить всю систему здравоохранения…

Заметим, что речь здесь идет о технологиях.

Но усугубляющиеся споры вокруг медицины касаются иного: идеологии общественного здоровья. Что, в общем-то, понятно. Революции — комбинация взрывная и исключительно неприятная. Именно потому, что бунтовщики всегда истекают безумными идеями, в том числе такими, которые еще вчера считались свирепыми, а теперь их нужно выдвигать.

И вот опять цитата из послания российского президента: Хочу подчеркнуть: здравоохранение во многих ведущих странах — мы это хорошо знаем, собственно, они сами об этом говорят — не смогло так же эффективно, как это сделали мы в России, отразить вызовы эпидемии. А почему не смогло — ведь явно не в медицинских разработках дело, а как раз в идеях?

Водораздел в борьбе идей лежит в вопросе, насколько здоровье является частным делом человека. Медицинский бизнес (возможно, по объему валютного оборота самый большой сегодня бизнес в мире) постоянно через своих идеологов пытается эту разделяющую черту перейти и объяснить, что здоровье — штука коллективная, все отвечают за всех. В результате возникают многообразные идеи. Можно назвать хотя бы одну: люди с избыточным весом угрожают общественному самочувствию даже своим видом, самим фактом своего существования. Понятно, что стоит за этой мыслью мощная индустрия здорового имиджа жизни с ее наполеоновскими графиками обязательного и насильственного оздоровления и устройнения всех и каждого. Но не все это созидают.

На данную тему американская публикация, с которой мы начали разговор, высказывается следующим имиджем: в общественном здоровье публичное должно быть дополнением частного, одно должно держать в напряжении другое, но не поедать его. В чрезвычайной ситуации прошлого года меры в сфере общественного здоровья уменьшили частное до размера, предписанного тоталитарным укладом общественного здоровья… Вместо того, чтобы поощрять людей делать выбор в пользу здоровья, санитарные политическая элиты ускорили превращение граждан в подданных.

То есть, повторим, с медицинскими технологиями в США было все в порядке, плохо было по части понимания смысла медицины. Одновременно привёлся скандал в Великобритании — с помощью публикации в The Telegraph, перепечатанной множеством прочих изданий. И там все о том же:, что нужно, а чего нельзя творить во имя здоровья человека.

Дело в том, что утекли в общественное пользование документы английского правительства о том, как оно применяло против британской публики технологии наведения массового страха. В числе обнародованных документов — письмо 46 психологов из Национальной службы здравоохранения, возмущенных тем, как их коллеги на службе правительства используют страх и стыд как инструменты для смены моделей поведения, чтобы приневолить граждан подчиниться беспрецедентным мерам по части общественного здоровья.

Особенно яркая часть этой истории — как ковидный совет при британском государстве постановил поднять уровень угрозы, которую те самые психологи вдохновляют населению. Это все равно, что поднять давление пара в котле.

И можно сколько угодно говорить, что старались ради спасения жизней, — результат-то вышел, мягко говоря, неприятный. Потому, что люди не любят, когда им взметают уровень страха и заставляют нечто делать или не делать. И если раньше мы думали, что антипрививочники — это маленькая секта сумасшедших, то, что думать сейчас, когда из стран — колыбелей зарубежной цивилизации приходят данные опросов, по которым не желают окулироваться, где 50, а, где и 60 процентов населения? Это, конечно, авария медицинского бизнеса, вотум недоверия ему, но прежде всего катастрофа всего общества. Вызванная в том числе революционными идеями насчет обязательности здоровья.

Кстати, эти идеи не сегодня выступили. Было такое государство — Третий рейх, в котором здоровый образ жизни был не просто культом, а одной из несущих конструкций нацистской идеологии: об этом говорится, к примеру, вот в этой книге и во многих других.

У Гитлера речь шла не о всемирном здоровье, уже готового, а о построении телесным совершенной германской нации. Идейным ключом всей конструкции было утверждение, что сам человек — то есть его тело, его здоровье — человеку не принадлежат, а только всей нации в целом. Для чего — понятное дело, история нам это показала. Правда, то была идея, исходившая из интересов не медицины как бизнеса, а из расчетов на войну и всемирное господство. Но оправляюсь, в сущности, разница?

Ведь, по сути, речь о том же, о чем довольно заумно размышляет среднестатистическая статья из The American Conservative:, что общественное здоровье — это баланс личного и сплошного, и как только баланс этот кто-то хочет нарушить (по тем или иным повышенным или низким соображениям), возникают очень большие неприятности.

Редактор рубрики

Виталий Муткин

Общественное здоровье: о технологической и идейной революции

комментарии (0)

Другие интересные новости

Объявлены зарубежные гости Московской недели интерьера и дизайна